Росомаха ухмыльнулся, принял боевую стойку, но потом будто передумал. Его глаза сузились, словно он своим чутким нюхом уловил в воздухе нечто опасное. Пожав плечами, Логан снова закинул на плечо Профессора Ксавье и вышел из кабины. Циклоп повернулся к Шторм. – Ороро, поможешь ему? Шторм сдвинула брови. Поправив повязку на лбу, она сложила руки на груди. – Джин, что ты собираешься делать? – спросила она. Джин постаралась улыбнуться: – Иди. Проследи, чтобы Логан случайно не насадил Профессора на свои когти. – Или не случайно, – добавил Циклоп. «Прости, Ороро, мы друзья, но придется обсудить все это позже. Если „позже“ для меня наступит», – подумала Джин. Когда Шторм удалилась, Ночной Змей смерил взглядом Джин и Циклопа. Потом занял кресло второго пилота и завязал долгую беседу с Корбо. Циклоп подошел ближе к Джин и медленно выдохнул. – Извини. Она кивнула, не глядя на него. Циклоп провел пальцами по ее щеке и улыбнулся. Джин всегда таяла от этой улыбки, начиная верить: возможно все. – Может, продумаем план действий? – спросил Скотт. – А вот и первый его пункт. Она выпустила по мозгу Скотта телепатический заряд. Он тут же без сознания повалился прямо на нее. «Как просто, – подумала Джин. – Он всегда мне доверял. Без сомнения пускал в свой разум, не выставляя защиты». Она надеялась, что Скотт ее простит. В облачке серы материализовался Ночной Змей и широко распахнул ярко-желтые глаза. Не успел он и слова сказать, как Джин толкнула ему в руки обмякшее тело Скотта. – Отнеси его в хвостовую часть, – попросила она. – Пристегнись сам и помоги остальным. Готовимся к старту. Ночной Змей засомневался. – Ты уверена, что выживешь? – Я уверена, что доставлю нас на Землю. Синий мутант скривился и, обхватив руками тело своего командира, телепортировался. – Док, ты тоже иди. – Джин направилась к месту пилота. – Проверь, чтобы капсула была надежно заперта. Путь может быть не очень гладкий. Корбо собирался возразить. Но потом в его глазах снова появился страх, и он встал с кресла. Обойдя Джин, доктор по-кошачьи пробрался в сторону капсулы. Джин осталась одна. Наедине со смертельно опасной задачей, чувством страха… и чем-то еще. Ощущением контроля над ситуацией, силы, которой она никогда прежде не знала. Внутренней силой, которая, закипая, поднималась из самых глубин ее естества. Что бы то ни было… …эта сила появилась, вдруг осознала Джин, в тот миг, когда Скотт лишился сознания. Дрожа всем телом, она опустилась в кресло пилота и включила двигатели. Сейчас Шаттл развернуло носом вниз, и он начал пикировать. Джин бросило вперед, и она снова выругалась. Потянувшись к кнопке активации ремней безопасности, Джин вскрикнула: сквозь нее прошла волна мощного излучения. Она свернулась в клубок и включила телекинетический щит на полную мощность. Сила мутанта поглотила часть радиации, и агония отступила, но излучение все же проникло внутрь. Джин чувствовала, как оно растекается внутри, пропитывает ее, подбирается к ДНК. «Какая глупость!» Она потеряла концентрацию и ослабила щит. Еще одна такая ошибка, и она… …и тогда она умрет быстрее, чем планировала. Возможно, даже не успев довести дело до конца. «Джин!» Она подскочила. «Скотт?» Нет. Этот голос был жестче, чище. В нем звучали низкие интеллигентные нотки телепата. «Профессор», – откликнулась она. «Я очень сожалею, дитя мое». Его мысли были такими ясными, будто он сидел напротив нее, а не в защитной капсуле в хвостовом отсеке. «Я должен быть на твоем месте. Это я должен…» «Пожертвовать собой?» «Ну…» «Профессор, я лечу вслепую. Я пыталась перезапустить сенсоры, но не вышло. Боюсь, что ничего не получится!» «Джин, послушай. Ты – сильнейший телепат на Земле». «Ха! После вас». «Сильнейший. На. Земле. – Он помолчал. – У тебя есть вся нужная информация». Джин закрыла глаза и погрузилась в знания, которые успела впитать. Так много информации! Из воспоминаний Корбо она извлекла целый океан данных. А времени в обрез… «Джин, слушай меня. Ты помнишь медитации, которым я тебя учил?» Она кивнула. «Пора их применить». «Профессор, тут очень жарко. У меня лицо горит. И в животе такое чувство, будто…» «ДЖИН!» Его мысли стали громче и холоднее, как у недовольного учителя. Она всего несколько раз слышала такой тон: когда Джин только начинала учиться, ей требовались огромные усилия, чтобы выдерживать непрерывный поток мыслей окружающих, и ее жалость к себе мешала занятиям. «Ты должна суметь. Больше некому. Если бы был еще кто-нибудь…» Она смотрела на экраны – все те же помехи. «Я понимаю». «Берись за рычаг управления, – скомандовал Профессор. – Время пришло». Джин потянулась к рычагу и схватилась за него двумя руками будто за соломинку – в общем-то, это она и была. «А теперь, – продолжал он, – дыши». Она уставилась прямо перед собой, принуждая сознание сосредоточиться на этой небольшой точке. Один из уроков Профессора: главное для телепата – контроль. Умение сдерживаться. «Я научил тебя всему, что знаю сам. Дело за тобой». Джин ощутила вспышку боли. «Это его раны, – поняла она. – Должно быть, они серьезнее, чем он показывает». «Ничего страшного, – откликнулся Профессор и добавил: – Я действительно сожалею». Ксавье оборвал связь. Весь разговор длился считаные секунды. Борясь с чувством одиночества, Джин принуждала себя равномерно дышать. Вдох. Выдох. Она сосредоточилась на рычаге, таком надежном и крепком. Заставила себя не обращать внимания на бушевавшую вокруг энергию. В третий раз всплыли воспоминания о прогулке среди деревьев. Рука Скотта в ее руках. – Я люблю осень, – снова сказала она. Скотт повернулся к ней, кивнул и натянуто улыбнулся. На этот раз она вспомнила его слова.