Пока я вижу, что Англия все-таки вступила в войну очень серьезно, и наверняка сейчас очень сильно проклинает изворотливых русских, срочно мобилизуя новые дивизии из своих и туземных граждан. Мне кажется, что ее небольшая, но, хорошо обученная сухопутная армия уже в полном составе высаживается на французском побережье, чтобы поддержать бельгийские войска и спасти от разгрома Францию. И этим отличается ее участие от той истории, в которой Россия влезла в чужую войну. Поэтому немцам и в этот раз понадобился почти месяц, чтобы сломить сопротивление бельгийцев и англичан, чтобы через Бельгию выйти на территорию Франции. Сломить, но, не уничтожить, на это сил у хвастливых генералов из немецкого генштаба все же не хватило! Похоже, пара дополнительных корпусов, срочно переброшенных из Восточной Пруссии, не так уж значительно смогла помочь всей немецкой армии. Как мне кажется, успехи немцев в этот раз не слишком превзойдут прошлые достижения, разгромить противника окончательно на поле боя не выйдет, хотя, дойти до Парижа и захватить его германцы вполне могут. Ну, или не смогут, слава богу, что теперь это не наши проблемы. Не требуется никому срочно помогать, спасая от неминуемого разгрома, бросаясь в срочное наступление. Как же хорошо и спокойно жить, когда война тебя не касается особо. Она где-то там идет, рвутся снаряды с картечью, валятся замертво наступающие цепи, захлебывается в крови атака, а тут мирная жизнь, все гуляют по улицам и город не обстреливают тяжелые орудия. Как тот же Белград и Париж сейчас. Повоевавшие сербы пока выдерживают наступление не так хорошо воюющей австрийской армии и ругают ушедших в сторону от их спасения русских последними словами. Да и ладно, посеявший ветер задира пожинает свою личную бурю, так что все справедливо. Французы так же успели провести за этот месяц полную мобилизацию и встречают наступающие немецкие армии во всеоружии. Англичане держат фронт от побережья до Парижа и с уцелевшими бельгийскими полками организуют линию обороны под Ипром. Как раз там, где впервые будут применены боевые отравляющие газы в шестнадцатом году, когда немцы поймут, что дела у них идут не очень хорошо. И пора хвататься за бесчеловечные методы войны, становиться военными преступниками. У них это дело все равно войдет в привычку. Что случится в этот раз — мы внимательно посмотрим. Работа в комитете продолжается, первые дела поступают в Особый суд, где начинаются прения прокуроров с адвокатами. Хорошо одетые мужчины сыплют номерами статей, отмазывая своих клиентов, однако, судьи Особого суда подобраны опытные, знают, чем грозит признание в государственной измене и сколько платят, чтобы избегнуть этого наказания адвокатам. Дело это долгое, хотя признания на всех имеются, но, с поличным пойманы не все, не везде во время обыска найдены явные доказательства шпионской деятельности. А признания судьи принимают с определенным трудом, да и адвокаты коршунами вьются над документами, находя много погрешностей в работе комитетских следователей. Ну, народ еще не очень опытный, ошибок и правда много, но, я к этим промахам спокойно отношусь. Главное дело конкретно сделано, очень серьезно напугана пятая колонна в стране, многие уже и так задержаны, теперь льют на выступлениях в зале суда слезы крокодиловые. Остальные читают, сколько лет каторги требует обвинение и всякое желание самим раскачивать достаточно хрупкий челн самодержавия у них пропадает на раз. Тут вам — не здесь, государство очень сильно поменяло условия игры и теперь просто угрозы пальцем никому не будет. Платить за заграничные сребренники придется десятилетиями каторжного заключения. Тем более, нужно собирать побольше преступников против государства, тут на носу строительство Беломоро-Балтийского канала мной лоббируется у государя. Шпионы вражеские все равно пытаются работать через бельгийское, американское и прочие посольства, но, мы этот вопрос отслеживаем и явных разведчиков заворачиваем обратно сразу же. Тем более, я приставил теперь высвободившихся филеров ходить за всякими третьими и четвертыми советниками посла неотступно, распугивая всех желающих пообщаться в момент. Такое моральное давление на разведчиков и их агентов, чтобы понимали печальный итог личных встреч наедине. Американцы пока так активно против России не работают, больше присматриваются, только немцы и австрияки никак не угомонятся. Но, и у тех штатные разведчики больше особо не рискуют, и так тысячи агентов со всей страны информацию в Германию передают. Сеть давно налажена, так что пока нервировать нового и внезапного союзника германская разведка не хочет. А передает разветвленная агентура о том, что некоторые части, самые обученные и боеспособные, как обещал своему кузену император, с польско-немецкой границы отводятся и сейчас концентрируются около столицы. Видно, что ни о каком внезапном нападении кузен Ники не подумывает и вообще, пяткой креститься, что послушался моих убедительных слов. — Раз нам удалось вывернуться из непреодолимых обстоятельств, ваше Императорское Величество, предлагаю тост! Вам и всей Вашей чудесной семье! За тысячелетие дома Романовых! — вот так верноподданнически я отыгрываю свое присутствие за царским столом. Понимая, конечно, отчетливо, что сейчас очень льщу императорской семье. Да и бог с ним, хорошее слово всем необходимо. Поднимаю я бокал с «Кристаллом» на торжественном вечере в честь чьих-то именин в семье. И рассказываю потом новый для всех здесь тост про дом и козу с таким грузинским акцентом и колоритом. Цесаревич весело смеется, дочери императора, переглядываясь между собой, тоже для приличия хлопают в ладоши. Им трудно понять смысл тоста простого человека. Император с Александрой Федоровной обрадованно поднимают бокалы, у супругов теперь постоянно хорошее настроение. Видно, что воевать со своей родней они очень не хотели, и вот эта задумка сбылась. Ну, на какое-то время точно! Там дальше посмотрим, а пока можно радоваться! Да, я теперь как штатный лекарь царской семьи и особо приближенный советник императора, частенько оказываюсь за столом императора во время обедов и, иногда, даже семейных ужинов. Это когда приходят важные новости с Западного фронта и император очень хотел бы их обсудить со мной первым. Главное, что не с Восточного фронта приходят! Осознание правильности своего поступка еще не совсем улеглось у него в голове, поэтому он каждый раз с надеждой спрашивает меня об этом, не ошиблись ли мы в чем-то. — Да все отлично складывается именно для нас, государь. К этому времени мы потеряли бы в Восточной Пруссии вторую ударную армию генерала Самсонова. Около пятидесяти тысяч лучших русских воинов из регулярной армии, не какие-то там мобилизованные, из-за бестолкового командования попали бы в плен, погибли или оказались ранены. А сейчас такого даже в перспективе не имеется, никаких потерь мы не несем, а ведь заканчивается уже второй месяц войны. Германцы в этот раз прошли на двадцать верст дальше, уже почти дошли до Парижа и могут обстреливать рабочие окраины из дальнобойных орудий. Они взяли на пятьдесят тысяч больше пленных французов. Англичане перекинули на побережье на двести тысяч своих солдат больше. Но, Париж, основная кузница французского оружия, все же не взят и, значит, в перспективе Германия все равно потерпит поражение в долгой-долгой войне. — Из-за чего это в большей степени случилось в тот раз? — спрашивает меня император. — Из-за исчерпания людских ресурсов Германии, нескольких лет очень скверного питания по карточкам почти всего немецкого народа — вот основные проблемы Германии. И если с продуктами мы им здорово поможем, то, лишних людей не дадим точно. — Сейчас мы торгуем с Германией и всеми странами Оси, а еще наше зерно идет во Францию через Босфор. Официально, конечно, в Италию, но, там они уже направляют его здорово нуждающимся в дополнительном продовольствии французам. И цена на него на мировых рынках поднялась в полтора раза, наши крестьяне и торговцы неплохо зарабатывают, а мы проценты за кредиты отдаем таким образом. Правда, не знаю, сколько еще османы будут терпеть такой явный транзит для неприятеля? — В этот раз Италия пока не вступила в войну на стороне Антанты, но, англичане ее очень сильно уговаривают. Заманивают деньгами. Впрочем, и тогда они выжидали до середины пятнадцатого года, как вы рассказывали. Император мне разъясняет про поставки зерна, больше меня ознакомленный о том, что творится в торговле и в большой политике. — Большой спрос на наше зерно? — интересуюсь я. — Очень. И если война продлится еще пару лет, площади, засеянные пшеницей значительно вырастут, а наши крестьяне озолотятся. — Думаю, государь, что в этот раз Германия протянет до двадцатого года. Да и Австро-Венгрия не развалится в семнадцатом, без войны с Россией точно еще пару лет протянет. Так что, будем зарабатывать и торговать лет пять-шесть, это всяко лучше войны. — А хорошо бы у них Лемберг и Перемышль отобрать внезапной атакой? — вдруг загорается идеей Николай Второй, — Генеральный штаб уверяет меня, что это совсем не трудно, пока австрийцы увязли в Сербии. Да, даже сейчас австрияки не могут сломать сербскую оборону, хотя превосходят противника в почти два раза по численности теперь. Ну, сербы у себя дома воюют и еще им рельеф местности здорово помогает. Еще они уже целых две войны успели выиграть за пару лет, опытных воинов хватает, вот оружия у них маловато. Две войны выиграли и загордились очень, боевые наши братушки, очень уж подлое убийство эрцгерцога всей страной праздновали. Теперь обильно кровью умывается весь сербский народ за групые понты своих политиков. — Ни в коем случае, государь. Получится тоже самое, что с Польшей, с этим Лембергом. И бросить жалко, и нести тяжко. Нам бы от самой Польши избавиться, а вы про новые земли мечтаете. Вообще, хватит уже чужие земли захватывать! Толку нет от этого, свои бы немного освоить и жизнь побогаче на них устроить, чем на чужие слюни пускать. Есть такая настойчивая тема у императора в голове, чертовы генералы по-прежнему требуют от императора хоть с кем-то повоевать. — Да пусть к финнам собираются, не зря же концентрируются войска около Петербурга. Мы это больше делаем, конечно, чтобы немцы на наш счет успокоились и расслабились. Боюсь я, что удивит сильно ваших лично очень храбрых генералов встреча с маленькой финской армией. Или с персами пусть договорятся вооруженным путем насчет дороги через Баку до Персидского залива. Хотя, там англичане будут много гадить. Они всегда это делают, но, теперь удесятерят свои усилия в том регионе. — А может, по Японии ударить? За прошлое поражение отомстим, — никак не угомонится Николай Второй. — Да, половину армии туда отправить! Германцы тогда точно не смогут соблазн пережить. Так у них постоянно войск не хватает, чтобы организовать серьезный удар по нашей линии обороны, все на западный фронт увозят. А тут такой вариант появится — Польшу и Ковно с Вильно отнять небольшими силами. — Тем более, государь — чем закончится авантюра с Восточным фронтом в Маньчжурии, я вам точно не предскажу. Не было в моей истории такого события. Поэтому давайте сидеть тихо и армию держать недалеко от возможного поля битвы. Ну, в Финляндию лучшие части пустим прогуляться, и то — не в этом году. Пусть сначала немцы и австрияки всеми силами влезут подальше и поглубже в войну. Подходит Новый, девятьсот пятнадцатый год, его мы, вся Россия, отмечаем с размахом. Умные люди радуются миру и спокойствию, разные провокаторы и подсылы частенько стонут про то, что хочется побед славных. И в Думе таких снова множество заседает, все не могут никак успокоиться, что Россия бросила братушек на произвол судьбы. Депутаты могут безбоязненно к войне за правое дело призывать, а вот остальные все, в том числе и газеты побаиваются такие вещи озвучивать. Пара уголовных дел уже заведена, так что отвечать придется за такие призывы. Вообще — хорошо придумано, призываешь воевать, тогда или пару лет в камере сиди, или тебя отправят на передовую. Раз призывал — тогда лично отвечай, раз такой смелый! Так что только депутаты глотки дерут. Придется все-таки отпустить генералов в Финляндию повоевать. Получат несколько раз по зубам от маленькой армии маленькой страны, может, хоть немного тогда поймут, что ничего из себя путного не представляют как военноначальники и стратеги. Видел тут в театре эту самую Кшесинскую, которая Матильда. Танцует хорошо, сама харизматичная весьма, понятно, почему аж с пятью великими князями она поживет взрослой жизнью и здорово ударит им по карману. Сам посещал балет с новой-старой подругой, все той же графиней Марией. Нашла она меня сама, чтобы спросить, не готов ли я наконец помочь ее отцу. — На все согласна, не могу смотреть, как папа мучается. Впрочем, мне жить с тобой понравилось, хоть и опасно это, — услышал я в трубку телефона на работе. Номер мой у нее и так был, так что позвонить молодая женщина могла всегда, но, сделала это в первый раз. — Хорошо, приеду через пару часов, — подумав, ответил я подруге, — Диктуй адрес отца. Дела неотложные, конечно, есть, так они и не закончатся никогда, не стоит на это наивно надеяться. Можно пока все поручить заместителю, пусть растет молодой офицер госбезопасности над собой. Вызвал автомобиль по телефону из гаража, мне теперь свой персональный транспорт положен, еще и с охраной. Учитывая, сколько на меня покушались — это совсем не удивительно. Да и мороз настоящий стоит на улице, не хочется нос морозить на свирепом ветру. Через примерно два часа я оказался на Малой Морской, в симпатичном особняке, где живут родители моей бывшей подруги. Выглядящая отлично Мария с матерью сразу же провели меня в комнату к сильно высохшему и умирающему, судя по количеству ампул с морфием, больному. Пожилой мужчина с измученным видом спит, видно, что принял недавно обезболивающее. — Сударь, если вы не сможете помочь мужу, может, хоть поможете ему уйти? Не могу смотреть, как он мучается, — вдруг попросила меня графиня, приятная пожилая женщина с потерянным лицом.