— Теперь вам придется лично взглянуть… Леночка молча поднялась. Ползунов повел ее в приемный покой. В пустой выбеленной комнате высокий узкий стол был прикрыт большой чистой простыней. Навстречу к ним вышла женщина в медицинском халате. — Покажите, — распорядился следователь. Женщина сдернула простыню… — Да, — сказала Леночка и пошла прочь. Ползунов повел ее обратно, подписать протокол. — Все-таки дайте мне воды, — попросила Леночка. — И позвольте позвонить по телефону. Леночка знала правду и, несмотря на это, очень нервничала: зубы ее постукивали о край стакана, и голос прерывался. Она набрала номер. — Доктора Успенского. Я прошу доктора Успенского. Говорят из дома. Очень срочно… Павлик не заставил себя ждать. — Я здесь, Ленок! — прокричал он издалека. — Мария Сергеевна вернулась? — С мамой несчастье, — принудила себя сказать Леночка. — Мама попала под поезд. Я только что была в приемном покое. Я нахожусь на Киевском вокзале. Приезжай за мной… На Павлике лица не было, когда он появился перед Леной. — Ленок… Это все я, все я виноват, — растерянно приговаривал он — Мало ли что она запретила! Мне надо, надо было пойти с ней… Леночка дернула его за руку. — Пойдем в аптеку! Павлик посмотрел на нее с недоумением. — Зачем? — За валерьяновыми каплями, — жестко сказала Леночка. — В самом деле, нельзя же так, а еще врач! Леночке очень хотелось его утешить, но она обязана была играть свою роль и молчать. И в то самое время, когда мужество и выдержка Леночки подвергались мучительному испытанию на допросе у следователя линейной прокуратуры, в одном из управлений, ведающих вопросами государственной безопасности, тоже шел разговор о смерти профессора Ковригиной. Мария Сергеевна Ковригина давно уже принадлежала к числу тех ученых, жизнь и работа которых находились в поле зрения органов, отвечающих за безопасность советских людей. Они не вмешивались ни в работу, ни тем более в частную жизнь ученых, но несли ответственность за охрану специальных институтов и лабораторий и за жизнь и безопасность тех, кто в этих институтах трудится. Поэтому-то майор Ткачев, просматривая очередную сводку происшествий за последние сутки, обратил внимание на лаконичное сообщение о несчастном случае, в результате которого погибла профессор М. С. Ковригина. И не только обратил внимание, но и счел необходимым доложить о смерти Ковригиной генералу Пронину. Ткачев вошел в приемную, поздоровался с секретарем и осведомился: — Один? — Заходите. Ткачев открыл дверь. — Разрешите, товарищ генерал? — Заходите, Григорий Кузьмич… Пронин указал на кресло: — Садитесь. Он был уже немолод, генерал Пронин, давно мог уйти на пенсию, но сам не просился, а начальство не предлагало. Он был по-настоящему талантлив и, что особенно важно, обладал подлинным даром работать с людьми. Все, кто работал с ним, и уважали, и любили его. Строгий, требовательный, принципиальный, но в то же время душевный и справедливый человек. Трудную и сложную жизнь прожил Иван Николаевич Пронин. Она рано, до срока, посеребрила его голову, но через самые тяжкие испытания прошел он, не запятнав своей совести, — совести настоящего коммуниста. Да, это был тот самый майор Пронин — только теперь он носил генеральские погоны. “Стар-стар, а морщины мало заметны, и всегда так подтянут, что всем нам в пору с него брать пример”, — подумал о нем Ткачев. Смотрит на тебя — хоть купайся в глазах, не глаза — ласковое синее море, а вот допрашивал на днях перебежчика, не глаза — кинжалы, не глаза, а сталь, — как перебежчик ни крутился, не выдержал его взгляда, раскололся… Высокой, настоящей партийной школы человек, с самим Дзержинским встречался… Но Пронин не дал Ткачеву углубиться в свои размышления. Он большим красным карандашом отметил что-то на мелко исписанном бумажном листе и вопросительно посмотрел на Ткачева. — Слушаю. — Как будто ничего особенного, Иван Николаевич, но я решил доложить, — начал Ткачев. — Помните, говорили как-то о Глазунове? Профессор Ковригина, помните? Они еще вместе ездили на Урал… Пронин кивнул. — Ну-ну? — Попала под поезд! — Кто? — Ковригина. — То есть как “попала”? — А очень просто, по собственной неосторожности. Переходила пути и замечталась, должно быть… Пронин нахмурился. — Нехорошо, когда такие люди попадают под поезд. — И я думаю, что нехорошо. Пронин исподлобья взглянул на своего помощника. — Что-нибудь подозрительное? Ткачев покачал головой. — Будто бы и нет, но… — Понятно. За всеми по пятам ходить не будешь, но неприятно, когда такие вещи случаются с такими людьми. Поинтересуйтесь, Григорий Кузьмич, обстоятельствами ее смерти. Ну несчастный случай, так несчастный, но ведь кто-то и рад бывает таким случаям… Ткачев встал. — Разрешите идти? — Да-да, действуйте. Пронин остался один. Он никогда не видал Ковригиной. Как-то о ней упоминал Глазунов. В последний раз он сам приезжал к Пронину. Глазунова беспокоил повышенный интерес за границей к его открытию: домогаются конфиденциальных встреч с ним, пишут, делают намеки. По поводу этих намеков он и приезжал. Просил усилить охрану института. За институт Пронин спокоен, институт — это крепость, туда никому не попасть… Может быть, какая-нибудь западная разведка и задумала вывести из строя Глазунова. Но при чем тут Ковригина?.. Ткачев вернулся меньше чем через час. — Быстро, — похвалил Пронин. — Произошло это около полуночи, — доложил Ткачев. — Как будто бы доподлинный несчастный случай. Шла на станцию и попала под поезд. Труп обнаружил путевой обходчик. Документы и деньги не тронуты. — Откуда у вас эти сведения? — Созвонился с линейной прокуратурой, — пояснил Ткачев. — Этим делом там занят Ползунов. Опытный следователь. У него нет сомнений… Пронин внимательно посмотрел на Ткачева. — А у вас? — А у меня… есть, — негромко, как бы размышляя вслух, неуверенно промолвил Ткачев, — Я поинтересовался обстоятельствами, при которых Ковригина ушла в тот вечер из дому… Тоже, кажется, все в порядке. Но… — С чего думаете начать? — Пронин в задумчивости постукивал карандашом по столу и вдруг, не дожидаясь ответа, задал еще один, совсем неожиданный вопрос: — Вам известно, как устанавливается тождество трупа? Ткачев выпрямился. — Разумеется, товарищ генерал. — Так вот, я прошу вас лично установить это тождество. По всем правилам искусства. Сами все проделайте, не спрашивая никаких Ползуновых. Докажите, что вы настоящий криминалист. Глава 6. Кому он только родственник? Ткачев появился в приемной Пронина задолго до начала занятий, он хотел поскорее доложить о своем открытии.