– Сейчас мы тебя освободим. И, приблизившись к решетке, легко взломал кинжалом замок. – Данте, не надо! – вскрикнула Алиса, когда он дернулся навстречу беловолосому, чтобы выразить сыновьи чувства кулаком. В мгновение ока любимая появилась рядом и повисла на шее. Ярость тут же испарилась. Весь мир перестал существовать, и Данте обнял свою девочку, утыкаясь в ее шею и прижимая так, что та запищала: – Да-а-ан… Пусти! Никогда! Оглаживая вновь обретенную пропажу со всех сторон, Данте жадно вдыхал чарующий женский запах. Он будто бы стал еще ярче. Полнее. Раскрылся совершенно особенным образом, будто пытаясь сказать ему о чем-то важном. Но о чем? – Вам надо уходить, – хлестнул по ушам голос демона. – Сейчас сюда явится охрана. – Ключ от кандалов ты мне дашь?! – зарычал Данте и, больше не слушая, что там говорит беловолосый, сосредоточился на Алисе. – Уходи отсюда, – шепнул, стискивая девушку крепче. – Наверняка я в качестве приманки. Возразить Алиса не успела – их снова прервали. – Оу, попрошу вас! – хохотнул Индариэль, вскидывая руки. – Я вообще-то явился с миром. Но Данте зло ощерился. – Мое обещание свернуть тебе шею еще в силе! – За что? Я ведь исполнил обещание и вернул тебе Алису. – Заманив ее в ловушку?! А в том, что их нагло используют, Данте не сомневался! В голубых глазах Индариэля горело омерзительно-хитрое лукавство. – Нам надо уходить! – дернула его за руку Алиса. – Быстрее! – И у меня есть ключ, – с той же неизменной ухмылкой добавил Индариэль. – Эй, демон, полегче! – вскинул руку, останавливая беловолосого. – Я, конечно, понимаю твои отцовские чувства, но этот ключ сработает только помоейкоманде, ясно? Демон замер. На его лице мелькнуло и пропало очень нехорошее выражение. – Что ты хочешь? – проскрежетал, не спуская глаз с Индариэля. – О, пустяки! Всего лишь забрать одну вещицу из мира демонов, когда придет время. Ну-ну, не рычи так. Вы прекрасно проживете без этой штучки… В свою очередь я готов принести клятву чтить ваших правителей и не лезть к государственным делам. Более того, мы можем восстановить Врата. Три мира вновь будут связаны, как и должны быть. – Твои слова ничего не стоят, – вмешался Данте. На что златоволосая сволочь только плечами пожала: – У вас нет выбора. Скоро здесь объявится стража во главе с Минариэль. И поверь, ей о-о-очень понравится, что вы все в сборе. Проклятье! И ведь не возразишь! Но пока он думал, беловолосый склонил голову. – Забирай, что хотел, но освободи моего сына. Слово Повелителя Теней. Индариэль победно ухмыльнулся и без лишних разговоров вытащил из бокового кармана мантии кристалл. Данте протянул руки. Ох, не нравилась ему вся эта затея! Но самое главное сейчас – увести Алису подальше отсюда. Магические наручи тихо щелкнули и упали к его ногам. – Не забудьте об этом разговоре! – прокричал Индариэль, но Данте его не слушал. Перехватив Алису за талию, скользнул в Тень. Но не сумел сделать и шага – взгляд намертво прикипел к красноватому свечению, что как маленькое сердце, пульсировало внизу ее живота. – Алис-с-са, – зашипел, не в силах поверить своей догадке, – ты… Договорить не успел. Пространство вокруг треснуло рваной линией, и их вытряхнуло из Тени прямо в руки ухмылявшейся во всю пасть Минариэль. Глава 28 В темнице резко стало тесно. Может, Алисе показалось так из-за страха. Или из-за наличия десятка вооруженных до зубов охранников, которых притащила Минариэль? – Так-так, – ухмыльнулась аловолосая гадина, демонстративно поигрывая клинком. – Ты все же приползла обратно, чужачка. Ни гордости, ни ума! От захлестнувшей ярости Алиса даже бояться перестала. – Ой-ой, высокородная шлюха учит меня жизни! От недотраха совсем мозги повредились? На точеных скулах Минариэль вспыхнул румянец, будто бы Алиса сумела отвесить ей парочку добрых пощечин. – Закрой пасть! – рявкнула истеричка. – Ты просто мусор! Грязь! – А ты чокнутая на всю голову баба, – зарычал Данте, вставая между ними. – Отдай клинок, и, может, тебе оставят свободу. Ответом ему стал громкий хохот, а в следующую секунду Минариэль исчезла! – Ай! – вскрикнула Алиса, хватаясь за плечо. Рукав черной рубашки намок от крови – укол клинка был быстрым и глубоким. – Алиса! – бросился к ней Данте, а рыжая стерва возникла в другом конце тюремных камер. – Ну как тебе, дорогой? – замурлыкала, точно сытая кошка. – А ты, отродье, – кивнула Ноару, – и дергаться не смей. Иначе в четыре руки будете затыкать дырки, которыми я украшу шкуру этой твари. Мне даже помощь не понадобится, – кивнула в сторону охраны. Высокородные не двигались, но очень внимательно следили за происходящим. – Ты действительно сумасшедшая, – медленно проговорил Ноар. – Думаешь, Лезвие Теней поможет удержать власть? Разве что ненадолго. А потом тебя все равно убьют. Например, во сне. Минариэль злобно скривилась. Господи, какая же у нее отвратительная рожа! Так и просит кулака. – Мой сон – не твое дело, отродье! Ты зря выполз из своего вонючего мирка. Сидел бы там и горя не знал. Хотя… Теперь у меня будет сразу два раба. Могло бы быть больше, но тех, за дверью, пришлось прирезать, как скот. У Алисы сердце кровью облилось. Нет, эта стерва не просто двинутая – она хуже маньяка! Ноар угрожающе оскалился. – Ты напала на моих воинов. Демоны это не простят. Но Минариэль снова расхохоталась. – Не простят? И отлично! О, не сомневаюсь, я сумею найти лазейку в ваш гнилой мир! И с удовольствием его подчиню, как подчинила всех разожравшихся советников, а потом… Высокопарную речь нарушил громкий лязг упавшей стойки с оружием. Аловолосая дрянь вздрогнула, завертела башкой, но дальше Алиса не увидела: – Ко мне! – рявкнул Данте над ухом, но почему-то с силой оттолкнул в сторону. *** Данте Ургулат вошел глубоко под ребра, задевая кость. Боль была такая, что из глаз брызнули искры, но главное – он смог принять первый удар на себя! А дальше уже неважно. Короткий хруст – и на пол упало бездыханное тело высокородной. Голова неестественно свернута набок, алые волосы растеклись по темным плитам, будто кровь, а лицо еще хранило тень удивления. Наверняка Минариэль даже не поняла, что случилось. А Данте метнулся к следующей жертве, и отец тоже. Бой был коротким и яростным. Лишь двое выжило, вовремя отбросив оружие и взмолившись о пощаде. Остальных ждала смерть.