Когда Эйва вскарабкалась в поджидавший у крыльца экипаж, голова у неё слегка кружилась – и не только от обильной еды. Она никак не могла разобраться, что же она на самом деле думает о лорде Скиннере. Он выглядел таким приятным, совершенно нормальным, вовсе не опасным. И всё же… – Он замечательный человек, – пробормотал Мэтью себе под нос, усаживаясь рядом с сестрой. Эйва вздрогнула. – Что ты сказал? – Я о лорде Скиннере. Он замечательный человек, тебе ведь тоже так показалось? Да, Эйве действительно тоже так показалось. Эти слова сами собой поселились у неё в голове, словно заученные наизусть – точно как и говорил Чарли. Она скрестила руки на груди, стараясь думать о чём-нибудь другом. – Только вот я не верю, что ему неинтересна магия. Он же устроил в «Убывающей Луне» настоящий магический музей – со всеми этими зеркалами. И вообще он управляет всей магической частью города. Если ты чем-то управляешь, ты же не можешь совсем этим не интересоваться, верно? – Глядя на наше правительство, я бы так не сказал, – сухо отозвался Мэтью. – Я серьёзно. Папа говорил, что не доверяет ему. Ты хочешь сказать, мы можем просто не обращать внимания на папины слова? – Нет, я хочу сказать… сам не знаю что. Лорд Скиннер показался мне очень разумным и убедительным человеком. Давай дадим ему шанс заслужить наше доверие, ладно? Эйва неохотно кивнула. Всё равно они теперь были заперты в этом городе, так что выбирать не из чего. За коваными воротами между тем загорелись уличные фонари, и в их зелёно-золотом мерцании «Убывающая Луна» выглядела совсем из иного мира. Глава 3 Наверняка вам не терпится поскорее перейти к Дивному Народу. Не спорьте, я знаю, о чём вы думаете: я ведь книга-провидец, книга, читающая мысли, я, в конце концов, пришла сюда с той стороны зеркала. Человеческие создания все одинаковы: им интересна магия и ничего, кроме магии. Хорошо, сейчас вы узнаете кое-что о Внеуайзе, пока у нас ещё есть на это время. Пока все на свете не умерли. Та Самая Книга Хоуэлл терпеть не мог выходить из дома по воскресеньям. В этот день, единственный в неделю, люди никогда ничего не заказывали через зеркала, и улицы Внеуайза были полны народа, вышедшего за собственными покупками. По воскресеньям Хоуэлла толкали на улицах города, натыкались на него и наступали на ноги чаще, чем он успевал сосчитать. Он надеялся, что хотя бы на площади перед Зеркальной Почтой будет потише, но и здесь тянулась огромная очередь: все стремились как можно поскорее передать на отправку свои товары, чтобы те добрались через зеркала до адресатов как можно раньше в понедельник утром. Дым из труб «Растущей Луны» мешался с серебряным туманом, в тех местах, где в воздух пролилась магия, принимая причудливые формы цветов и ветвей. Эта серебряная дымка всегда особенно густо стояла над Зеркальной Почтой, и сегодня она противно воняла тухлыми яйцами. Зажав сумку под мышкой, Хоуэлл начал прокладывать себе дорогу через толпу. – Осторожнее, – возмутился какой-то мужчина, ожидавший своей очереди. – У меня тут сотня зачарованных роз, спецзаказ на завтра! – Извините, – отозвался Хоуэлл, совершенно не чувствуя себя виноватым. У этого торговца розами был целый день, чтоб отправить свой товар – сам виноват, что его принесло на Почту именно сейчас. Мальчик в красной униформе проверял документы посетителей у входа на Почту, и Хоуэлл на миг задержался на него посмотреть. «Я бы мог работать на такой должности», – подумал он, чувствуя укол зависти. Для этой работы не нужно никаких особых способностей, никакой магии. Но у Хоуэлла, конечно, не было шансов получить подобное место – всех почтовых смотрителей лично назначал мистер Боунз. Мистер Боунз, владелец Почты, а заодно и доброй половины Внеуайза. Все без исключения подростки, когда им исполнялось одиннадцать, проходили обязательное годовое обучение на фабрике мистера Боунза – «Растущей Луне», где создавалось большинство заклинаний для мира людей. Для молодёжи это был шанс показать себя – и в ещё большей степени шанс исследовать собственные магические таланты и узнать свои сильные места. Как выяснилось в процессе обучения, у Хоуэлла вовсе не было сильных мест. Пока прочие ученики выхватывали магию прямо из воздуха, чтобы превращать сухие листья в живые розы, или меняли собственную внешность, Хоуэлл ничего ниоткуда не выхватывал и внешне оставался всё тем же скучным Хоуэллом. В результате за время обучения ему то и дело поручали работу, которую больше никто не хотел делать. Восьмичасовые смены проходили в подметании полов и чистке оборудования – и всё это в атмосфере удушающей, непроходимой скуки. Сперва он ещё надеялся, что кто-нибудь оценит его старания и усидчивость и даст ему шанс заняться чем-нибудь получше – но никто его так и не оценил. Три месяца назад, когда год обучения закончился, родители подыскали Хоуэллу работу, на которой отсутствие магических способностей не особенно сказывалось. После чего, удовлетворившись тем, что сын теперь может сам о себе позаботиться, они уехали из Внеуайза путешествовать – и Хоуэлл с тех пор их больше не видел. Иногда он скучал по родителям, но большую часть времени просто злился, что они его бросили. Он оторвал взгляд от фабричных труб. Лучше не думать о «Растущей Луне» – для него время работы там закончилось и вряд ли когда-нибудь вернётся. Дама в необычайно широкой шляпе, украшенной синими розами, на ходу налетела на мальчика и извинилась: – Простите! Потом она пригляделась – и, откинув вуаль, пристально воззрилась на Хоуэлла. – Извините, вы, случайно, не… – Я спешу, – коротко бросил тот. Его вдруг страшно утомила эта толпа. Дама ещё пыталась что-то сказать ему вслед, но он заторопился прочь, расталкивая толпу локтями и не обращая внимания на возмущённые выкрики владельцев всех этих сумок и коробок. Спрятавшись за памятником мистеру Боунзу, возвышавшимся на краю площади, он остановился перевести дыхание – а потом продолжил путь. Обойдя подальше Молочайную улицу, где жила чокнутая мадам Брилль (последний раз, когда он наткнулся на неё, старуха пригрозила превратить его в уховёртку), он выбрал дорогу через вещевой рынок и вышел по другую его сторону на почти пустую дорогу. Здесь магический туман был не таким густым, а запах травы и дыма говорил, что кто-то неподалёку жжёт летние костры. Немногочисленные прохожие спешили куда меньше, чем в центре. Хоуэлл вытащил из сумки пирожное и принялся жевать на ходу, облизывая с пальцев сладкие крошки. На середине улицы – между очередной конторой и сырной лавкой – стояло нужное ему здание, с фасадом, целиком сделанным из стекла. Вот оно, единственное место во Внеуайзе, где имелась работа для парня, лишённого магических способностей. Хоуэлл доел своё пирожное и со вздохом взглянул на знакомую табличку на дверях: «Добро пожаловать в Дом Забытых Зеркал» Галерея была пуста – если не считать коллекции старых зеркал, собранных со всего Внемира. Ни одно зеркало не работало. Завёрнутые в белую ткань, они напоминали собрание призраков. Хоуэлл положил свою сумку на конторку и сбросил с плеч пальтецо. Не успел он повесить его на вешалку, как сверху по ступенькам с топотом сбежал ему навстречу другой мальчишка. Волосы его, чуть более светлого оттенка зелёного, чем у Хоуэлла, были нарочно прилизаны, чтобы открыть кончики ушей. Хоуэлл внутренне застонал. Конечно же, Уилл уже был на ногах – и в полной готовности съесть весь их общий завтрак без остатка. – Ты опоздал, – сообщил Уилл, бесцеремонно хватая сумку Хоуэлла и заглядывая внутрь. – Где ты застрял? – В пекарню была длинная очередь. А где мастер Тьюдур? Уилл вытащил из сумки кекс и откусил от него сразу половину. – Уехал навестить матушку, – сообщил он с набитым ртом. – Ты сегодня можешь помыть зеркала. А для меня есть работа наверху. «Знаю я твою работу наверху – ты просто завалишься там спать», – подумал Хоуэлл. Будучи на пару лет его старше, Уилл занимал должность рангом повыше и обладал совершенно бесполезным и страшно раздражающим магическим талантом – подражать пению птиц. Но во Внеуайзе даже бесполезный магический талант считался лучше полного отсутствия такового. Хоуэлл пожал плечами и повесил наконец своё пальтецо на вешалку у стола. – Я ещё на прошлой неделе перемыл все зеркала, и с тех пор они не испачкались. Вроде бы мастер Тьюдур говорил, что мне нужно будет прибраться на втором этаже. – Я приберусь вместо тебя, – Уилл подхватил под мышку сумку с выпечкой. – Оставлю тебе пару кексов на потом. Ничего он, конечно же, не оставит. Уилл, как всегда, слопает всё до крошки, потом опять завалится спать, а когда вернётся мастер Тьюдур, в беспорядке на втором этаже он будет винить Хоуэлла. Уилл толкнул его плечом и поскакал вверх по лестнице. Хоуэлл слышал наверху его шаги, потом – скрип кровати. Он грустно опустился в кресло мастера Тьюдура за конторкой. Можно, в конце концов, поступить как Уилл и просто отдохнуть. Зеркала пока явно не нуждались в дополнительной полировке. Какое-то время Хоуэлл просто смотрел в окно, разглядывал прохожих. Но никто из них не останавливался у дверей, даже не смотрел на Дом Забытых Зеркал. Мастер Тьюдур любил представлять этот дом своеобразным подобием музея из человеческого мира, напоминанием об истории Внемира. Но на самом деле это скорее был унылый склад для хранения вещей, которые больше никому не нужны. Хоуэлл скользнул взглядом по рядам зеркал – их тут были сотни, все пронумерованные и обёрнутые белым полотном. Их с Уиллом обязанности заключались в том, чтобы держать зеркала в чистоте и примерно раз в месяц проверять, не вернулись ли к какому-нибудь из них рабочие свойства, но Уиллу всегда было лень этим заниматься, а Хоуэлл брался за это дело совсем редко, когда ему случалось совсем уж заскучать. Со второго этажа послышался негромкий храп. Уилл уже успел заснуть. Хоуэлл почувствовал, что и его глаза потихоньку закрываются… И тут входная дверь шумно открылась. Хоуэлл поспешно заморгал и вскочил с кресла. С чего бы это мастеру Тьюдуру вздумалось вернуться так рано? – Уилл сейчас… – начал было он, но тут же прервался. Потому что через порог переступил вовсе не мастер Тьюдур. Вошедший мужчина был высоким и худым, с длинным острым носом и с лицом, словно бы состоящим из сплошных прямых линий. Хоуэлл моментально узнал его. Конечно, а как не узнать! Он ведь всего час назад проходил мимо памятника этой персоне. Мистер Боунз! Тот был одет в тёмно-красный костюм – такой тёмный, что казался почти чёрным. Штанины его брюк и рукава были настолько узкими, словно он не желал расходовать на одежду больше ткани, чем это необходимо. На голове мистер Боунз носил высокий цилиндр – по человеческой моде. Вслед за ним в приоткрытую дверь сочилась серебристая дымка. О мистере Боунзе рассказывали, что он обладает способностью создавать из магической дымки скелетов и насылать их на своих врагов. И если такой скелет отправится за тобой, он рано или поздно найдёт тебя где угодно, куда бы ты ни спрятался, и больше никто никогда не увидит тебя снова. Хоуэлл почти не верил в эту байку – но всё-таки… Всё-таки невозможного не бывает, так что мальчик слегка вздрогнул и невольно огляделся вокруг. – Мастер Флетчер, если не ошибаюсь? – обратился к нему мистер Боунз, снимая цилиндр. Сердце Хоуэлла замерло. Он с трудом заставил себя кивнуть. – Да, я Хоуэлл Флетчер. Я подмастерье… то есть подмастерье-уборщик. Я чищу зеркала и наблюдаю за порядком в галерее, когда мастера Тьюдура нет. Сегодня он ушёл с визитом к своей матушке, но я могу сбегать и привести его… Мальчик запинался, собственный голос казался ему слишком тонким. Он прервался на полуслове, чтобы перевести дыхание. Мистер Боунз окинул помещение взглядом, подолгу задерживаясь на каждом закрытом зеркале.