— Если точнее, вы были осуждены за тяжкое уголовное преступление. За грабеж. — Возражение! — Келли вскочила на ноги. — Все это не имеет никакого отношения к делу, и мистер Эван Уорд вообще не должен был давать свидетельские показания! — Он сейчас здесь, ваша честь, потому что может сообщить важную информацию о психическом состоянии подсудимого. — Дело вовсе не в этом, ваша честь, — возразила Келли. — Защита пытается обвинить в преступлении другого человека, что явно противоречит решению суда. — Опять же, ваша честь, если защите не позволяется допрашивать свидетеля, который, возможно, обладает сведениями, имеющими самое прямое отношение к наиболее важному вопросу, каков тогда вообще смысл судебного заседания? — Если это так, — быстро оглянувшись на Лили, сказала Келли, — в таком случае защита должна была дождаться того, чтобы свидетеля вызвало обвинение, после чего устроить ему перекрестный допрос. А сейчас защита нападает на своего собственного свидетеля. Это действительно было так, и все в зале суда это понимали. Но если б Эвану заранее сказали, что в суд его вызывают для того, чтобы обвинить в убийствах, он ни за что сюда не явился бы. Судья молча задумался. Определенно, ему не хотелось опровергать свое предыдущее решение, согласно которому защита должна была доказывать невменяемость обвиняемого, но он также прекрасно понимал, что если не дать ей подробно допросить свидетеля, возможно, обладающего важной информацией по делу, это автоматически даст основание подавать апелляцию. — Я разрешаю продолжать допрос, миз Уайтвулф; позднее мы сможем вернуться к показаниям свидетеля и при необходимости дать разъяснения присяжным. Возражение отклонено. Под пристальным взглядом Лили Эван Уорд смущенно откашлялся. — Итак, вы были осуждены за грабеж, правильно? — Я просто отобрал деньги. Никто не пострадал. — Обыкновенно ограбление совершается с использованием пистолета, не так ли? — Не знаю. — Однако вы пистолетом не пользовались, так? — не обращая на Эвана внимания, продолжала Лили, чтобы сказать присяжным то, что хотела. — Что вы использовали? Эван сглотнул комок в горле. Лили заметила у него на лбу блестящую пленку пота. — Всего-навсего небольшой нож. — С шестидюймовым лезвием, правильно? — Да. — И вы сказали кассирше: «Открывай кассу, иначе я перережу тебе горло!» — Возражение. Цитируется человек, не присутствующий в суде[33]. — Ваша честь, я вовсе не пытаюсь представить это как доказательство того, что мистер Уорд намеревался выполнить свою угрозу и действительно перерезать кассирше горло. Так что здесь этот запрет не действует. — Разрешаю данный вопрос. — Мистер Уорд, вы сказали именно это? «Открывай кассу, иначе я перережу тебе горло!» Эван ничего не ответил. — Я прошу суд призвать свидетеля ответить на мой вопрос. — Мистер Уорд, — сказал судья Хэмилтон, — пожалуйста, ответьте на вопрос защиты. Эван шумно вздохнул. До него наконец дошел смысл происходящего, и удивление и раздражение уступили место ярости. — Я не убивал этих ребят! — А я этого и не говорила. — Да, но я понял, к чему вы клоните. — Так, давайте на секунду забудем об этом и вернемся к моему первоначальному вопросу, мистер Уорд, на который вы старательно избегаете отвечать. Вы пригрозили кассирше, что перережете ей горло, если она не откроет кассу, правильно? — Да, — снова заерзав на стуле, подтвердил Эван. — Но я вовсе не собирался это делать. Мне просто были позарез нужны деньги, поскольку я оказался на мели. — Вы отдаете себе отчет в том, что одной из жертв в этом деле перерезали горло, так? Больше того, сделали такой глубокий разрез, что буквально обезглавили ее. Эван молчал. Положив обе руки на кафедру, Лили повысила голос, наполняя его гневом. Ей нужно было вывести Эвана из себя, вытрясти из него какую-нибудь реакцию, которая останется у присяжных еще долго после того, как он покинет место свидетеля. — Мистер Уорд, вы не любите своего брата, ведь так? — Я бы так не сказал. — Вы не хотите признаться в том, что не любите своего брата? Вот как? Значит, вы не сказали Лине Уорд, жене Арло, при самой первой встрече, что ей нужно бросить его, потому что он, цитирую, «просто спятивший неудачник». — Может, я и говорил что-то в таком духе… Я не помню. — В последний раз вы виделись с Арло у вас в квартире, правильно? — Наверное. — Он пришел к вам домой, чтобы сказать, что женится. — Да. — Вы открыли дверь и увидели его на пороге. — Ну да. — Эван пожал плечами. — И вы его прогнали. — Не помню. — Сказав брату, чтобы он уходил, — продолжала Лили, снова не обращая внимания на его ответы, — вы проявили по отношению к нему насилие. — Нет, не было этого! — Вы не схватили его за шиворот и не швырнули на землю? — Нет. — Вы не оседлали его верхом и не ударили кулаком в лицо, не один раз, не два, а три раза? — Нет. — То есть если Лина Уорд сидела в машине и видела все это, и если она придет сюда и под присягой расскажет о том, что видела, она будет лгуньей, не так ли? — На это ничего не могу сказать. — Эван снова пожал плечами. — Но я не бил Арло. — В числе ваших прошлых неладов с законом есть обвинение в Северной Дакоте за нанесение телесных повреждений, правильно? Эван шумно вздохнул: — Да. — Вы избили Арло, когда еще жили с ним у ваших родителей? — Да. — Я ознакомилась с полицейским отчетом об этом инциденте, мистер Уорд. Вам нужно перечитать его, чтобы освежить в памяти то, что произошло в тот день? Эван бросил на нее полный ярости взгляд, красноречиво говорящий о том, что, как только они выйдут из зала суда, он набросится на нее с гневными обвинениями. Лили выдержала его взгляд, не моргнув. — Нет, мне не нужно его перечитывать. — В тот день вы ударили Арло, правильно? — Да, кажется, ударил. — Теперь Эван говорил уже тихо, огонь у него в голосе погас, поскольку до него дошло, что он, возможно, оказался в крайне неприятном положении. — Вы ударили его каким-то предметом, так? — Вроде того. — Это была бейсбольная бита, правильно? Вы ударили своего брата бейсбольной битой с такой силой, что вашим родителям пришлось вызывать «Скорую помощь». — Возражение! — едва не крикнул Джеймс.