Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 7 из 40 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В общем, наглядно показать императрице — что враги кругом, они тратят серьезные деньги на выискивание слабых мест у императорской семьи. И особенный запрос у газетчиков именно на визиты Распутина во дворец. Чтобы она тоже с мужем хоть как-то поняли про свои самые уязвимые места. Думаю, что Николай Второй точно не в восторге от всей этой суеты со Старцем Григорием, особенно, после опубликованных писем много переживал и Гучкова подлецом называл. Немного по-детски так, только еще больше разозлил своего непримиримого врага. Нет, чтобы вызвать верных нукеров и решить вопрос кардинально с самым богатым человеком в России, как пишут в газетах. Но, царь готов терпеть связанные с Распутиным проблемы, пока тот снимает последствия травм и успокаивает ребенка. А вот это уже и не требуется никак больше, так что — отправляем Старца в ссылку. Только, они с Аликс даже близко не понимают, как далеко зашло осуждение общества, насколько у них отчаянное положение на самом деле. Уже и так слишком поздно, одна надежда, что грядущие события из мировой повестки затмят память о Старце до разумных пределов. Непростое дело, честно говоря, доказать следователям вину стукачей, если виноватые окажутся стойкими людьми и на пару затрещин так сразу не поведутся. — Срок должны получить все, кто в итоге признается, Александра Федоровна. Дело то нешуточное — преступление против короны! Тогда и все остальные поймут, что шутки закончились. Пусть это окажется и совсем небольшой срок, полгода в тех же «Крестах» или год — для остальной прислуги это будет крайне серьезное предупреждение. Из императорского дворца да на грязные нары — важный урок для всех. — Вы правы, Сергей. Иначе это явление не искоренить, — соглашается обрадовавшаяся императрица. Явно она вообще-то переоценивает ту любовь, которая должна окружать ее из-за положения императрицы и матери наследника престола, даже у тех людей из прислуги, кто к ним поближе находится. Флер с глаз доверенных слуг быстро слетает из-за частых перемен настроения и повышенной требовательности Александры Федоровны. — Немчура — она и есть немчура, — даже я успел расслышать такую фразу кого-то из прислуги, когда досталось одной из служанок императрицы. Общее мнение, наверняка, здесь среди обслуживающего персонала про императрицу именно такое сформировалось. — И еще, через полгода придется провести такой же опрос. Ваши непримиримые враги, иностранные разведки вместе с российскими фабрикантами, не успокоятся на этом и снова начнут вербовать себе информаторов, только уже за гораздо более большие деньги, — продолжаю я нагонять волну. — Вы думаете, Сергей? — вот тут императрица немного не понимает, какие ставки в игре сейчас стоят. — А вы уверены, государыня, что это сами журналисты и редакторы газет собирают эту информацию? Нет, любые новости из дворца, конечно, им тоже интересны, чтобы продавать лучше газеты с разными сплетнями и слухами, чтобы зарабатывать деньги, но, из своих небольших средств газеты на подкуп слуг такие капиталы точно не выделят. Значит, уважаемая Александра Федоровна, за ними стоят хозяева заводов и приисков, которым самодержавие очень мешает единолично управлять в России. А за теми уже торчат уши вражеских разведок, будьте уверены. Ничего, когда дадут первые показания слуги, тогда можно будет брать редакторов за преступление против короны, а уже они или расскажут, на кого работают, или получат многолетние срока тюремного заключения. Другим любознательным журналистам и продажным слугам эти примеры тоже будут суровой наукой. Правда, законодательство необходимо для этого серьезно поправить изначально, ужесточить статьи и сроки увеличить. — Вообще, в печатном деле все равно придется наводить необходимый престолу порядок, а то эта вакханалия уже ни в какие рамки не лезет. Оскорбление престола или правящей династии карается длительным заключением, а особо злостное каторжными работами — вот и весь сказ, — заканчиваю я свои слова так греющими душу императрицы словами. Ее поддержка мне сейчас необходима, поэтому придется еще раз показать свою незаменимость и верноподданность. Раз уж по другим понятиям она не умеет оценивать людей и постоянно думает, что ей и так все должны по жизни. Такое у меня сложилось мнение от личного общения с ней и, конечно, от кучи прочитанного предварительно материала. Вот именно с этой идеей настрадавшаяся от прессы всей своей приличной душой императрица явно согласна и будет меня поддерживать изо всех сил. Понемногу перевожу супругу императора в свои союзники, пусть она и так мне безмерно благодарна за лечение сына. Дело сделалось не быстро совсем, пришлось включать административный ресурс через министра внутренних дел империи Макарова. Только через два дня приехали во дворец двое следователей и пяток городовых, которых разместили в хозяйственном здании, служащем пропускным пунктом во дворец. Как императрица не уверяла меня, что уверена в преданности своей ближней прислуги, однако, я ей не поверил и предложил всех до одного пропустить через опрос. Чтобы скрыть свое непосредственное участие в планирующемся допросе, я заранее осмотрел помещения здания и выбрал для своего размещения смежную комнату с коридором. Там я буду слышать входящих по очереди слуг, задавать им вопросы, причем таким несколько механическим голосом через рупор, чтобы меня нельзя было по нему опознать. Как не крути, задавать вопросы придется мне лично, ибо, только так я могу определить правду или ложь отвечает опрашиваемый. Очень жаль, что я не могу ничего чувствовать, когда врут, отвечая на чужие вопросы при мне. Я прошел в помещение и ждал там еще с полчаса, пока все организовалось и пошли первые люди из прислуги. Рядом со мной находится достаточно проверенный для такого дела камер-юнкер Пистолькорс, который уже и так в курсе моих невероятных способностей. Именно он будет указывать полицейским через своих товарищей после моих сигналов — куда именно отправлять ответивших — в левую комнату для проваливших экзамен или в правую и потом обратно на выход во двор. Императрицы тут, конечно, нет, не ее это дело в таких процессах участвовать, что вполне понятно. Ну, виновные во лжи будут собираться в небольшом помещении и смогут определенно понять, кто попал в число неудачников. Императрица вообще захотела выделить всех тех, кто просто обменивается между собой разными сведениями во дворце. Наверно, только по своей простоте душевной так задание собралась увеличить. Но, тут уже я отказался наотрез: — Ваше Императорское Величество! Этак процентов восемьдесят в этом списке окажется! Мы просто погрязнем в разбирательстве о сплетнях прислуги между собой! А нам нужны только те, кто выносит их наружу! И так процесс еще не проверенный, мне будет весьма непросто определить настоящих болтунов. Мне принесли один их двух списков, которые написаны заранее. Теперь с улицы по очереди запускают прислугу, а я в комнате смотрю, как Пистолькорс узнает, кто вошел, потом ставит галочки напротив фамилий вошедших и называет мне имя и фамилию. — Говорил(говорила) кому из посторонних о том, что происходит во дворце? — сначала такой простой вопрос. Спрашиваю через проем двери, стоя так, чтобы меня было не видно. И про посторонних специально выделяю. Таких оказывается примерно половина из всей прислуги, а их сейчас на опросе шестьдесят человек построено перед зданием. Да, немало, но, уж хоть что-то маленькое из жизни дворца — да все расскажут время от времени знакомым. Если ответ отрицательный и правдивый, то, проверенного отправляют в правую дверь, и он или она вскоре ждет конца опроса во дворе. Если же сигнал в голове у меня сработал, тогда следуют следующие вопросы: — По дурости своей болтаешь? Так, вроде не врешь! Или за деньги сведения распространяешь?
Всего два последних ответа решают дальнейшую судьбу слуг очень по-разному. Прислуга и так вся на подписке хранить молчание обо всем, что слышала или видела во дворце, поэтому даже тех, кто болтает по дурости, придется наказать — уволить или предупредить в последний раз. Это уже на рассмотрение начальства прислуги или самой императрицы. За деньги распространителей нашлось четыре человека из прислуги, как я примерно и прикидывал. Этих забрала сразу же под арест полиция, остальных принялись переписывать для дальнейшей проработки их же начальники. После этого я вышел из здания и прогулялся вокруг дворца, чтобы зайти через другой вход, где уже меня встречает офицер из охраны. Это делаю для сохранения моего инкогнито перед слугами. Чем больше я смогу оставаться в тени, тем мне же лучше будет, тем больше я пользы царствующему дому принесу. Мне и так придется стараться изо всех сил, чтобы спасти несущуюся в пропасть страну. Не стоит усложнять себе жизнь лишним образом, светя своим симпатичным в меру лицом перед разоблаченными слугами. Здорово раздосадованными от такого обстоятельства. За эти два дня еще раз пролечил цесаревича, только, похоже, что он уже и так здоров. Ребенок позволяет себе все больше и больше озорства всякого, какого ему раньше не разрешалось категорически. И по деревьям лазит с приятелями, и в лапту играет, носится изо всех сил по дорожкам и в траве валяется. Упал уже несколько раз, однако, опухолей и больших кровоподтеков не наблюдается. Похоже, что лечение реально помогает, а может, уже и помогло. Но, я про конец лечения пока ничего не сообщаю, хотя, кажется, императрица и так уже догадывается. Ну, или просто проверяет результаты, а проверить их можно только травмами при падениях и прочих опасностях. Однако, самое главное — это то, что император нашел еще время для обстоятельного разговора со мной наедине на пару часов. Хотел обсудить именно ход будущей войны, хотя, на мой прямой вопрос о его намерениях все-таки воевать с немцами ответил честно, что пока думает об этом. Зато, мои слова про новую войну без наступлений и сидение в окопах внимательно выслушал еще раз. — Да, государь — никаких больше конных лав или атак густыми цепями! Его величество скорострельный пулемет всех уравняет на раз. Пусть ваши генералы еще и не подозревают про этот фактор. Колючая проволока перед позициями потребуется в огромных количествах, несколько пулеметов на километр фронта, батарея батальонных пушек среднего калибра и батарея тяжелого калибра в глубине позиции. Еще авиацию необходимо развивать, а от невероятно дорогих линкоров и крейсеров пока лучше отказаться, нет в них особого толка для России. Впереди время подводных лодок, на Балтике они необходимы, впрочем, так же, как на Черном море и Тихом с Северным океанах. — Да, Сергей, я как раз отменил в последний момент закладку линкора и двух крейсеров, это очень облегчает казне бюджет. Вы бы слышали, как надрывались адмиралы! Уверяют меня, что без этих кораблей немца мы не победим никак. Однако, вместо них нужно строить что-то другое, чтобы заводы не простаивали. — Адмиралам всегда нужно больше кораблей и моряков, государь. Это — аксиома! Однако, догнать и перегнать немцев по флоту — уже абсолютно невозможно для России. И по обученности экипажей, что очень важно. Вот когда они потеряют половину кораблей в сражениях с английским флотом — тогда мы и посмотрим. Это — если, конечно, Англия не кинет Францию по нашему примеру. Тогда можно, если рассчитывать, что сразу воевать Россия не полезет, строить гражданские суда для перевозки зерна, того же масла из подсолнечника. Да и техническая база отличная у корабелов, пусть пушки строят береговые и обычные большого калибра. — Насчет не воевать с немцами я тоже думаю, Сергей. В принципе, никогда не хотел воевать с Германией, с кайзером у меня раньше были приятельские отношения. Только, у них планы экспансии на наши земли тоже имеются. Если немецкая армия разобьет французов, тогда они на нас все равно нападут, — выкладывает мне свои сомнения царь. — Тут имеется много вопросов, государь. Да, Англия может не явиться на войну Германии с Францией. Ведь они убеждают в этом кайзера и весь немецкий Генштаб с утра и до вечера. И только после того, как доверчивая Германия первого августа объявит войну России и шестого августа Франции, тогда англосаксы выпрыгнут из табакерки и объявят, кажется, седьмого августа войну немцам. Так что, если Россия разорвет все кабальные договора с Антантой и не объявит мобилизацию, Англия тоже может бросить французов на произвол судьбы. А нам бы желательно, чтобы они вместе воевали со странами Оси и не имели особых возможностей давить на Россию. По мелочи, понятно, гадить будут везде и всегда. На том и стоят. После этого я оглянулся, не слышит ли наш секретный разговор с императором дежурный камер-юнкер и обнаружил, что за моей спиной никого нет. Дежурный офицер находится за дверями и, значит, доверие императора ко мне значительно выросло. И он понимает цену ведущимся разговорам между нами. Вообще, я уже хожу по дворцу и парку без всякого присмотра, похоже, что стал своим для императорской четы. Ну, после такой-то поддержки в лечении единственного сына и сыске — это неудивительно совсем. К словам моим Николай Второй уже понемногу прислушивается, как я вижу, вот отложил выделение гигантских сумм денег на корабли. И заказал побольше артиллерии, пулеметов и снарядов. — Еще бы, государь, начать развивать именно казенные заводы в России ускоренными темпами. Хозяева своих частных предприятий здорово цену на каждый снаряд и патрон вздуют, если война начнется. До десяти раз! Хорошо бы к тому времени найти на них управу реальную. — Это почти невозможно, Сергей. Так у нас государство устроено, что ни я, ни они не лезем в дела друг друга, — объясняет мне император. — Придется, государь, все-таки влезать, — снова говорю я ему, — Они и большевиков с эсерами спонсируют, и партии враждебные самодержавию содержат, и пресса вся у них под управлением. Так что спрятаться от решения этого вопроса не получится никак. Они все равно к вам придут за своим добром и правом. Если вы не нанесете упреждающий удар. А вот кого из них бить — у меня все ходы записаны! Вижу, что Николаю Второму эти мои слова не очень нравятся. Но, оспорить их он не может, финансовая и промышленная элита страны и правда видят в нем одно только лишнее препятствие к своей абсолютной власти. Даже до него такое положение вещей начинает уже доходить. Да, вскоре придется наносить беспощадный удар прямо под дых, чтобы все противники самодержавия поняли — император готов беспощадно воевать со своими людьми, чтобы не тратить силы на войну с чужими странами. Разбаловал их тут всех чересчур приличный и правильный государь, а капиталисты правильно видят в этом слабость власти. — Теперь еще, государь. Недавно был Ленский расстрел. Вы отмолчались, а ведь ваших подданных погибло около полутора сотен рабочего люда. И из-за чего? Из-за патологической жадности хозяев приисков — англичан и такого же скотского отношения горстки инородцев, управляющих приисков. А ведь вы — государь русского, то есть, российского народа! Брови у императора поднимаются вверх, он здорово раздосадован моими словами. Однако, и мне уже надоело слишком беречь его уши на самом деле. Решил все же высказаться перед тем, как оглушу его с императрицей знанием их же ужасного будущего. Это ведь только кузен Вильгельм спокойно помрет в своей кровати по старости лет, у них то судьба совсем другая ожидается — страшная и темная! Потом уже или получится у меня, или не получится остаться в советниках у императора всероссийского. Пока я чувствую, что император мне верит, но, на какие-то серьезные шаги вскоре идти не собирается в любом случае. Только именно так, меняя что-то по чуть-чуть, серьезных перемен не дождешься. А без них мое времяпровождение здесь не имеет особого смысла, именно такого, чтобы влезать в историю со своими чумазыми копытами. И вполне возможно, что потерять свою семейную историю и своих родителей из-за будущих перемен. — Вы, государь — должны заботиться о своем народе, пусть они простые крестьяне и рабочие, заботиться только о нем и не о ком больше. Богатые и так хорошо живут, их только воспитывать нужно и в строгости держать, — максимально убедительно высказываюсь я.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!