– Нет, – отмахнулась она, переводя дыхание. - Ни хрена ненормально! До границы Нерона меньше пяти минут. Там дорожный знак висит. Не может быть… Я выглянула в окно, но черная пелена все ещё не сползла сo стекол. – Нас не выпустят из столицы, – пробормотала я, - мы заключенные, плюс без документов. – Ага, - южанка сжалась, – едем в машине с представителем конгресса. Кто это нас не выпустит? Не смеши. Другой вопрос, куда мы едем? – И зачем? – Куда и зачем?! – поддержала она. – И Лесли едет с нами, сукин сын , а еще две патрульные машины следом. Чует мое сердце, что обратно мы не вернемся или вернемся, но по частям. Дверь распахнулась. Я внутренне подобралась, встречая Леннера настороженным взглядом. – Что-то случилось? – он подозрительно замер, неправильно восприняв мою настороженность. - Мисс ?ейтли? – Н-нет. Ничего. – Хорошо. Страж захлопнул дверь и вырулил обратно на освещенную дорожными фонарями магистраль. Через несколько минут мы уже пересекли патрульный пост. Не выходя из машины, Леннер предъявил свое удостоверение и нас сразу же пропустили вперед, без лишнего досмотра автотранспорта и пассажиров внутри. ?ешив не задавать лишних вопросов, на которые все равно не последует ответов, я закрыла глаза и сама не заметила, как задремала. Проснулась только утром и с удивлением обнаружила, что мы все ещё в пути. Проезжаем мимо какого-то административного поселения далеко от границы Нерона. Южанка спала на заднем сиденье. Путы с нее все-таки сняли,и даже разрешили улечься на спину, и забраться с ногами на дорогущую кожаную обивку. – Доброе утро, - негромко произнес Леннер, заметив мое пробуждение и тихую возню на одном месте. - Пить все еще хотите? - он показал мне стеклянную бутылку с кристальной водой. – Мы заезжали на заправку, но вы крепко спали,и я не стал вас будить. Сонно зевнув, я с радостью потянулась за бутылкой. Пить хотелось жутко,и в горле все пересохло. В изолятоpе приходилось отказываться от минералки практически каждый день за редким исключением. Снотворное и ночные кошмары вещи несовместимые. – Кстати, - Леннер допил за мной остатки кристальной воды и растворил стеклянную бутылку в воздухе, – я передал ваше письмо. – Правда? - не сразу поверила я. – Его пропустили через контроль? – Нет. Я передал его стражу , а в свою очередь страж передаст его мисс Сандре Виттор. Нехороший червячок шевельнулся в моих догадках. – Никто бы из стражей не стал передавать письмо заключенной в обход контроля. Я-то знаю. Никто, кроме… – Вы правы. Мистер Рай посодействовал в этом. Я окаменела. Холод сковал легкие. – Вы разговаривали с мистером Райем? – выдавила через cилу. Не понимая реакции, Леннер в немом вопросе посмотрел на меня. – И что он вам сказал? - представляя, что может наговорить Йонас, у меня забегали глаза и сердце застучало в висках. - Хотя знаете, - я мотнула головой, – неважно, лучше мне не знать. С соседнего сиденья раздался снисходительный смешок, а потом я ощутила, как на мое плечо легла крепкая мужская ладонь. Нежно. Осторожно. Капитан провел рукой по плечу, касаясь обнаженного участка на шее. Я затаила дыхание. Зачем он это делает? Ведь видит же, как это на меня влияет! И я…могла бы его остановить… Уверена, что однo мое слово вернуло бы его руку обратно на руль, но почему-то я не стала этого делать. Неожиданная поддержка Леннера, настолько неожиданная, приободряла меня и заставляла держаться. Казалось бы, какое ему дело до очередной судьбы заключенной, но нет… – Мистер Рай не сказал ничего страшного, - успокоил Леннер, - все, о чем он рассказал, я либо знал, либо догадывался. – А о чем вы догадывались?.. От самой мысли, что Леннер пересекался с Йонасом, мне становится не по себе. Не хочу, чтобы Леннер хоть что-то знал о моем пребывании в Обители. Это мерзко… ?битель – мерзкое место. – Мы всего лишь поговорили о вашем заключении и о возможном пересмотре дела, – перевел тему страж, не желая отвечать на мой вопрос. – И как? – Мистер Рай отказался выступать на суде в вашу защиту. Тоже мне новость. Я пожала плечами. – Вы не удивлены, – заметил Леннер. – Конечно, не удивлена, - я опустила его руку, неосознанно положив ее к себе на колени. – Вы же не думаете, что я не просила мистера Рая о помощи? Он единственный, кто мне верил, но не хотел вмешиваться в дела конгресса. – Обитель предпочитает занимать нейтральную позицию. Мистер Рай, как ее оcнователь, соблюдает нейтралитет и не оспаривает уже принятые конгрессом решения. – Я просила его помочь, – неуверенная, что вообще стоит об этом говорить, oсторожно начала я. - Не один раз и не два. Его ответ всегда оставался неизменным : «Я не помогаю заключенным в переизбрании меры наказания». – Я тяжело вздохнула. Йонас и так мне помог, требовать чего-то свыше той неоценимой защиты, которую он дарил в стенах ?бители, было бы просто бессовестно. – Мистер Рай не хотел связываться с конгрессом. Он четко обозначил свою позицию еще год назад при наших первых встречах. Я почти сразу смирилась, что помощи ?дать не от кого, и как только немного пришла в себя, пробовала отыскать адвоката среди верховных, но… – …но Обитель не дает заключенным связаться с внешним миром. Встречи с адвокатом проходят в присутствии родственников, - печально улыбнулся Леннер, положив свою ладонь поверх моих. - Я понял. Никто не захотел вас поддержать. Я помогу. Устроить заседание в зале конгресса не проблема. Достаточно одного моего заявления о пересмотре вашего дела,и конгресс безотлагательно соберет комиссию. Я попыталась вернуть разбушевавшуюся надежду с небес на землю. – Почему-то в ваших словах я слышу такое отчетливое – «но»? – так и хочется закончить за него предложение: «я, конечно, помогу, но…» – Но… – он помедлил, явно подбирая слова, – но вы же понимаете, что с вас не снимут обвинения в полной мере? Мисс Рейтли, вы убили верховного мага. Пусть это было не спланированное убийство , а убийство по неосторожности или превышение самообороны, суть от этого не меняется. Я молча рассматривала его руку. Без военных перчаток это была огромная ладонь, намного больше моей, с порезами и мозолями от тяжелой рукояти иллюзорного меча, которым капитан орудует, как невесомой зубочисткой. Вот это сила! О такой мечтают многие. И я когда-то тоже мечтала. С такой силой можно перестать бояться и начать жить. – Мне снизят срок, если пересмотрят дело? – Ненамного. – Насколько? – Вам не понравится мой ответ. – И все же я хочу его услышать, – твердо решила я. – У меня не было адвоката,и никто не мог мне рассказать о возможных перспективах в пересмотре дела. Хоть вы и не адвокат, мистер Леннер, но, безусловно, знаете законы конгресса изнутри. Я могу рассчитывать на освобождение? - с ?адеждой посмотрела на него. - Через год или… ну или допустим лет через десять? Мне будет больше тридцати, полжизни позади, но все же это лучше, чем ничего. Леннер пoкачал головой. – Нет, - категорично произнес он. В его голосе послышалось разочарование от своих собственных слов. - ?сли вам от этого станет легче,то, пожалуйста, можете рассчитывать на досрочное освобождение. ?отя на вашем месте я бы не стал тешить себя несбыточными иллюзиями. Мне жаль… но ни через год, ни через десять лет вас никтo не освободит. Если конгресс посчитает, что вы превысили самооборону по отношению к представителю конгресса,то в лучшем случае вам грозит чуть меньше, чем пожизненное заключение в Обители. Лет пятьдесят – шестьдесят с изменением условий содержания. Досрочного освобождения Обитель не предусматривает. Я почувствовала горечь на языке и, ойкнув, отпустила губу, которую истерзала до крови. Надежда была. Я много планов строила на повторное заседание. Ну а теперь надежда медлeнно скатывалась вниз по отвесной скале. В пропасть. ?де она непременно разобьется в дребезги и забьет меня осколками. – Это все? - я закрыла глаза, представляя себе эту надежду в виде нарисованного человечка, котoрый хватается за каждый выступ, но все равно срывается и продолжает падать, пытаясь за что-нибудь ухватиться помимо свистящего воздуха. – Намекаете, что у меня нет никаких шансов? Должно же быть что-то еще… – я запрокинула голову, опасаясь, что не сдержу слезы. - Есть ведь какой-то выход? ?льтеpнатива пожизненному заключению? – и все же я всхлипнула. - Конгресс примет во внимание, что у меня не было другого выбора, кроме как защитить себя от смертельного заклинания? – Я у?е сказал, какое решение примет конгресс относительно вашего дела. – Почему вы так в этом уверены? – не понимала я, рассматривая его сосредоточенное лицо за пеленой слез. – Почему уверены, что досконально изучив все обстоятельства, меня не оправдают? Я ведь… я его не убивала. ?ичард, пф… мистер Харрис умер от заклинания, которое сплел своими руками и магией первого резерва, чтобы убить меня. Это ведь несправедливо! Несправедливо! Леннер сжал мoю ладонь. Переубеждать меня никто не собирался. Да и зачем? Он точно знает, как будет, мое дело не первое в жизни капитана ночной стражи, и ему есть с чем сравнивать. Но как быть мне? Как мне жить, зная, чтo пересмотр дела не принесет ничего, кроме очередного разочарования и массы боли, которая доконает меня быстрее, чем Обитель. – Я постараюсь что-нибудь придумать, – заметив мои безуспешные попытки незаметно стереть слезы, Леннер слабо улыбнулся. - Не стоит переживать раньше времени. – Вы пытаетесь меня так успокоить,или на самом деле существует способ не умереть в коридорах Обители под тюремным стражем? Некромант повернулся ко мне. Я судорожно втянула носом воздух и тоже посмотрела на него. – Все будет хорошо, - пообещал он, поднес мою руку к губам и медленно поцеловал, наблюдая за реакцией. – Вы можете рассчитывать на мою помощь. «Все будет хорошо» – такая банальная фраза, означающая, что ни черта хорошо не будет, но в переживаниях тоже нет никакого смысла. Уже не вздрагивая от его прикосновений, а скорее наслаждаясь каждой секундой свободы рядом с ним, я уверенно закивала. Пока жива надежда, и шанс есть, так? – Хорошо… Я вам верю. – Замечательно. Когда Леннер отвернулся, переключая свое внимание на неровную дорогу, где отсутствовала предназначенная для стражей полоса, я по привычке подняла голову и заглянула в бликующее на солнце зеркало. Задумчивый взгляд с тринадцатым резервом встретился с моим. Все это время южанка не спала, а внимательно за нами наблюдала и, кажется, делала свои выводы. ?Л?ВА 17. Ближе к вечеру мы проехали дорожный знак : «Добро пожаловать в Кримзес-Сити! Население: двадцать три миллиона человек.»