Софи. Мне показался знакомым и второй голос — я ведь слушала запись интервью, которое Эмиль Гаригет давал Феликсу. У меня не возникло и тени сомнения — вторым был Эмиль! Мари-Жо. "Вы, паршивые крысы! Я вас разоблачил — вы явились завоевать Землю! — вопил Эмиль, у которого, похоже, снесло крышу. — Отныне вы будете делать, что я вам прикажу! — продолжал разоряться он. — Или я испепелю вас смертоносными бета-лучами!" Мирей. "Ваша карта бита, Эмиль! Бросайте оружие!" — приказал ему мой сын, которого я с детства приучила никому не давать спуску! Софи. Мы с Мари-Жо попытались вышибить дверь, но у нас ничего не получилось. Между тем ссора разгоралась все жарче. Мари-Жо. "Молись своим богам, космический койот!" — закричал Эмиль. Мы услышали звуки борьбы, потом вопль, потом грохот. Мирей. Я вознесла молитву Богородице, призывая Ее на помощь. Мари-Жо. И тут раздался выстрел. Софи. А сразу после — мертвая тишина. Мари-Жо. От страха мы застыли, не в силах пошевелиться. Софи. В замочной скважине повернулся ключ. Мы затаили дыхание, гадая, кого сейчас увидим. Мирей. Пречистую Деву Марию, кого ж еще? Это ведь благодаря Ей Феликс остался цел и невредим. Когда он появился на пороге, вид у него был самый воинственный. Как будто схватка со Злом преобразила его. Софи. Он сурово оглядел нас и сказал, что надо уходить, потому что Эмиль подстроил нам ловушку. Схватил за руку мать и повлек к выходу. Мы двинулись за ними. Мари-Жо. И вовремя! Не прошло и нескольких секунд, как у нас за спиной громыхнул взрыв. В здании вспыхнул пожар, и огонь начал распространяться с умопомрачительной скоростью. Мирей. Феликс сохранял поразительное спокойствие. Он вывел нас из здания и укрыл в безопасном месте на другой стороне улицы. Достал мобильник и вызвал пожарных. Он был бесподобен! Мари-Жо. Но, пока они добрались, огонь спалил здание дотла. Софи. Жуткая картина… Балки обрушивались одна за другой, как будто рассыпался карточный домик. Мари-Жо. А вскоре обвалилась и крыша, рухнув вниз, в пылающую магму. Софи. От здания остались одни головешки. Они и стали могилой Эмиля Гаригета — человека, умершего дважды. А в это время в Кнокке-ле-Зут… "Виновный наказан — да здравствует разум!" — провозгласил г-н Юбер С. Зевнул и посмотрел на часы. "Н-да… — хмыкнул он. — Кто убийца, я догадался еще три часа назад. Стоило тратить время…" Г-н Юбер С. еще поворчал на автора, не сумевшего придумать действительно неожиданную развязку, но в спальню так и не пошел. Что-то мешало ему начать спокойно готовиться ко сну. Он взглянул на книгу, которую все еще держал в руке, полистал ее и недоверчиво нахмурил брови. Там оставалось еще страниц тридцать… Как это понимать? Автор припас ему какой-то сюрприз? Ох уж эта мания копировать американские романы с двумя, а то и тремя концовками! А бедный читатель страдай… И в порыве самопожертвования, делающем честь роду человеческому, г-н Юбер С., решив испить до дна горькую чашу французского литературного оскудения, перевернул страницу… V Девять месяцев спустя… 1 "Мы не вышли из таверны" (Макс Пекас, 1982) Вторник 4 февраля, 14.00 — улица Муфтар Слони-и-ха. Самка кита. Туша. Этими эпитетами награждала себя Софи, глядя на свое отражение в зеркале. Она, переваливаясь как утка, проходила мимо него раз двадцать в день, не меньше, и столько же раз горько жаловалась на судьбу, вспоминая свою осиную талию. Плюс двадцать пять килограммов… Если бы заранее знать… Софи с трудом поднялась с дивана и пошла за бутылкой кока-колы — запить сандвич с колбасой и жареную картошку с майонезом. Она сама себя не узнавала. С каждой неделей росла ее тяга к красителям и консервантам. К жирной и сладкой пище. И к Феликсовым кассетам. Ей было стыдно, и она даже не смела ему признаться, что целыми днями сидит и смотрит картины из его коллекции. Прежнюю Софи — стройную и динамичную — от одних только начальных титров этой дряни всю аж передергивало. Новая Софи недрогнувшей рукой запускала фильм за фильмом. "Дракула против Франкенштейна", "Франкенштейн против оборотня", "Оборотень против снежного человека".. Тут она остановилась — но лишь потому, что не нашла ни одного противника снежного человека. Что с ней произошло? Вкусовые извращения, иррациональные желания, немотивированные поступки… Она была беременна. Она вспомнила ту ночь, девять месяцев назад, когда Феликс повел себя как герой, спасая Софи, Мари-Жо и Мирей. Ее инфантильный и робкий спутник жизни в тот день совершенно преобразился. Опасность заставила его вылезти из скорлупы вечной замкнутости. Он вступил в противоборство с серийным убийцей, защитил своих близких и наконец повзрослел. Что привело Софи — к чему скрывать? — в крайнее возбуждение. В результате — безумная ночь. А девять месяцев спустя — двадцать пять кило лишнего веса. Спрашивается, оно того стоило? Софи смотрела на свой живот с непреходящим изумлением. Конечно, это дело случая, но после событий в "Приюте Святого Луки" совпадение казалось невероятным. А тут еще Феликс! Не придумал ничего лучше, чем пересказать ей фильм, в котором преступники после реинкарнации возрождались в детях… И теперь ее неотступно преследовала эта мысль. А ведь ей так хотелось вторую дочку… Но у нее будут тройняшки. Трое мальчишек. Вторник 4 февраля, 14.00— "Приют Святого Луки" В "Приюте" царило радостное оживление, какого на памяти старожилов здесь еще не бывало (что ровным счетом ничего не значило, учитывая, в каком состоянии находилась память старожилов). Пациенты радостно переговаривались. Минувшие девять месяцев полностью изменили их жизнь, но сегодняшний вечер был апофеозом всего. Сегодня — предпремьерный показ "Приюта страха". Фильма Исидора Будини-младшего по сценарию Феликса Зака. С пациентами "Приюта" в роли самих себя. — Я самая краси-и-ивая, и я иду в кино-о-о-о… — напевала Мадлен. Она нарядилась в сильно декольтированное платье, выставляя напоказ новенькую, с иголочки, грудь, на которую ушел весь ее гонорар за съемки в фильме. — Девяносто пять "бэ"? — поинтересовалась проходившая мимо Сюзанна. В ушах у нее покачивались красивые серьги со встроенным слуховым аппаратом. — Девяносто, — ответила Мадлен и еще немножко выпятила грудь. — В нашем возрасте приходится себя ограничивать. — Отважная вы женщина, — не сдержалась Сюзанна. — У одной моей знакомой силикон пополз вверх. Зоб получился — загляденье. — Никто не видел Мирей? — Через общий зал шел Фердинан. Он нёс босоножки, украшенные золотыми полосками. — Я здесь, зайчик мой! — крикнула Мирей. Она стояла на коленях в углу комнаты с четками в руках. — Молюсь за Феликса. За его сегодняшний успех. — Я нашел туфли! — с гордостью сообщил Фердинан. — Точная копия тех, что были на Грейс Келли в "Поймать вора" дядюшки Альфреда. Мадлен растроганно наблюдала за тем, как совершался обмен, машинально массируя левую грудь. — Ну не прелесть они? — вздохнув, промолвила она. — До чего люблю смотреть на молодые парочки! Прямо сердце поет. И, обернувшись к Сюзанне, добавила приторносладким голоском: — Вам тоже надо кого-нибудь себе найти, милая Сюзанна. Что хорошего в одиночестве? — За меня не беспокойтесь. Лучше следите за зобом! — Ах, вы совершенно правы! — Мадлен сделала вид, что не расслышала ехидной реплики. — После вашего триумфального возвращения на экран в фильме Феликса поклонники на вас посыплются как из рога изобилия! — Кстати, об изобилии. Советую обратить внимание на вашу левую грудь. По-моему, она сдувается. — Завистница! — взвизгнула Мадлен и шагнула к Сюзанне. — Гадюка! — прошипела та и тоже сделала шаг вперед. — Да я тебе твои паршивые серьги в глотку запихну! — Лучше срочно вызывай аббата Сен-Фре, а то собороваться не успеешь! — Да ты у меня сейчас… О нет! — охнула Мадлен и с искаженным от боли лицом согнулась пополам, прижимая руку к груди. — Что с тобой? — всполошилась Сюзанна. — С сердцем плохо? Сестра! Сюда! Скорее! К ним уже со всех сторон спешил народ. Расстроенная Мадлен замахала на Сюзанну, призывая к молчанию: — Да тише ты! С сердцем все в порядке! Но ты, как всегда, угадала. Левая грудь… Она сдулась.