— Я свою работу знаю. Когда она меня увидела, я клала цветы на могилу какого-то типа по имени Лемер. Чудно, правда?[46] Сервас поднял голову, но не увидел никакой надписи на треугольном фронтоне над входом. Самира повернула ключ в замке и потянула вверх решетку, которая со скрипом открылась. Мартен шагнул в темноту склепа. Справа из маленького окошка падал слабый свет, и они еле смогли различить три надгробия. Он в очередной раз задал себе вопрос: к чему вся эта мрачная помпа, полумрак, тяжеловесная печаль отделки? Разве самой смерти недостаточно? Ведь были же страны, где к смерти относились легко, пировали и пели песни вместо всех этих реквиемов, лакримоз и кадишей с морями слез. Разве мало рака, дорожных происшествий, разрывов сердца и самоубийств самих по себе? На одном надгробии виднелось светлое пятно: одинокий букет цветов. Самира достала свой айфон и включила на нем функцию фонарика. Экран слабо засветился, и она повела лучом вдоль надгробий. ЭДУАР ЛОМБАР… АНРИ ЛОМБАР… Прадед и дед. Сервас решил, что в следующей могиле будет покоиться мать Эрика, жена Анри, неудавшаяся актриса, бывшая девочка по вызову, шлюха с точки зрения мужа. Какого черта Ирен понадобилось класть на эту могилу цветы? Он нагнулся, чтобы разобрать надпись, и нахмурился. Ему уже казалось, что он еще на шаг приблизился к истине, а на самом деле все только усложнилось. Сервас взглянул на Самиру, потом снова пробежал глазами надпись на надгробии. МОД ЛОМБАР, 1976–1998 — Кто это? — Сестра Эрика Ломбара, на четыре года младше. — Это так важно? — Не исключено. — Почему Циглер положила цветы на эту могилу? Как по-твоему? — Понятия не имею. — Она что-нибудь сказала? Дала понять, что была знакома с Мод? — Нет. — Какая связь между умершими? — Не знаю. — Во всяком случае, на этот раз она просматривается, Самира. — В смысле?.. — Связь между Ломбаром и всей этой историей. — Какая? — Циглер не случайно пришла положить цветы на могилу. Какая-то связь существует. Ты о ней не знаешь, а она в курсе. Надо будет ее расспросить, когда придет время. Да, Циглер об этом деле знала гораздо больше, чем он. Сервас прикинул, что Ирен и Мод должны быть почти ровесницами. Может, они дружили? Помимо пребывания в лагере всплыла еще одна грань ее прошлого, связанная с расследованием. Определенно, у Ирен Циглер была тайна, и не одна. Но никаких следов жены Анри Ломбара, матери Эрика. Ей не было дозволено разделить с семьей скорбное вечное пристанище. Эту женщину отвергли даже после смерти. Подходя к выходу с кладбища, Сервас подсчитал, что Мод Ломбар умерла в возрасте двадцати одного года, и вдруг почувствовал, что подобрался к узловой точке задачи. Отчего она умерла? Несчастный случай? Болезнь? Или что-нибудь другое? Самира оказалась права: ключ к решению был у Циглер. Возможно, оказавшись под стражей, она и заговорит, но Сервас в этом сомневался. Ему еще раз представился случай убедиться в том, что Ирен Циглер была сильной личностью. Но куда же она подевалась? Сервас вдруг почувствовал тревогу и посмотрел на часы. Уже несколько минут нет никаких известий. Он собрался звонить Пюжолю, как его телефон загудел. — Мы ее потеряли! — послышался в трубке голос Симеони. — Как потеряли? — Похоже, эта шлюха и паршивка нас вычислила! Она смылась на своем долбаном мотоциклете! Черт! Сервас почувствовал, словно ему здорово дали под дых, адреналин сразу хлынул по венам. Он поискал в мобильнике номер Майяра и крикнул: — Пюжоль и Симеони упустили объект! Она на свободе! Предупредите лейтенанта Эсперандье и будьте начеку! — Хорошо. Все в порядке, мы ждем. Сервас отсоединился. Хотел бы он быть таким спокойным. Вдруг его осенило. Он снова достал мобильник и набрал Сен-Сира. — Алло? — Имя Мод Ломбар что-нибудь тебе говорит? Сен-Сир помолчал, потом ответил: — Конечно. Сестра Эрика Ломбара. — Она умерла в двадцать один год. Немного рановато, а? Отчего, ты знаешь? — Самоубийство, — ответил Сен-Сир без тени колебания. Сервас затаил дыхание. Именно это он и ожидал услышать. Схема постепенно вырисовывалась и обретала четкость… — Как это случилось? — Сердце Мартена забилось чаще. Снова молчание. — Трагическая история. Мод была девушкой ранимой, идеалисткой. Во время учебы в Штатах она страстно влюбилась в какого-то парня. Потом он ее бросил ради другой, и она не вынесла. К тому же годом раньше умер ее отец. Она вернулась сюда, чтобы покончить с собой. — Это все? — А ты чего ждал? — Все эти зверюшки в парке Ломбаров — память о ней? — Да, — послышалось после перерыва. — Как ты знаешь, Анри Ломбар был человеком жестоким, настоящим тираном, но дочери порой уделял внимание. Отцовские чувства перевешивали все остальное. Если мне не изменяет память, он велел вырезать фигурки, когда Мод было лет шесть. Эрик Ломбар сохранил их. В память о сестренке, как ты сам сказал. — Она никогда не ездила в лагерь «Пиренейские серны»? — Дети Ломбаров в лагере? Ты что, шутишь? Он предназначался для детей из бедных семей, у которых не было средств отправить свои чада отдыхать. — Знаю. — Тогда почему ты допускаешь мысль, что Ломбар туда хоть раз ногой ступил? Кстати, Мод была взрослая женщина, а не подросток. — Последний вопрос: как она совершила самоубийство? Сен-Сир снова выдержал паузу и ответил: — Вскрыла себе вены. Значит, не повешение. Сервас был разочарован. В 12.30 Эсперандье получил эсэмэс: «Поесть бы». Он посмотрел на Шаперона, лежавшего на кушетке, пожал плечами и вышел. Голодная засада ждала его на опушке леса. Он предоставил незваным гостям, то есть своим коллегам, выбор: парижский сэндвич с эментальским сыром, булочка с томатом, яйцом и рыбой или сэндвич по-восточному с помидором, перцем и салатом. Они выбрали сэндвич по-восточному. Снова садясь за руль «чероки», Сервас почувствовал, как в общем потоке вопросов, оставшихся без ответа, формируется и всплывает на поверхность еще одна мысль. Мод Ломбар покончила с собой. В списке жертв первым оказался конь Ломбара. Вдруг основное расследование должно вестись здесь, а не в лагере? Инстинкт говорил ему, что открываются новые перспективы. Имелась пока еще закрытая дверь, на которой было написано: «Ломбар». Что же поставило миллиардера в ряд персон, преследуемых законом? Сервас понял, что не уделял этому вопросу достаточно внимания. Он вспомнил, как побледнел Вильмер, когда на совещании дивизиона он высказал мысль о причастности Ломбара к сексуальным преступлениям. Тогда это была просто шутка, чтобы вывести из себя надутого начальника тулузского дворца правосудия. Появление Циглер в фамильном склепе Ломбаров превращало шутку в один из главных вопросов следствия. Какова истинная связь между Ломбаром и остальными жертвами? — Она подъезжает. — Вас понял. Эсперандье выпрямился, отключил «уоки-токи» и посмотрел на часы. 13.46. Он взвел курок. — База 1. Я ее вижу. Она слезла с мотоцикла и идет по дороге. Направляется к вам. Передаю базе 2… — База 2. ОК, она подходит.