Очевидно, Ник сильно напился, если он называет ее невинной овечкой. Прежде чем Тина попыталась снять с себя руки Ника, они сами куда-то исчезли. Затем Ник тяжело рухнул на пол и, ударившись о кровать, издал жалобный стон. Тина повернулась, и у нее перехватило дыхание. Глава 2 Кайрос неподвижно стоял, прислонившись к двери. Можно было предположить, что он сдерживает ярость, но лицо его не выражало никаких эмоций. Тину они переполняли, но она не подала виду. Не обращая внимания на то, что ее платье задралось и, возможно, из-под него были видны ее трусики, она подошла к Николаю, опустилась перед ним на колени и погрузила пальцы в его слипшиеся от геля волосы. Его дыхание, пахнущее виски, щекотало ей грудь, но причиной того, что по ее коже пробежали мурашки, было не это, а взгляд серебристо-серых глаз, который сверлил ей спину. Позади нее раздалось еле слышное ругательство. Она проигнорировала его точно так же, как пыталась игнорировать бешеный стук своего сердца. – Что ты делаешь? Она не видела Кайроса девять месяцев. Столько же времени она с ним не разговаривала. Надежда на то, что он за ней приедет, умерла уже через месяц после ее ухода. Тина сглотнула, чтобы сохранить спокойствие. – Проверяю, нет ли шишки. – Зачем? Она фыркнула: – Николай мой друг, и мне небезразлично, что с ним происходит. Тина посмотрела на красивое лицо Николая и вздохнула. Он был ее другом. Он нашел ей второразрядную работу в модном агентстве, когда она вернулась в Милан из Парижа, готовясь признать свое поражение. Помимо этого он нашел ей жилье: она снимала крошечный домик с одной спальней вместе с четырьмя другими девушками. Николай помогал ей не по доброте душевной. Он просто хотел видеть ее униженной. Ему доставляло удовольствие наблюдать за тем, как она утрачивает былой лоск. Возможно, он ждал, что однажды она ему отдастся. Но каковы бы ни были мотивы Николая, он был единственным человеком, который протянул ей руку помощи. Он был единственным, кто не смеялся над ее жалкими попытками стать самостоятельной и добиться успеха. Кайрос язвительно рассмеялся, и каждая нервная клеточка в ее теле зазвенела от напряжения. – У тебя нет друзей. По крайней мере настоящих. Женщины ищут общения с тобой, чтобы ты одобрила их платья и туфли. Мужчины бегают за тобой, потому что они… Все, что сейчас он сказал, было правдой. Эта правда унижала, причиняла боль. – Не сдерживайся, Кайрос, раз уже начал. Говори как есть, – сказала она, игнорируя подступившие к глазам слезы. – Потому что они предполагают, что ты необузданная и страстная в постели. Когда твой друг получит то, чего хочет, ты перестанешь для него существовать. Ее муж думает о ней худшее. Если у нее и были какие-то сомнения на этот счет, теперь их совсем не осталось. Она влюбилась в мужчину, который считал, что она хороша только в сексе и ни в чем больше. – Да, я поверхностная и неинтересная, но ты получаешь то, что видишь. Я, по крайней мере, не даю лживых обещаний. Кайрос явно не ожидал такое услышать. В воздухе между ними повисло напряженное молчание. – Я не дал тебе ни одного обещания, которое не сдержал, – ответил он наконец. – Когда я брал тебя в жены, я обещал твоему брату, что обеспечу тебе тот уровень жизни, к которому ты привыкла, и я это сделал. Я обещал доставить тебе в нашу первую брачную ночь такое удовольствие, какого ты не знала прежде, и я уверен, что выполнил это обещание. «Я никогда не говорил, что люблю тебя». Кайрос не произнес этого вслух, но она поняла, куда он клонит. Он ни разу не говорил, что любит ее. Она сама навоображала себе то, чего не было. Глупая наивная Валентина придумала романтическую сказку, в которой этот суровый, неприступный мужчина был прекрасным принцем. Не найдя шишку на голове Николая, она облегченно вздохнула. Ее друг спал, уронив голову ей на грудь. – Оставь его. Проигнорировав это, Тина поднялась и просунула руки под плечи Николая, чтобы помочь ему встать. – Я сказал, оставь его, Валентина. Не успела она опомниться, как Кайрос поднял Николая, забросил его себе на плечо и красноречиво посмотрел на Валентину. Тина вспомнила, как однажды он сделал то же самое с ней в загородном клубе. На глазах у его коллег и их жен она прыгнула прямо в одежде в бассейн, потому что он все выходные не уделял ей внимания. Принеся ее в номер, Кайрос раздел ее, а затем сунул под холодный душ. Глаза его при этом сверкали от гнева. Когда он вытащил ее из душа и вытер насухо, его гнев превратился в страсть. Поняв, что он сейчас предается тем же воспоминаниям, она отвела взгляд. – Теперь, когда несчастный идиот выполнил свою задачу, я могу выбросить его за борт? – произнес Кайрос высокомерным тоном. – Какую еще задачу? – Ты использовала его, чтобы заставить меня ревновать. Ты смеялась над его шутками, танцевала с ним, прикасалась к нему, чтобы меня разозлить. Теперь, когда все сделано, ты в нем больше не нуждаешься. – Я же сказала тебе, что Ник мой друг. – Она снова встретилась взглядом с Кайросом, и ее щеки вспыхнули. – Все, что я делала сегодня вечером, никак не было связано с тобой. Мой мир больше не вращается вокруг тебя, Кайрос. Он бросил Николая на кровать, как если бы тот был мешком с картошкой. Ник что-то недовольно пробурчал и снова заснул. У Валентины заболела голова, и она начала массировать пальцами виски. – Кайрос, пожалуйста, уйди. – Достаточно, Валентина. Тебе удалось привлечь мое внимание. Скажи мне, ты на самом деле работаешь в службе эскорта или ты присоединилась к тем женщинам только для того, чтобы вывести меня из себя? – Ты спрашиваешь меня, занималась ли я все эти месяцы проституцией? – Она похвалила себя за то, что ее голос прозвучал спокойно, несмотря на то что ее сердце бешено колотилось. – Сначала я думал, что нет. Но, зная тебя и твои дурные наклонности, я могу лишь догадываться, как далеко ты могла зайти, чтобы меня проучить и шокировать. Подойдя к двери, она открыла ее: – Уходи. Он прислонился к спинке кровати. – Ты не останешься здесь с ним. Тина сложила руки на груди и наклонила голову набок. – Я делаю что хочу и с кем хочу с того дня, когда я поняла, что наш брак был фарсом, и ушла от тебя. Не поздновато ли ты начал строить из себя мужа-собственника? Разве она не дала себе слово, что больше никогда не будет его провоцировать таким образом? Тина задержала дыхание, готовясь услышать гневные обвинения в свой адрес, но их не последовало. Она лишь заметила, как в ответ на ее слова его серые глаза сверкнули, а верхняя губа еле заметно дернулась. – В таком случае хорошо, что я не поверил всем твоим клятвам в любви, правда, Валентина? Его тон был спокойным, но Тина знала, что это спокойствие обманчиво. – Больше никаких жалких проявлений ревности с твоей стороны, – продолжил он. – Больше никаких громких признаний в любви. Больше не смей давать пощечины женщинам, с которыми я дружу. Она всегда была склонна к аффектации, но неспособность Кайроса испытывать глубокие чувства и делиться с кем-либо своими мыслями и эмоциями превращала ее в истеричку, не умеющую отвечать за свои поступки. – Ничего этого больше не будет, Кайрос, – согласилась она. У нее не было денег даже на такси, но за девять месяцев ее стремления к независимости она поняла, что это мелочи. Если понадобится, она пойдет пешком. Она выжила без дизайнерской одежды и модных туфель, без виллы Конти, дорогих машин и стиля жизни светской львицы. Тина подняла с пола клатч и мобильный телефон: – Если ты не уйдешь, уйду я. Кайрос встал в дверном проеме, загородив ей выход.