– Время – восемь сорок утра, комната для допросов номер три… Хелена нервно смотрела на Харальда, пока полицейский зачитывал детали. – Позже мы допросим вас по отдельности. Чистая формальность. Вам незачем волноваться, но сейчас нам надо задать вам несколько вопросов, просто-напросто добавить кое-какие сведения, – объяснил он, глядя перед собой из-под кустистых бровей. – Извините, но где именно вы находились вчера, – он заглянул в свои бумаги, – когда исчезла Люкке? – Я был на работе, – быстро ответил Харальд. Похоже, полицейскому не очень понравился такой быстрый ответ, и он задал дополнительный вопрос. – Не подумайте, что я хочу вас как-то задеть, это просто обычная рутина. Но кто-то может это подтвердить? Харальд кивнул и написал чье-то имя на лежавшем перед ним листе бумаги. Полицейский повернулся к Хелене. – Я тоже была на работе. – Кто-то может это подтвердить? Хелена написала имя своей коллеги. Как только она выйдет отсюда, она сразу же позвонит ей. Вернулся дежурный и сел рядом со следователем. Они кивнули друг другу, будто между ними существовала негласная договоренность. – В адрес вашей семьи поступали угрозы? – спросил дежурный. – Угрозы? Что вы имеете в виду? – спросила Хелена. Ей показалось, что в комнате стало нечем дышать. – Вам кто-то угрожал? Хелена посмотрела на Харальда, который покачал головой. – Кто-нибудь требовал у вас деньги? – Что? Вы что, подозреваете, что ее похитили? – Он запнулся. – Мы должны рассматривать все варианты, – ответил дежурный. – Но… – Харальд сдержался и замолчал. Его плечи опускались все ниже и ниже. – Я хочу, чтобы вы знали: у нас вы можете чувствовать себя в безопасности. Если у вас кто-то требовал деньги, чтобы вернуть вам вашу дочь, вы должны нам это рассказать. Мы знаем, как поступать в таких ситуациях. Если это так, вы должны нам рассказать. У нас было несколько случаев, когда похитители угрожали родителям, чтобы те не шли в полицию, но мы знаем, как с этим справиться, вам не надо бояться. Угрозы? Выкуп? Одна сплошная мешанина из слов, которые друг с другом никак не соотносятся. Внезапно все стало происходить как в замедленной съемке. – Вам не казалось, что вас преследуют? – Кто-нибудь желал Люкке зла? Нет! Нет! Нет! Прекратите! – А как у нее в школе с друзьями? – Хорошо. – Харальд, к счастью, вроде бы владел своими чувствами и отвечал на вопросы. – Значит, по вашему мнению, никто не желал зла ни ей, ни вам? – опять спросил следователь. Хелена потерла глаза и посмотрела на полицейских. Покачала головой. Следователь стучал по клавиатуре. – Хотите сообщить нам что-то еще? – Сначала он посмотрел на нее, а потом на Харальда. – Какая у вас дома обстановка? – Что вы хотите сказать? Мы ведь в разводе, у Харальда новая семья… – Хелена замолчала. Полицейские ждали, что она договорит фразу до конца. – Вы думаете, что ее нет в живых? – Вопрос Харальда прорезал воздух. Хелена задержала дыхание. – На это вопрос я не хочу и не могу отвечать, оснований так считать нет, и от того, что мы будем строить здесь предположения, легче не станет. Мы ищем вашу дочь, и пока у нас нет никаких других сведений, мы исходим из того, что она еще жива. Эллен. 08.10 – Извините, что опоздала. – Эллен закрыла за собой дверь конференц-зала Хей Бабериба, где все уже собрались. – Я только что говорила с полицией, они нашли сумку Люкке в парке Роламбсховспаркен. Через три часа состоится пресс-конференция. – Хорошо, будем вести прямую трансляцию в Сети. Проследите за тем, чтобы они вставили эту новость в «Утро новостей», – сказал Джимми, сидящий во главе стола. – Мы сможем включить это в следующий выпуск новостей? – Конечно, – сказала Эллен и, наскоро обняв Андреаса, села. – С возвращением. – Как хорошо, что они станут работать вместе. – Спасибо, я совсем не против поработать. Даже в субботу. – Хоть он и улыбался, глаза у него были в красных прожилках. – Один ребенок – это психическая перестройка, двое детей – это, черт возьми, физическая перестройка. Я совершенно без сил. Он не изменился. Просторные джинсы и еще более просторная футболка с надписью «Fuck the Fuckers»[2] большими буквами на груди. – Посмотрим, что ты скажешь, когда у тебя будет трое детей, – сказала Анна, сидевшая напротив них. – И могу сказать, что когда они вырастут, легче не станет. Стакан Детеканны был всегда наполовину пуст. На самом деле коллегу звали Анной, но Филип с Эллен звали ее Детеканной. Она утверждала, что читает только некоторые статьи в «Свенска Дагбладет» и презирает коммерческое содержание, т. е., в принципе, все, что показывают по ТВ4, но они знали, что на самом деле она читает только детективы. Их общий коллега рассказал об этом Филипу в гримерке. Они были членами одного книжного клуба. – Что мы знаем? – спросил Джимми и провел рукой по красному лакированному столу. За ним висели афиши популярного сериала Остаться в живых вперемешку с кадрами из Бананы в пижамах. – О’кей. – Эллен подключила проектор к своему компьютеру. – Люкке Хёёк, восемь лет. Дочь Харальда Хёёка и Хелены Энгстрём. На экране появилась фотография Люкке. – Она пропала около шестнадцати часов назад. Последний раз ее видели у Королевского теннисного корта. Эллен открыла документ со сведениями о семье, которые она успела собрать. – Отец Люкке управляет принадлежащей семье гостиницей «Руби» на площади Норрмальмсторг. Хелена – риелтор. Оба выросли в районе Юрсхольм и сейчас живут на Эстермальме, недалеко друг от друга. Оба родились в шестьдесят пятом году. Жена Харальда Хлоя Хёёк моложе, она семьдесят седьмого года. У нее своя фирма, деятельность которой пока приостановлена, поскольку Хлоя в декрете. Ее доходы равны нулю. По описанию фирма занимается экологическим детским питанием. – То есть высший свет. – Джимми встал со стула и достал маркер из прикрепленного к доске держателя. – О'кей, какие сценарии тут возможны? – спросил он и написал на доске одно слово. Похитили? Эллен открыла карту Стокгольма, на которой обвела в кружочки теннисный корт и парк Роламбсховспаркен. – По информации полиции сумку нашли здесь, – она показала мышью на карту, – то есть, в другом конце города, так что или кто-то увез ее против воли, или… – О'кей. А если посмотреть на это с точки зрения новостей? – спросил Джимми. – Я думала, что именно это я и делаю, – ответила Эллен. – Что мы знаем такое, что другим неизвестно? Предположительно речь идет о преступлении. – Да, полиция думает, что совершено преступление, но это не значит, что мы уже не найдем ее живой. – Нет, конечно, – сказал Лейф, подняв глаза от вечерней газеты, которую он просматривал. – Она наверняка где-нибудь спряталась и скоро объявится и скажет «ку-ку». – Тебя это забавляет? – спросила Эллен. Лейф слегка ухмыльнулся. – А кого подозревает полиция? – Пока никого, они опрашивают членов семьи и людей из окружения девочки. – А есть возможный подозреваемый? – продолжил он. – Пока нет, – ответила Эллен. – По моим данным, – добавила она. – У тебя, что, есть другая информация? – Нет. – Лейф пожал плечами. Он наклонился к Детеканне и сказал что-то, что Эллен не расслышала.