Тая под шелковой перчаткой Агат безжалостных когтей. Поль Верлен. «Женщина и кошка», перевод В. Брюсова Стихи – это тоже не случайно. Хорошие стихи, их ритм воздействуют именно на бессознательное. Кстати говоря, не зря Лонгфелло обратился к фольклору индейцев – их легенды и сказания очень поэтичны. Собственно говоря, у многих из нас, никакого отношения к индейцам и их ритуалам не имеющих, есть свои тотемы, только мы их так не называем. Тем не менее на обыденном уровне мы все равно пользуемся ими, потому что как иначе объяснить то, что каждый из моих читателей наверняка знает свой знак зодиака, а также животное, соответствующее его году рождения по восточному календарю? Мы находим у себя те черты, которые, согласно гороскопу, характерны для этого знака. Более того, этот символ мы материализуем, овеществляем – носим медальоны с его изображением, расставляем на полках игрушки и разные фигурки в виде этого зверя-символа. Но еще чаще нам ближе не знак гороскопа, а просто любимые животные. Как-то раз я пыталась войти в Фейсбук из-за границы, и мне прислали фотографии «друзей», чтобы я их назвала и таким образом подтвердила, что я – это я. Увы, этого сделать я не смогла – на меня смотрели исключительно собачьи и кошачьи мордочки! Многие собирают фигурки своих любимых животных. Почти все знакомые мне кошатники (чаще – кошатницы), например, коллекционируют кошек из стекла, дерева, фарфора, керамики и даже перламутра. Начинается такая коллекция обычно с небольшого сувенира, потом кто-то еще подарит забавную картинку – и вот уже целая полка заселена различными кошками. Собачники собирают чаще всего не просто собак, а собак своей любимой породы. Например, в коллекции директора Московского цирка на Цветном бульваре Максима Никулина около 300 такс, правда, только одна из них – живая (и самая любимая). Из диких зверей в качестве родственных знаков-символов чаще всего выбирают волка и льва. Это и понятно – ну зачем нам гагара или утка! Хочется иметь дело с могучим, сильным зверем. Одна моя хорошая знакомая родилась под знаком Льва. И всю свою жизнь выстроила так, будто она действительно львица, даже голову держит абсолютно прямо, как царь зверей (иногда это ей выходит боком – когда гордо смотришь вдаль, часто не замечаешь того, что у тебя под ногами, а потому спотыкаешься). Ее характер полностью соответствует описанию Льва по гороскопу – самостоятельная, властная, она всегда справляется со всеми проблемами – как своими, так и всех своих многочисленных родственников и друзей. В общем, полностью вошла в образ. Иногда муж полушутя на нее жалуется: нелегко жить с такой сильной личностью – ну да что поделаешь, львица есть львица… Кстати, а почему человечество так «повернуто» на царе зверей? Трудно найти в Европе большой город, где не было бы скульптуры льва. Венецианский лев, львы на Адмиралтейской набережной Санкт-Петербурга – список можно продолжать бесконечно. В Питере вообще около тысячи львов, говорят, они появились как символические трофеи, в результате победы над шведами, ведь на гербе Швеции красуются два льва… Почему лев, а не тигр, ведь тигр крупнее и не менее грозен? Наверное, потому, что Европа в древности гораздо ближе была знакома со львами, чем с тиграми. И смелый тигр из-за решетки прянул; Но видит льва, робеет и ревет, Себя хвостом по ребрам бьет, И крадется, косяся взглядом, И лижет морду языком, И, обошедши льва кругом, Рычит и с ним ложится рядом. Ф. Шиллер. «Перчатка», перевод В. Жуковского Тигра в его джунглях поди поймай, а в античном Риме была целая индустрия кровавых развлечений, в которой львы играли не последнюю роль. Их доставляли в метрополию из провинции Африка. И никто не будет отрицать, что лев царственно красив с его гордо поднятой головой, увенчанной роскошной гривой. Понятно, почему у него такая постановка головы: в саванне ее надо держать высоко, чтобы что-то увидеть. Так получилось, что со времен студенческой юности, когда я впервые побывала в дельфинарии, я всю жизнь так или иначе была связана с дельфинами. Почти у всех женщин, работавших с дельфинами, есть медальоны с их изображениями (я своего серебряного дельфинчика постоянно ношу на цепочке на шее). У многих из нас образовалась коллекция разнообразных дельфинов. Вот и сейчас я открываю шкаф и рассматриваю свои фигурки. Вот эта статуэтка мне была подарена в Бразилии, она из полудрагоценного камня лазурита, добытого в штате Минас-Жераис; а этого забавного, сидящего на хвосте дельфинчика, явно пьяненького, мне привезла подруга из Англии; эти стекляшки приобрела я сама; а вот этих двух, с умильными мордочками, мне вручили в Шотландии. Я их посчитала; в общей сложности получилось 11 штук. А плавание с дельфинами – это непередаваемое ощущение! Мне повезло, я с ними плавала не только в бассейнах и вольерах, но и в открытом море – несколько раз дельфины подходили, чтобы пообщаться со мной и моими друзьями в воде. Дельфины – очень дружелюбные животные; сохранившиеся с древнейших времен предания рассказывают о том, как дельфины спасали моряков, потерпевших бедствие, помогали рыбакам. И это не мифы, а реальность, потому что и сейчас, бывает, они спасают в море человеческие жизни и до сих пор рыбачат вместе с местными двуногими обитателями побережий (в Эфиопии, Бразилии и Малайзии). А еще дельфины – это артисты, с блеском дающие представления в океанариумах, но, главное, они выступают в роли терапевтов, возвращающих здоровье больным детям. Механизмы дельфинотерапии до сих пор не ясны, но факт остается фактом: результаты очень хорошие! Возможно, просто общение с этими замечательными животными помогает людям преодолевать болезнь. Положительные эмоции всегда полезны. Меня непосредственное общение с дельфинами всегда заряжает энергией. И не только непосредственное. Когда у меня впереди тяжелый день, я «заказываю», чтобы ночью мне приснились дельфины, и когда они, играющие в безупречно синем море, мне снятся, я встаю наутро бодрая и в превосходном настроении. Возможно, в этом и состоит смысл так называемой «магии тотема» – в возвращении к природе, к тому единству с природой, которое так хорошо ощущали первобытные люди и про которое почти забыли мы, отделенные от нее бетонной громадой городской цивилизации. Не обращаясь к мистике, но опираясь на опыт индейцев, Эрнест Сетон-Томпсон разработал систему воспитания подростков в лесу, в дикой природе, которая потом вылилась в движение под названием «Лига лесных умельцев». Кстати, у «юных дикарей» обязательно были свои тотемы[17]. С начала начал все природное, и тем более живое, было другом человека; об этом замечательно написал Евгений Баратынский: Пока человек естества не пытал Горнилом, весами и мерой, Но детски вещаньям природы внимал, Ловил ее знаменья с верой; Покуда природу любил он, она Любовью ему отвечала, О нем дружелюбной заботы полна, Язык для него обретала. Даже если какой-нибудь саблезубый тигр и позавтракал твоим соплеменником, ну что ж – он просто хотел кушать, все понятно, ведь и первобытный наш пращур безо всякой злобы закусывал мамонтом, который ничего плохого ему не сделал, – выживать так выживать. Смерть тем не менее всегда была рядом, и гибель от ран, полученных на охоте, была нередка для мужчины. То, что понятно, не вызывает ужаса, и самые страшные враги первобытных людей – крупные хищники – хоть и внушали им страх, но это был вполне рациональный страх, смешанный с уважением. Достойного противника, побежденного в схватке, уважали и просили у него прощения, даже если и съедали. Ужас перед силами природы появился позднее, когда человек отдалился от природных начал. В первом случае ученые говорят о «первобытном невыделении человека из природы». Так, в некоторых дошедших до нас мифах герои совершенно естественно выступают то в человечьем, то в зверином обличье, человек принципиально ничем от животного не отличается. Например, в славянской мифологии существовали «добрые» оборотни: Волх, сын князя Славена, который умел оборачиваться змеем и не пропускал плывших по реке врагов; князь Всеслав, превращавшийся в волка и в этом обличье защищавший своих людей. Но на каком-то этапе развития человечества люди отделили себя от мира зверей, провели грань – и в результате все звериное стало внушать ужас. Это случилось, наверное, когда на смену охоте и собирательству пришли скотоводство и земледелие и нашим предкам больше незачем было с младых ногтей познавать ту природную среду, в которой они существовали. Зачем изучать повадки зверей и различать крики и песни птиц, если это больше не нужно для выживания? В результате первичная гармония была утеряна, а животные стали не родными, близкими и понятными существами, а демонами, внушающими страх. Так человеческое общество прошло через период своеобразной «зоофобии». Этот этап развития можно сравнить с детскими страхами: почти все дети в определенный период жизни, когда происходит осознание себя самого как отдельного индивида – отдельного от всего окружающего, – начинают бояться каких-либо животных, и эти фобии иногда остаются на всю жизнь, например боязнь пауков. На смену реалистичным представлениям о животных, о которых мы можем судить по работам художников верхнего палеолита, пришли чудовища. У страха глаза велики – все, что внушает страх, многократно увеличивается. Прежде всего увеличиваются размеры самих этих существ. Достаточно обычные, но странные, на человеческий взгляд, животные становятся гигантскими монстрами. Так, например, кальмары или осьминоги обрастают длиннейшими многочисленными щупальцами и превращаются в кракенов, топящих корабли (о них мы поговорим позже). У сказочных чудовищ обычно огромные когти и зубы, часто ядовитые (например, у змея Йормунганда из сказаний викингов яд капал из пасти). Кроме того, человеческая фантазия начала лепить монстров из элементов тел различных животных и человека, так что получались всевозможные химеры. Пример типичной химеры – дракон. Вот описание дракона славянского: «Когда Волос подрос, оказалось у него змеиное тулово, одетое разом в мех и пеструю чешую, короткие когтистые лапы, голова ящерицы и перепончатые крылья»[18]. Кстати, европейский дракон создан на основе змеи (Змей Горыныч), дракон китайский имеет своим прообразом ящерицу, а уж энное количество голов и крыльев приходит потом. Каждому животному и мифологическому чудищу обязательно приписывается символическое значение, и символика эта у разных народов зачастую разнится. Например, змея часто символизирует все коварное и низменное. Первоначально она, близкая к земле, была символом ее плодородия. Позднее она стала фаллическим знаком. Так как змея периодически сбрасывает кожу, то ее считают символом обновления и омоложения, а также целительства (яд и убивает, и лечит). Змея, свернувшаяся в кольцо и кусающая свой хвост, – это символ вечности (этой же змее, приснившейся Августу Кекуле, мы обязаны открытием формулы бензола – бензольного кольца). Ряд ученых считает, что страх перед некоторыми животными в человеке заложен генетически: смертельными врагами наших предков-обезьян были леопарды, орлы и змеи. Что касается змей, это, возможно, так, но у северных народов нет представлений, например, о больших кошках – и соответственно легенд, в которых были бы страшные чудища с кошачьими головами, нет. По Карлу Юнгу, у людей есть архетипы – смутные образы, встречающиеся в мифах, которые существуют в психике изначально, а не возникают в процессе научения. Так это или не так, трудно сказать. Но если на том этапе развития человечества, когда все природное вызывало ужас и мифические монстры были непередаваемо кошмарны, то на более позднем люди преодолели свои страхи: у всех народов мира, например, есть предания, в которых отважный воин побеждает дракона (у нас это святой Георгий). Позднее чудища-химеры перестали угрожать человечеству, все медузы горгоны были убиты, зато появились очень приятные существа непонятного происхождения, вернее, животно-человечьего. Например, русалки, ундины, сирены, тритоны… Это полулюди-полурыбы, чаще всего – женщины с рыбьими хвостами. Прообразами сирен, едва не погубивших Одиссея, считаются дюгони, но, чтобы принять морскую корову за прекрасную деву, нужно очень богатое творческое воображение – слава богу, люди им не обделены. До сих пор в мордовской глубинке, куда христианство пришло поздно и где до сих пор оно сосуществует рядом с язычеством, верят в леших и другую «нечисть». В деревне Ананьево и сейчас, как уверяют местные жители, живут прямые потомки русалки. Много-много лет тому назад рыбаки выловили в озере русалку; она была очень красива и вышла замуж за одного из них. Всем своим детям, а потом внукам и правнукам русалка передала по наследству кое-какую память об их не совсем земном происхождении: на ногах у них были перепонки между пальцами. Милая женщина, которая мне об этом рассказала, училась в школе с одним из ее потомков с такими перепонками[19]. Интересная, между прочим, мутация! Даже драконы в настоящее время стали добрыми и симпатичными – именно такова розовая девочка-дракон в «Шреке»! Впрочем, некоторые считают, что драконы происходят от доисторических животных, скорее всего, неких ящеров, которые некоторое время сосуществовали вместе с нашими предками. Впрочем, есть люди, которые уверены, что они не вымерли до сих пор. Поискам этих и других неведомых науке зверей посвящена следующая глава. Глава 2 Мифы и правда о невиданных животных (криптозоология) Курупури – это лесной дух, нечто злобное, грозное; встреча с ним ведет к гибели. Никто не может толком описать Курупури, но имя это вселяет ужас в индейцев. Однако все племена, живущие на берегах Амазонки, сходятся в одном: они точно указывают, где обитает Курупури. А. Конан Дойль. Затерянный мир Возможно, некоторым моим читателям слово «криптозоология» незнакомо. Так вот, криптозоология – это наука о мифических, неизвестных современной науке животных. Возможно, несуществующих. Ничего себе парадокс – наука о том, чего нет. Термин «криптозоология» ввел в употребление французский зоолог Бернар Эйвельманс. Естественно, криптозоологию в полном смысле наукой назвать нельзя, объекта исследования у нее нет, это типичная лженаука, но многие люди, увлеченные идеей поиска мифических существ, мечтают о том, чтобы их фантазии стали реальностью. Надо заметить, что среди криптозоологов есть и настоящие ученые, которые допускают, что, возможно, «что-то и есть», но относятся к имеющейся информации и фактам весьма критически. Но большинство криптозоологов – энтузиасты без соответствующего образования, среди них встречаются и люди, мягко говоря, неадекватные. Несколько раз мне довелось их видеть на экране, и я сразу вспомнила свое психиатрическое прошлое – словно снова пообщалась со своими пациентами в палате[20]. Люди, увлеченные одной, и только одной идеей, отмахивающиеся ото всех обоснованных сомнений и аргументов противной стороны… Часто основой для поиска становятся мифы и сказания аборигенов, в которых речь идет о странных существах, живущих где-то поблизости и, если это создание крупное, вселяющих в их сердца ужас. Впрочем, окапи, о котором белым рассказывали пигмеи, был для этого африканского народа совершенно обычным зверем, обитавшим в их родных девственных лесах, просто европейцы не верили аборигенам – уж больно необычно выглядело описание животного. В результате окапи был открыт только в самом начале ХХ в. Самое трудное, слушая рассказы туземцев, отделить правду от вымысла. Кроме того, по мнению криптозоологов, на земле могли сохраниться животные, которые считаются давно вымершими. Например, кто сказал, что все динозавры исчезли 65 млн лет назад? То, что на земле прекрасно живут и процветают их потомки – птицы, никого не волнует: хочется увидеть что-то большое и осязаемое. Может, эти ящеры сохранилась в каких-то далеких «затерянных мирах», нехоженых местах, где еще не ступала нога белого человека. В конце концов, обнаружили же живую латимерию, кистеперую рыбу, предки которой появились на земле задолго до динозавров, примерно 380 млн лет назад и, как считалось, вымерли, когда динозавры все еще ходили по земле! Более того, в конце XX в. нашли еще один современный вид целаканта. Конечно, практически невозможно отыскать неизвестного науке зверя где-нибудь под Москвой, хотя все бывает: не так давно на Кипре обнаружили новый вид мыши, но мыши, как известно, существа маленькие, а потому не слишком волнуют широкую публику. Интересно ведь открыть что-нибудь не просто новое, не мошку какую-нибудь (новые виды насекомых находят сотнями), а крупное и более чем необычное животное. Поэтому взоры криптозоологов обращены на затерянные миры, которые на нашей исхоженной вдоль и поперек планете все еще остаются. Артур Конан Дойль в романе «Затерянный мир», как известно, отправил своих путешественников в Южную Америку. Что ж, в начале прошлого века и бассейн Амазонки, и многие другие места этого континента открывали заново европейские путешественники, попутно обнаруживая множество неизвестных науке животных и растений. В амазонской сельве ученые до сих пор находят неведомых зверей. Затерянный мир профессора Челленджера, скорее всего, находился на границе Бразилии с Боливией, в месте слияния рек Верде и Гуапоре. Во всяком случае, именно об этих местах, о недоступных, покрытых непролазными зарослями плато на вершинах гор Рикардо Франко (ныне – Серрания-де-Уанчако), рассказывал Конан Дойлю знаменитый английский исследователь Перси Фосетт. По его словам, «они (горы) стояли как некий затерянный мир, покрытые лесом до самых вершин, и лишь воображение могло рисовать картину оставшихся там следов далекого прошлого. На этих недоступных высотах все еще могли скитаться чудовища зари человечества, не испытывающие необходимости применяться к изменяющимся условиям существования»[21]. Во время своих путешествий полковник Фосетт сам, по его утверждению, встречал неизвестных науке животных: «Среди болот в лесах по реке Мадиди часто вспугивали каких-то таинственных огромных зверей – возможно, первобытных чудищ. Во всяком случае, были найдены следы, принадлежащие неизвестному животному, – огромные, гораздо большие, чем те, какие может оставить любой известный вид крупного животного». Так как же насчет таинственного «Курупури» – стоит ли его искать именно там? А может, южнее, в краю с более суровой природой, на юге Аргентины и в предгорьях Анд? Только это гигантское существо будет называться на местном наречии как-то иначе, например су или как-нибудь еще. Современные индейцы покажут вам пещеру, в которой оно обитает, если им разрешит шаман и если кто-то из проводников, соблазненный презренным металлом, сможет преодолеть ужас, который оно им внушает. Ведь по поверьям местных жителей, никто из тех, кому удалось его лицезреть, не пережил этой встречи. Речь идет, скорее всего, о гигантском – семиметровом – наземном ленивце мегатерии или его родиче милодоне, которые действительно жили в Южной Америке совсем недавно, а по геологическим меркам – всего секунду назад, т. е. за несколько тысяч лет до нашей эры. Первый скелет мегатерия был найден в 1789 г. недалеко от Буэнос-Айреса; с тех пор ископаемые останки этих огромных зверей в Аргентине находили часто. Чарльз Дарвин во время экспедиции на корабле «Бигль» сделал ряд потрясающих палеонтологических находок близ аргентинского города Байя-Бланка. Среди прочих он обнаружил кости вымерших гигантских ленивцев: мегатерия, само название которого говорит о его колоссальных размерах, мегалоникса, его ближайшего родича, сцелидотерия, величиной с носорога, и милодона, которого Ричард Оуэн, разбиравший собранные Дарвином коллекции, назвал в честь первооткрывателя Mylodon darwinii, так что это первое животное, получившее имя великого естествоиспытателя. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.