— Не говори ей, что я смеялся над ней. Я люблю ее кексы. Мысль о том, что Дух боится, что Тина обделит его кексами, веселит меня! Я снова смеюсь, но то, что Дух говорит, стирает любой намек на веселье с моего лица: — Так, я слышал стоны и стуки в стену прошлой ночью. Значит, твое свидание прошло хорошо. Он даже не смотрит на меня, просто что-то печатает на своем ноутбуке. Не уверенная, сказать ему, что это не его гребаное дело, или защищаться, я решаю, что лучше обойду тему: — Да, думаю, можно сказать, что оно прошло хорошо. Наблюдая за ним внимательно, я вижу гнев на его лице, но он быстро прячет его. — Таким образом, я предполагаю, что должен привыкнуть к этому? Его ночевкам? «Что за хрень. Что, прости?» Теперь я взбешена. Я отвечаю гневно: — Перво-наперво, мудак, он не ночевал. Во-вторых, секс-вечеринки, которые я планирую, не твое гребаное дело. В-третьих, я не собираюсь встречаться с ним сегодня вечером, чтобы мы могли посмотреть шоу о выпечке вместе, но теперь ты можешь идти на хер. — Я заканчиваю кивком и хочу встать, но Дух хватает мою руку и тянет меня обратно в кабинку, чтобы я села. Он выглядит смущенным, когда говорит: — Эй, я не хотел показаться грубым. Я просто поддерживал беседу. Насмехаясь, я отвечаю: — Да, верно. Ты ведешь себя, как будто я должна перед тобой объясняться или что-то подобное, Эш. Нахмурившись, он бормочет: — Ты права. Я сожалею, красавица. Это больше не повторится. Я люблю, когда он называет меня красавицей. Крысеныш. Я смотрю в его глаза. Он выглядит расстроенным и искренне извиняющимся. Я вздыхаю и закатываю глаза. — Хорошо. Хорошо. Тепло на моей руке привлекает мой взгляд. Я даже не поняла, что он по-прежнему держит мою руку, с тех пор как затащил меня обратно в кабинку. Его большой палец нежно выводит круги на моей коже. Когда он видит, что я смотрю вниз, то одергивает руку, как будто обжегся, и прочищает горло: — Значит, мы по-прежнему смотрим телевизор сегодня вечером, или я всё испортил? Как могу, я сдерживаю усмешку, которая расползается по моему лицу. — Ты странный, Эш. Гребаный чудак. Но да, мы все еще зависаем сегодня. На его лице тоже появляется улыбка. — Хорошо. Увидимся позже. — Когда я выскальзываю из кабинки, он тихо говорит: — Сожалею по поводу того, что сказал. — Он выглядит неловко, почти смущенным, когда продолжает: — Я действительно не знал, что задел тебя. Мое сердце болит за него. Я хочу, чтобы он объяснил, почему он такой, какой есть, но я понимаю, что это слишком рано для нашей дружбы, чтобы попросить его объяснять свое поведение. Вдруг, я чувствую, что хочу защитить его. Я смотрю ему прямо в глаза и отвечаю решительно: — Мне нравится, что ты странный. Это делает тебя уникальным. Я никогда не встречала никого, как ты, раньше, и горжусь тем, что ты — мой друг, Эш. Оставив его в шоке, я разворачиваюсь и иду обратно на работу, в то время как мое лицо пылает красным, как неоновая вывеска. *** Я смотрю, как Нат виляет задницей, когда уходит. Потому что она никогда не ходит просто так. Она дефилирует. Она скользит. Подкрадывается. Плывет. Она как чертово животное. Животное, которое я хочу приручить. Каждый шаг, который она делает, просчитан. Она ходит как порочная мечта. Чертовски дерзкая. Видел ли я когда-нибудь, как она спотыкается или выглядит неуклюжей? Да, черт возьми. И я смеялся от всей души. Если я когда-либо скажу ей об этом, она пнет мою задницу. Я смотрю видео с камер «Сафиры» большую часть дня. Даже если я должен смотреть за магазином, я провожу большую часть времени, наблюдая за Нат. То, что она сказала минуту назад, засело в моей голове: «Я горжусь тем, что ты — мой друг, Эш». Я не слышу подобное часто. «Я горжусь». Такие слова обычно не связаны со мной. Просто не подходят мне. Папа Ника, Илья, был первым человеком, который когда-либо сказал мне, что он гордится мной. Нат — вторая. В моей жизни. Я хотел бы сказать, что это не влияет на меня, но, черт, я надуваю грудь как лягушка. Если бы мне нужно было идти прямо сейчас, я знаю, что шел бы с важным видом. Она отказалась от свидания с этим недоумком сегодня, чтобы мы могли посмотреть телевизор вместе. Я не знаю, как относиться к этому. Может быть, она солгала о том, как прошла прошлая ночь, чтобы не уронить свое достоинство. «Ты слышал стоны и крики. Ты думаешь, что она симулировала?» Мои губы поджимаются. Мысли о Нат, трахающейся с другим парнем, заставляют меня впадать в ярость. Я ненавижу этого парня. Я не знаю, но что-то с ним не так, и я собираюсь выяснить это. Подозрительные сразу видят себе подобных. А я чертовски подозрительный. «По крайней мере, ты тот, кто проведет с ней вечер». Усмехнувшись, я возвращаюсь к ноутбуку и продолжаю работать. Моя ухмылка исчезает, когда я понимаю, что Нат, вероятно, увидит его снова завтра вечером. Мне нужно выбросить ее из головы. Самое время для звонка Таше. *** Поставив контейнер мороженого с арахисовым маслом, газированные напитки и ложки на журнальный столик, я жду моего гостя. Я проверяю часы. 20:27. Он скоро будет здесь. Я приняла душ и оделась в свою обычную пижаму. Пока жду, открываю содовую и включаю телевизор. Я переключаю каналы, но шум за дверью привлекает мое внимание. Я встаю и подхожу к ней ближе. Приглушенный шум исходит из квартиры Духа. С помощью пульта, я отключаю громкость и подхожу ближе. Знаю, что это неправильно, но мне любопытно. — Я ведь сказала, что могу быть тихой, — говорит женщина. Дух смеется и отвечает: — Да. Спасибо, что пришли, Tаша. Мой желудок ухает вниз, и лицо вспыхивает. Таша. Женщина с той первой ночи. Я слышу улыбку в ее речи: — В любое время. Мне было интересно, позвонишь ли ты после последнего раза. Я знаю, это было неловко для тебя. Я хочу сбить улыбку с ее красивого лица. «Неловко для него? А что насчет меня?» Он отвечает: — Нет, ничего. Нат и я друзья. Все хорошо. Друзья. То, кем мы являемся. «Тогда почему ты злишься из-за этого?» Да. Итак, он трахает кого-то. Хорошо для него. Мое лицо мрачнеет. Я думаю, что меня вырвет. Они прощаются, и я бросаюсь на диван и опускаю на него зад с хлопком. Я увеличиваю громкость телевизора и потягиваю содовую. Дверь патио открывается десять минут спустя, и Дух заходит в своих поношенных голубых пижамных штанах и белой футболке. Его волосы мокрые от душа после секса. Он сосредотачивает взгляд на моем лице и хмурится.