Когда Дилан получил от Броуди сообщение с указаниями, куда ехать, уже стемнело. Ночной Сипио совсем не был похож на крупные города, к каким привык Дилан. Ни скоплений искрящихся огней, появляющихся в иссиня-черном пространстве подобно ярким звездам, ни разноцветных неоновых вывесок, объявляющих о том, что заведения еще открыты… ни людей на улицах. Население Сипио состояло в основном из пожилых, и в девять часов вечера городок вымирал. Даже бары закрывались в десять часов, самое позднее — в одиннадцать. Дилан успел ухватить кружку пива в одном из них, пока еще было можно. Бармен, угрюмый мужчина в красной бейсболке и грязных джинсах, пропустил пару стаканчиков вместе с группой посетителей в дальнем конце зала. Выпив только полкружки, Дилан оставил на стойке десятку и направился к выходу. Когда он выходил из бара, Лили как раз подъезжала к дому напротив. Дилан пересек улицу и подождал ее на тротуаре. — Извини, понимаю, уже поздно, — сказал он. — Но я рассудил, что ты захочешь при этом присутствовать. — Ты совершенно прав, — сказала Лили. Не глядя на него, она поставила машину на сигнализацию. — Точно? Я знаю, что вы с Джейком собирались провести вечер вместе. Я вовсе не хотел… — Все в порядке, Дилан. Давай послушаем, что она нам скажет. Дом был квадратный и безликий, перед ним раскинулся небольшой газон с пожелтевшей травой. Открывшая дверь Патриция Айден сказала, что Лина ушла, после чего попыталась захлопнуть дверь, однако Дилан успел вставить в щель ногу. — Уберите свою чертову ногу! — взвизгнула Патриция. — Мне нужно поговорить с вашей дочерью, всего тридцать секунд! Кряхтя, Патриция навалилась всем своим весьма значительным весом на дверь, буквально сокрушая Дилану ногу. — Она не желает ни с кем говорить! Сделав последнее усилие, женщина наконец захлопнула дверь. Дилану пришлось убрать ногу, чтобы сохранить на ней пальцы. — Всего тридцать секунд! — крикнул он. — Я адвокат Арло! Он хочет взять на себя ответственность за убийства, и его за это казнят! Вы меня слышите? Он умрет, а я пытаюсь спасти ему жизнь! Спасти жизнь отцу вашей внучки! Из-за двери не доносилось ни звука. Лили молчала. — Если для вас его жизнь сто́ит так мало, что вы даже не хотите открыть эту чертову дверь, — в сердцах воскликнул Дилан, — то его уже можно считать мертвым! Он уже развернулся, собираясь уходить, и тут у него за спиной щелкнул отпертый замок. * * * В доме царил беспорядок: повсюду валялись бутылочки с молочной смесью, упаковки подгузников, игрушки и детская одежда. В воздухе пахло табачным дымом и дешевой косметикой. Патриция уселась на протертый зеленый диван. Не дожидаясь приглашения, Дилан осторожно присел на край деревянного кофейного столика. Подавшись вперед, он оперся коленями о локти. Сложив руки за спиной, Лили прислонилась к противоположной стене. — Итак, когда вернется Лина? Закурив сигарету, Патриция подозрительно смерила его взглядом и пододвинула к себе пепельницу. — Скоро. Убежала в магазин. О чем вы хотите с ней поговорить? — На самом деле обо всем. Я хочу узнать, вдруг она скажет что-нибудь такое, что поможет спасти Арло. С полицией ваша дочь говорить отказалась, поэтому мы понятия не имеем, что ей известно. — Ну да, — усмехнулась Патриция, — эти свиньи заявились сюда, задавали самые разные вопросы и грозились арестовать Лину и ее малышку за… как там это называется… что-то связанное с правосудием. — Препятствие работе правосудия. Под этим подразумевается, что ваша дочь или лгала полицейским, или умышленно скрывала что-то такое, что могло помочь следствию. Кивнув, Патриция выпустила дым носом. — Я им ответила: «Делайте свои мерзости, свиньи!» Именно так я им и ответила. Открылась дверь. Вошла молодая женщина, по крайней мере на пять-шесть лет моложе Арло. Она была в серой рубашке и зеленой куртке армейского покроя, волосы у нее были перетянуты резинкой. В руках женщина держала пакеты с продуктами. Она застыла в дверях с раскрытым ртом, потрясенная тем, что ее мать впустила кого-то в дом. — Лина, это Дилан Астер. Он адвокат Арло, и ему нужна твоя помощь. Глава 42 Лина долго молча смотрела на Дилана, и у того возникло ощущение, что она раздумывает, то ли ей бежать, то ли вызвать полицию. К счастью, мать забрала у нее из рук пакеты с продуктами и отнесла на кухню. Лина стояла неподвижно, лишь скрестила руки на груди. Взглянув на Лили, она снова посмотрела на Дилана. — Привет, — сказал Дилан, стараясь скрыть переполняющее его смущение. — Мм… извините за то, что пожаловали без приглашения. Я полагал… — Мне известно, кто вы такие. Что вам нужно? Взгляд Дилана упал на лежащую на кофейном столике погремушку. Не зная, чем занять свои руки, он взял погремушку и покрутил ее. — Вы знаете, что вашему мужу грозит смертный приговор, так? Колебание. — Да, знаю. Оглянувшись на Лили, Дилан сказал: — И вам известно, что его нашли окровавленным, после чего он сознался в совершении этого преступления? — Вы не сказали мне ничего нового. Просто говорите, что вам нужно, и уходите. Положив погремушку на стол, Дилан сверкнул глазами. — Я хочу спасти жизнь вашему мужу, но, по-видимому, во всем чертовом мире я единственный, кто этого хочет. Брат Арло не хочет нам помогать, прокурор намерена требовать только смертной казни… и даже сам Арло не хочет, чтобы я заявил о его невиновности, и утверждает в суде, что это он во всем виноват. Мы сражаемся за него в одиночку. Но я не сдаюсь и по-прежнему надеюсь на то, что мы не одиноки. Надеюсь на то, что, может быть, хоть кто-нибудь знает, что, черт возьми, происходит, и поможет нам. — Лина, вы хотите, чтобы Арло казнили? — спросила Лили. — Если да, так прямо и скажите нам, и мы не будем напрасно отнимать у вас время. — Проклятье, как вы вообще можете задавать мне такой вопрос? — рявкнула Лина. — Он отец моего ребенка! Меньше всего на свете я хочу смерти своему мужу! Дилан оглянулся на Патрицию: та разбирала покупки, делая вид, будто не обращает никакого внимания на происходящее. — В таком случае почему вы не хотите поговорить с нами? Я могу понять, что вы не говорите с полицией, но с нами?.. Вздохнув, Лина закрыла дверь. — Мне так сказал Арло. — Почему? — Не знаю. Но он сказал, что очень важно, чтобы я ни с кем не говорила. Дилан заметил у Лины на руках шрамы. Давно затянувшиеся. Еще у нее были порезы на запястьях, тонкие и прямые. Нанесенные умышленно. — Ну, Арло в беде, и если вы не поговорите с нами, он умрет. Какое-то время Лина молчала, глядя на суетящуюся на кухне свою мать. Затем закурила и села в кресло у двери. Она смотрела на адвокатов так, словно ожидала от них какой-то вопрос, но сама ничего не сказала. — У вас в доме есть оружие? — спросил Дилан. — Нет. — Нет даже ножей? — По крайней мере, я не видела. — Лина покачала головой. — Когда Арло узнал, что у него шизофрения? — спросила Лили. — В подростковом возрасте, но симптомы у него были, сколько он себя помнит. Просто его родителям было все равно, и они его никому не показывали. — Как шизофрения влияет на Арло в повседневной жизни? — спросил Дилан. — Вы часто замечали у него необычное поведение? Глубоко затянувшись, Лина выпустила дым носом.