Из последних сил завернув за широкий уступ, чтобы скрыться от взглядов возможной погони, если драконы не плюнули еще на нас, в чем я сильно сомневалась, я с размаху впечаталась в дерево боком, потеряла концентрацию и жалкие крохи оставшейся магии кинула на то, чтобы смягчить удар о землю. Мы с Аленкой свалились с высоты пяти метров, но мой последний рывок не остался незамеченным, и, с хрустом ломая, по счастью, только сухие ветки, мы мягко покатились по склону. Остановились довольно внезапно, свалившись в неглубокую яму. Прелые прошлогодние листья с тихим шелестом укрыли нас словно покрывалом. Голова закружилась и поплыла, а в висках застучали первые молоточки боли — извечное последствие магического истощения. Вяло оглядевшись, я порадовалась: края ямы немного выступали вперед, скрывая нас от взглядов с высоты. — Через несколько минут ты сможешь говорить, — морщась от боли, предупредила я переселенку. — Не орать, не шуметь и драконам на глаза не попадаться. Поняла? Девчонка активно закивала, глядя на меня все еще выпученными от страха глазами. — Я сейчас отключусь. Что бы ни случилось! Сидишь! Молчишь! И не высовываешься! В глазах противно зарябило, голова загудела как колокол, а потом пришла блаженная темнота. ГЛАВА 2 Меня качало и мутило. Точнее, меня мутило от того, что качало. Голова болела нещадно. С трудом разлепив глаза, я попыталась сфокусировать взгляд. Над головой каменные своды, освещение тусклое, меня несет на руках дракон. Че-е-е-е-ерт! — С пробуждением, Марина Владимировна, — вежливо проговорили над ухом. — Марина! Ты проснуться! — тут же с другой стороны завопила Аленка. — Марина, где оно нас тащить? — Судя по подвалам, оно тащить нас в камеру, — ответила я девушке. — Камеру? Но мну не фигаграфируясь! Мну ходить бить мировой зол! С той стороны послышалась приглушенная возня, глухой удар, победный клич Аленки и сдавленные ругательства второго дракона. Это, наверное, те двое, что нас обнаружили. Судя по нашивкам на куртках — военные среднего чина. Оба рослые, красивые, волосы черные с серебристыми кончиками — элита (двухцветные обычно самые сильные). Интересно, Свэн специально ради меня начальство погнал или они случайно перехватили мой маячок? — Марина Владимировна, не могли бы вы угомонить свою спутницу, — все еще вежливо попросил мой извозчик, — иначе это придется сделать нам. — Алена, уймись! — из последних сил потребовала я, ибо девица опять попыталась затеять потасовку. От напряжения голова загудела еще больше, сознание помутилось, но неимоверным усилием воли я удержалась и не скатилась в очередной обморок. Пока не переговорю со Свэном и не озвучу наш статус, терять сознание нельзя, иначе ой-ей-ей! — Марина, ты они знать? — Конкретно этих — нет, — отмахнулась я от переселенки, но она же неугомонная. Если не дали подраться с драконом, надо же теперь меня добить. — А кто знать? — Кто надо. — А где нам тащить? — Сказала же — в камеру, — простонала я. Неужели не видно, что мне плохо?! — Не в камеру, а в комнату преддопросного заточения, — поправил «мой» дракон. — Повышенной комфортности, между прочим. — Кэпэзэ?! — возмутилась Аленка. — Но это не костеприемка! — Чего? — в один голос опешили драконы. — Негостеприимно, — пояснила я, вновь закрывая глаза, чтобы не видеть, как потолок качается над моей головой. Вместе со стенами, драконами и прочим антуражем. — О гостеприимстве вам следует побеседовать с Мессиром, — вставил Аленкин провожатый, который гнал девицу с заломленными назад руками перед собой. Малявка периодически морщилась от боли, но стоически молчала. Партизанка несчастная! — Он будет к вечеру. И только я расслабилась, осознавая, что у меня будет несколько часов на отдых перед очень непростой встречей, как опять все испортила моя визави. — А кто у нас Мопсир? — Мессир Свэндал Амиррен — хозяин Золотой Горы и Патрон Третьего континента. — Эта то, которой юзерхапать контингент? — Чего? — вновь не поняли драконы, но в этот раз я не спешила им на помощь. У меня болела голова. Очень. — Марина Владимировна, — меня легонько потрясли, за что сразу же захотелось кого-то стукнуть. — Это оскорбление? — Нет, — морщась от накатывающей боли и сглатывая ком тошноты, пояснила-таки я. — Это констатация факта. — Какого? — Что Мессир узурпировал власть на континенте. — Не узурпировал власть, а создал Патронат, — с холодной вежливостью поправили меня, — в который все государства вступили по доброй воле. — Угу, и с открытым сердцем, — пробурчала я себе под нос. Помнится, после разгрома Три-пятого государства сердце тогдашнего вожака оборотней было подано Мессиру на обед. — Прошу! Тряска наконец-то закончилась, и перед нами отворили тяжелую металлическую дверь с тысячей затворов. Осторожно сгрузив меня на жесткий и даже с виду неудобный диван, драконы откланялись, пообещав передать Мессиру весть о нашем появлении, как только тот появится. Лучше бы не являлся вовсе, но, увы, такого подарка от судьбы я не ждала. — Марина! Марина! — Цыц, — грубо оборвала я начинающийся словесный ураган. — Но… — Алена, после магического истощения у меня сильно болит голова, — растирая глаза руками, едва слышно прошептала я. — Сейчас я полежу и подумаю, как нам отсюда выбираться, а ты просто посиди и помолчи. Хорошо? — А наш не выпукать? — с надеждой вопросила попаданка. — Увы и ах, — простонала я в ответ и лишь устало махнула рукой на новый порыв Аленки завести диалог. Что удивительно, девушка послушалась. Видать, у меня тогда был совсем уж жалкий вид. Закрыв глаза, я отключилась, казалось, на минутку, а когда проснулась и глянула на часы над дверью, то просто ужаснулась. Было уже шесть шестьдесят пять. В самом лучшем случае Мессир почтит нас своим вниманием через полтора часа, а в худшем — с минуты на минуту. Пришлось вставать. Голова все еще гудела, но, слава Богине-Матери, не настолько сильно, как до сна. В нашей Кэпэзэ, как эту комнату обозвала Аленка, оказался свой санузел, в котором присутствовала даже ванна. Не удивлюсь, если и диван раскладывается. Видимо, помещение изначально было рассчитано на длительное пребывание. Немного пропустив воду, я дождалась, пока из крана не полилась ледяная жидкость, но результат стоил потраченного времени. Кристально-чистая, холодная, будто только из источника, с маленькими пузырьками, она бодрила лучше кофе. Я всегда любила местную воду из-под крана, а драконы, глупые рептилии, ее перед питьем пропускали через конденсатор, тем самым очищая от примесей. На самом же деле, выпаривая и конденсируя воду, они убивали ее суть, хоть и получали на выходе чистейший продукт. Мне же как магу водной специализации всегда нравилась неочищенная вода. Только в горах, пройдя по трубам, она по-прежнему оставалась живой. Чтобы прийти в себя, я умыла лицо, вдоволь напилась, а потом просто включила душ и сунула под холодные струи гудящую голову. Сначала боль пронзила меня насквозь, но в следующее мгновение начала потихоньку отступать, смываемая ледяными струями живительной влаги. Увы, ненадолго, но этого времени хватило, чтобы собраться с мыслями. Огромная ванная была выложена белоснежным безликим кафелем, явно противоударным, все мыла и шампуни находились в круглых дозаторах, вмурованных в стены, полотенца не висели, а лежали на округлом кафельном постаменте, и даже большое зеркало над раковиной не имело углов. Подойдя к нему, я вгляделась в свое слегка сероватое отражение. Длинные каштановые волосы висели мокрыми сосульками вдоль лица, и с них на пол уже натекла изрядная лужа. Белая футболка насквозь промокла, стала просвечивать и как вторая кожа облепила тело. Только серые глаза лихорадочно блестели. В такие моменты они приобретали серебряный отлив — клановая особенность. Если бы я не выглядела как мокрая кошка (очень усталая мокрая кошка), то меня бы можно было даже назвать красивой. Тонкий прямой нос, аккуратные губы, приятный овал лица, высокий лоб прикрыт косой челкой, которая сейчас, правда, представляла собой плачевное зрелище. В этот момент по коже пробежали мурашки от четкого ощущения чужого присутствия. Казалось, что прямо мне в глаза кто-то смотрит. Передернув плечами, я вышла из ванной и обнаружила такое же зеркало в комнате. Ощущение чужого взгляда лишь усилилось. Черт! Больше чем уверена, что за этой стенкой обнаружится комната охраны, из которой сквозь эти зеркала за нами неустанно следят. Артефактам слежения, как и прочей «магической лабуде», ящеры не особо доверяют, предпочитая ставить в дополнение старые добрые каленые зеркала, прозрачные с одной стороны. Параноики! На этот раз наше временное (или постоянное) пристанище я оглядела более внимательно. Помещение оказалось довольно просторным, но практически пустым, стены мягкие, из белой кожи. Пальцы коснулись прохладного материала и осторожно погладили его вдоль небольших желобков. Кожа горного скалозуба. Безумно дорогая, но своей прочностью она оправдывала любые затраты. Если ею покрыть доспех, его не пробьет даже пушечное ядро. Интересно, для кого готовилась такая неприступная камера? Мебели был самый минимум. Прикрученный к полу стул спинкой к зеркалу, перед ним был стол с Окном, в котором сейчас самозабвенно копалась Аленка, напротив прохода в санузел (именно прохода, ибо двери не было) из той же кожи скалозуба белый диван, который раскладывался элементарно: спинка просто откидывалась назад, если конструкцию отодвинуть от стены. В общем, тут не было абсолютно ничего, что можно было бы использовать как оружие или причинить себе вред. Даже светильников как таковых не было, свет лился со всего потолка. Легкий фильтр на глаза я поставила с большим трудом, но вовсе не из-за того, что была опустошена, просто тот камень на потолке, который давал свет, оказался хризофором. Этот редкий материал создавал очень сильные помехи из-за того, что фосфоресцировал. Хватало такого светильника лет на пятьдесят непрерывной работы, а потом его надо было заряжать мощным фотонным потоком. Нда, жестоко будет, если нас тут оставят надолго. Я же с ума сойду спать при свете! В этот момент раздались щелчки, знаменующие открытие замков, и дверь медленно, словно издеваясь, стала отворяться. Вот и встретились два одиночества. Восхищенный вздох сзади вывел из задумчивости, и я склонилась в низком реверансе перед вошедшим мужчиной. Глаза в пол — все по этикету. Особ королевской крови принято встречать почтительно! Свэндал довольно долго стоял возле меня, разглядывая мою мокрую макушку, перед тем как соизволил с легкой ленцой в голосе произнести: — Поднимите ваш дивный взгляд, Марина Владимировна. Удостойте меня своим вниманием. Вот гад! Я же сейчас свалюсь: ноги от напряжения уже дрожат. Это придворные дамочки могут часами стоять в (позе партер) реверансе, а я от таких нагрузок уже давно отвыкла. Но делать нечего, пришлось поднять взгляд к потолку: дракон был очень высок. По глазам тут же резанул яркий свет, ибо фильтр давно слетел, а голову меж тем вновь прошил приступ жуткой боли. Меня замутило, и запачкать бы мне ботинки местного монарха, не догадайся он по моему виду, что что-то сейчас будет. — Встаньте, дитя мое.