Бессмысленные слова, которые заменяли все, чего он не мог сказать. Королю Эдуарду тоже требуются люди, лошади и корабли, потому что он намерен отправиться во Францию. У герцога хватает средств на свою экспедицию, но последнее слово по-прежнему остается за парламентом… Валери возвела глаза к небу и покачала головой. — Ваша война — дело вашей жизни. Не говорите, что вы и монсеньор Испании не знаете, как ее надо вести. Да, война в самом деле его жизнь, его путь к искуплению. Она же распекает его, как какого-нибудь неопытного оруженосца! — Вы высказались вполне ясно, леди Валери. — Неужели перед ним та самая скромница, которая все время смотрела в пол и не открывала рта? — Вы скоро поймете, что нет человека, более преданного своему долгу, чем я. И никто, даже монсеньор Испании, не предан так делу Кастилии. Неожиданно она смутилась. — Простите меня! Не мое дело говорить такие вещи. — Да, потому что вам не доводилось командовать войсками… — Ее внезапная покорность злила его куда больше, чем ее замечания. — Вы ничего не знаете о Кастилии. Она подняла голову. — Почти ничего. Но я часто думала о ней. Какая она? — В ее голосе уже не слышалось ни гнева, ни страха. Только любопытство. Прошло пять лет, но Кастилия по-прежнему занимала важное место в его душе. Вспоминая ее, Гил думал не о марш-броске через заснеженные горы, не о победе в весеннем сражении и даже не о похвалах Ланкастера, который назвал его человеком, «которому наплевать на собственную смерть». Он думал о королевском дворце Алькасар. Отец королевы Констанцы жил не в тесном, темном замке. Ему не по душе были здания из глыб холодного камня, призванные лишь отпугнуть врага в битве. Нет, камни Алькасара были резными, как кружево. Залы выходили во внутренние дворики, которые снова сменялись комнатами, пока казалось, что нет разницы, где находиться — внутри или снаружи. Гил стоял под безоблачным голубым небом и слушал успокаивающее журчание фонтанов. Куда ни кинь взгляд, все полы, стены и даже потолки были покрыты узорчатыми изразцами, которые служили одной-единственной цели: радовать глаз. Красные, белые, синие, желтые — они складывались в причудливые изображения. В них не было ничего знакомого. Ничто не напоминало об Англии… и о тайнах, зарытых в земле. Там он испытывал только покой. Покой, который он уже не надеялся обрести. Покой, который ему не терпелось ощутить вновь. Позволительно ли мужчине обращать внимание на фонтаны или разноцветные изразцы? Он должен рассказать ей о вторжении. О том, что помнит человек по прозвищу Эль Лобо. Ибо его послали туда, во дворец, чтобы забрать обещанную королем Кастилии плату. Правда, король так и не заплатил. Чтобы отдать долг, он поручил заботам англичан обеих своих дочерей. Интересно, поведала ли Констанца Валери эту часть истории. — Там был мороз. Потом стало жарко… А потом принц заболел. Старший брат Ланкастера, наследник английского престола, слег с дизентерией. Прошло почти три года, а он так и не оправился окончательно. Многие сомневались в том, что он когда-нибудь выздоровеет. Услышав его откровенные слова, она ненадолго зажмурилась. — Я думала, что климат там мягче. — Вам так говорит королева? — Несомненно, Констанца смотрит на свою родину глазами ребенка. Валери покачала головой. — Так рассказывали в моей семье, передавали из поколения в поколение. Мне говорили, что Кастилия — страна жаркого солнца и безоблачного неба. — В вашей семье? Не знал, что вы родом из Кастилии. Она покачала головой. — Не совсем, но, когда Элеонора Кастильская приехала в Англию, чтобы выйти замуж за Эдуарда I, она привезла с собой фрейлин, совсем как сейчас Констанца. Многие из спутниц Элеоноры, в том числе моя прабабка, вышли замуж за английских рыцарей. — Значит, вам не терпится увидеть Кастилию наяву? — оживился он. Валери задумчиво склонила голову; судя по всему, прежде она никогда об этом не думала. — Пока монсеньор Испании не займет там трон, не имеет значения, хочу я побывать в Кастилии или нет. Ее слова, хотя произнесенные негромко, показались ему брошенной перчаткой, вызовом. Да, она права. Вся его тоска не имеет цены, пока английские солдаты не высадятся на континенте. До тех пор желание вернуться в покой Алькасара — не более чем обещание, данное самому себе. — Все, кто служит монсеньору Испании, осознают свой долг. Перед ним, перед его королевой и его наследником. Мы завоюем Кастилию! И удержим ее. Нет. Это не просто обещание. Это обет. Глава 4 В следующий раз, когда Ланкастер вызвал его к себе, Гил снова увидел перед собой воина, полного сил и внимания. «Наконец-то! Он поручит мне возглавить вторжение». По какой-то причине ему захотелось поделиться новостью с леди Валери. Он был так уверен, что время настало, что не сразу понял слова Ланкастера, обращенные к нему. — Нам нужно больше кораблей… — начал герцог. — Больше? — В последний раз, когда он оценивал ситуацию, у них были готовы и корабли, и войска и они ждали лишь известия от послов, чтобы уточнить маршрут. — Зачем? Неужели португальцы отказались от союза с нами? — Если так, им действительно понадобится больше кораблей для лобовой атаки. — Не для Кастилии. Мой отец, король, посылает Пембрука снять осаду во Франции. Эдуард, отец Ланкастера, — владыка всей Британии. Его желания превыше всего. Гил, которому стало не по себе, снова мысленно сосчитал, сколько у них людей. — Вы намерены отвлечь наших людей ради его усилий? — Нет, — ответил герцог недвусмысленно, как и рассчитывал Гил. — Пембрук возьмет с собой небольшой отряд и золото. Остальных солдат он наймет, когда высадится в Бретани. Оттуда они пойдут через Аквитанию… Гил слушал, не перебивая, но каждое слово Ланкастера отзывалось горечью в его ушах. Франция принадлежала Плантагенетам еще прежде Англии. Они не могли допустить, чтобы сейчас ее отобрали. — Мы ждем известий из Португалии, — заключил Ланкастер. — Так что новые планы не задержат нашу экспедицию. Молчание Португалии, другие набеги, которые распыляют корабли и силы… Гил все больше терял терпение. Но командир должен знать, когда лучше наступать, а когда придержать силы. Когда они доберутся до Кастилии, недели досады будут забыты. — Завтра же я уезжаю в Лосфорд, — заверил он. Лосфорд, сторожевой замок на английском побережье, был местом, где он много лет назад учился быть рыцарем. В гавани неподалеку от замка он рассчитывал найти судовладельцев, которые рады будут получить лишние монеты за то, чтобы переправить солдат и лошадей через Ла-Манш. Пригодятся небольшие рыболовные суда и даже суда помельче. На плечо ему легла рука. — Но вначале кое-что еще. Он снова преисполнился надеждой. — Все, что угодно! «Наконец-то! Глава кастильских рыцарей…» — Ты должен жениться. — Что?! — Гил покачал головой. Должно быть, он ослышался. Они ведь говорили о войне, а не о свадьбах. Но Ланкастер упрямо повторил: — Жениться. Ты должен жениться. — Конечно, милорд. — Как можно думать о женитьбе, когда на чаше весов лежит Кастилия? — Когда-нибудь я непременно женюсь. Сейчас не время… — Ты должен жениться сейчас. До того, как… — Герцог не договорил. До того, как он снова возьмет в руки оружие. До того, как ему будет грозить смерть. — Милорд, со свадьбой можно подождать. Ланкастер покачал головой.