Майор доложил о результатах работы 27 октября. – Значит, на подворье тебя обманули? – Ну, о базе в Рандогете практически было известно. Главное состояло в том, чтобы прищемить всю банду «Фаркас», а боевики, оказывается, ушли к шоссе Сольнок – Будапешт. – Да, и наделали делов: уничтожили КШМ, бронетранспортер, расстреляли начальника связи полка, его помощника и отделение солдат. Захватили начальника штаба. Хорошо хоть Гончара удалось спасти. Ты говорил, один из плененных диверсантов сообщил тебе номера телефонов? – Так точно. Семенов взял листок, написал цифры. – Номера два, по одному главарь банды Петер звонил, второй проверял. Это сообщил Либус, тот, кто передал номера. Григонько поднял трубку: – Леша, Овсиненко ко мне. Вскоре в кабинет вошел подтянутый старший лейтенант. – Товарищ полковник… – Отставить. Вот тебе номера, их надо пробить. Главное, адреса, по которым они значатся. Но – аккуратно, своими силами. – Своими вряд ли получится, – вздохнул старший лейтенант, – без венгров не обойтись. – Тогда привлекай только тех, которые рекомендованы нам руководством комитета. – Есть, товарищ полковник. – О результатах немедленный доклад. – Извините, но это только завтра. – Хоть ночью, мне все равно. Иди. Старший лейтенант забрал лист с номерами, четко развернулся и вышел из кабинета. Григонько взглянул на Семенова: – Узнаем адреса, как работать будешь? Это не в деревне. В городе вполне возможен захват заложников. – Он и в деревне, да и везде, где есть люди, возможен. Но с этим определимся, надо дождаться результатов поисков. – Ты прав. Устал? – Есть немного. – Да не немного, вижу. Водки выпьешь? – Не откажусь. Представитель КГБ достал початую бутылку, налил в два стакана по сто граммов. – Давай. За успех нашего общего дела! Офицеры выпили, после чего Семенов пошел отдыхать. А в отдельном подвальном помещении подчиненные Григонько вели допрос Хемета, Либуса и Конича. Утром 28 октября, в воскресенье, Григонько вызвал Семенова в кабинет сразу после завтрака, в 8:15. В кабинете кроме полковника находился офицер в форме капитана УГБ. – Доброе утро, Григорий Федорович. – Вряд ли его можно назвать добрым. Бои продолжались всю ночь, мы несем потери, мятежи охватили и другие города, пришлось эвакуировать семьи из военных городков. Из посольства вывезли семьи сотрудников. – Такое ощущение, что у мятежников целая армия. – Ты прекрасно знаешь, для боев в городе большие силы не нужны. – Но без оружия и боеприпасов им не обойтись. – А сколько складов захватили мятежники? Сколько оружия им было передано командирами частей и подразделений ВС Венгрии? Сколько переброшено из Австрии? На годы партизанской войны хватит. Но ты сбил меня с темы… Знакомься, – он указал на венгра, – капитан УГБ Лаки Хейду. В Управлении его подразделение занималось наружным наблюдением. У него десять профессиональных контролеров. Подчинен подполковнику Шандору, кстати, почему я его не вижу? Тут же заглянул Шандор: – Разрешите, товарищ полковник? – Заходи. – Прошу прощения за опоздание, говорил по телефону с заместителем директора. – Присаживайся. Григонько представил Семенова. Перешел к делу: – Итак, адреса, по которым установлены телефоны с переданными нам номерами, установлены. У Семенова вырвалось: – Оперативно сработали ваши люди, Григорий Федорович. – А иначе и быть не может. Номер, по которому Адам Либус видел, как говорил Петер, зарегистрирован по адресу: Салмай, дом шестнадцать, квартира два. Это недалеко от центрального рынка. Судя по номеру, квартира на первом этаже, если внизу нет магазина или еще какого-нибудь заведения. Второй номер – по улице Кербарос, дом двадцать четыре, квартира шестнадцать. Это трехподъездный трехэтажный дом, в двух кварталах от Салмая. Третий подъезд, второй этаж, если, как и в первом случае, первый этаж не занят нежилыми помещениями. Определяемся с работой по адресам. Слово капитану УГБ Хейду. Тот поднялся с места: – Буду краток. За названными адресами уже установлено наблюдение. К работе привлечены как мужчины, так и женщины, чтобы не вызывать подозрения. По адресу Салмай, 16–2, замечено движение в квартире. Кто там, неизвестно. По другому адресу наблюдатели ничего не могут сказать. Там, по их докладам, скорее всего, никого нет. Семенов спросил: – Удалось установить хозяев этих квартир? Григонько жестом разрешил венгру присесть, ответил сам, посмотрев в записную книжку: – Да, это было несложно. Квартира два по улице Салмай, дом шестнадцать принадлежит некоему Имрусу Орбели. Сам он проживал на квартире невесты. Это недалеко от его дома. Они хотели пожениться в конце октября, но… тут случился мятеж. Куда-то уехали. – А вообще, кто он, этот Орбели? – Обычный парень, ему двадцать пять лет, отец погиб на войне, мать умерла год назад. По профессии водитель автобуса. До беспорядков обслуживал один из городских маршрутов. Сейчас его просчитывают люди капитана Хейду. Хозяин второй квартиры уехал в Югославию. Сдал квартиру и уехал. Он работал инженером на одном из предприятий Будапешта. Холост. Какова цель его отъезда и надолго ли он покинул страну – неизвестно. Неизвестно, где он обосновался в Югославии. Фамилию, имя называть? Семенов отмахнулся: – Не надо. Толку-то – знать его фамилию, если в такое время он точно не приедет на родину. Майор посмотрел на капитана Хейду, потом на Григонько. Полковник понял и обратился к венгру: – Благодарю, капитан. Продолжайте работу, докладывать о результатах подполковнику Шандору. И помните, от вас сейчас зависит очень и очень многое. – Я понимаю. Разрешите идти? – Да, конечно. Как только офицер УГБ вышел, Семенов сказал: – На хате по Салмай могут быть Петер с Ланг. Мое предложение: ночью брать их. – А если там боевики группы поддержки? – Тогда Петер с Ланг тихо сидят на Кербаросе. – Что, и эту квартиру предлагаешь вскрыть? – Так точно.