— Он стал моим другом после того, как был избран на пост директора Объединения, — уточнил Флаухер. Такое примечание прозвучало для Паттерсона несколько загадочно. Флаухер заерзал в своем кресле. — Если позволите, я закурю, — сказал он и полез в карман. Паттерсон придвинул к гостю деревянную коробку, оклеенную позолоченными этикетками. — Прошу. Мы хотя и в ссоре с правительством Кастро, но сигары оттуда получаем по-прежнему. Настоящие “Корона-Империаль”. Флаухер открыл свой объемистый портсигар. — Для меня эти сигары слишком дороги, — сказал он. — Я курю немецкие. Он не спеша раскурил сигару. — Ну и как идет на рынке ваш порошок? — осведомился он. — О! Что касается мыльного порошка, я монополист, — самодовольно произнес Паттерсон. — Ни одна хозяйка не променяет “Майское утро” ни на что другое! Флаухер задумчиво выдохнул сизое кольцо дыма. — Я хочу дать вам один совет, мистер Паттерсон, — неожиданно сказал он, посматривая на собеседника прищуренными глазами. — Мне кажется, вам следует вернуться домой. — Я не понимаю вас, мистер Флаухер, — удивился Паттерсон. — Мы не настолько знакомы… — Это не имеет значения. Скажу откровенно, я больше забочусь о себе, чем о вас. Поэтому я хочу, чтобы вы поехали домой. Срочно поехали и захватили с собой чемодан… Чемодан мистера Харборо, если не ошибаюсь. Этот немецкий коммерсант лез не в свои дела! Лицо Паттерсона обрело обычную суровость. — Благодарю за совет, мистер Флаухер, но со своими делами я уж как-нибудь разберусь сам. — Я повторяю, мистер Паттерсон: я хочу, чтобы вы возможно скорее отвезли чемодан мистера Харборо. Паттерсон потерял привычную сдержанность, лицо его побагровело. — А откуда вам известен мистер Харбери? — топорща усы, язвительно спросил Паттерсон. — Он мне неизвестен. Нет, мистер Харборо мне неизвестен. — Но тогда кто же… — Паттерсон запнулся. — Кто же мог сообщить… Едва заметная улыбка шевельнула губы Флаухера. — Могу вас заверить, что свою информацию я получаю из верных источников. — Мистер Нобл?! — Нет, мистер Нобл мне тоже неизвестен, — ответил Флаухер. — Он политик, а я промышленник. Нас ничто не связывает. Свою информацию я получаю по банковским каналам… Он положил сигару прямо на стол, и ее пепел осыпался на сияющую полированную поверхность. — Давайте говорить на деловом языке, — сказал Флаухер. — Вы едете домой? — Нет, — отрезал Паттерсон. — Я еду в Сочи. Он не мог сдержать своего раздражения, наклонился и сдул пепел со стола. — А вам известно, мистер Паттерсон, — спросил Флаухер, — что ваше Объединение мыловаренной промышленности всего лишь дочернее предприятие Химической корпорации? — Да, это мне известно, мистер Флаухер. Но к чему вы мне это говорите? — А вам известно, что Химическая корпорация заинтересована в доставке чемодана мистера Харборо? — спросил Флаухер, не затрудняя себя ответом на вопрос Паттерсона. — Нет, это мне неизвестно, — сказал Паттерсон. Он уже не выглядел ни строгим, ни важным. — А вам известно, мистер Паттерсон, что стоит президенту Химической корпорации дунуть, и ваше объединение лопнет, как мыльный пузырь? — Да, конечно, если… — А известно ли вам, мистер Паттерсон, кому принадлежит контрольный пакет акций Химической корпорации? — Флаухер повысил голос. — Мне! Мне! — повторил он. — Я сотрудничаю с нашей химической промышленностью без малого двадцать лет, и сейчас я владею этой промышленностью. Вам понятно это? Стоит мне дать указание президенту корпорации, и ваше объединение исчезнет с лица земли… Паттерсон побледнел, он ничего не сказал, вздрагивала только его верхняя губа, и от этого дрожали острые кончики его седых усов. Флаухер откинулся на спинку кресла. — Все мы хотим есть, — примирительно сказал он. — Но большие проглатывают маленьких, а не наоборот. Не так уж трудно скомпрометировать ваш порошок, и ни одна хозяйка не будет покупать “Майское утро”. Но мы можем сделать и большее. Мы заставим лопнуть банк, вкладчиком которого вы состоите. Ваша отставка еще полбеды, но ваш сын не окончит колледжа, а дочери придется изучать стенографию. Вы не сможете купить для себя куска своего “Командора”… Флаухер улыбнулся своей шутке. Но Паттерсону было не до смеха. Он богатый человек. Обеспеченный человек. Самостоятельный человек. В конце концов, мистер Нобл мог помешать его политической деятельности, но лишить Паттерсона состояния не в его силах. Но что можно сделать, если Химическая корпорация захочет стереть его с лица земли… Флаухер улыбался. Он раскрыл перед собеседником портсигар. — Закуривайте, мистер Паттерсон. И сегодня же отправьте телеграмму о выезде. Паттерсон не осмелился отказаться от скверной немецкой сигары, которую сам он постеснялся бы предложить лакею. — Хорошо, — промолвил он и поперхнулся. Мистер Паттерсон не умел быстро соображать, но тут как-то сразу его осенила идея, и он снова попытался сыграть отбой. — Хорошо, — повторил он. — Но… Флаухер строго вскинул глаза на собеседника. — Что еще, мистер Паттерсон? — Конечно, я могу рассчитывать на любезность со стороны таможенной службы, но если все-таки захотят произвести осмотр чемодана? — Гм… — Флаухер задумался. — Вы правы. Багаж должно везти лицо, обладающее дипломатической неприкосновенностью. Хорошо! Мы найдем дипломата, который вылетит вместе с вами. У меня есть такой. Он будет, так сказать, владельцем чемодана де-юре, а де-факто чемодан будет ваш. Впрочем, перелетев границу, вы можете послать своего дипломата ко всем чертям! — А кто этот дипломат? — Не все ли равно? Разумеется, это не представитель вашей страны, ее престиж мы не потревожим. С вами поедет пресс-атташе одного экзотического государства. Паттерсон облегченно вздохнул. — Значит, на меня возлагаются функции наблюдателя… Флаухер поморщился. — Вы упорно не хотите меня понять. Багаж повезете вы… Вы, мистер Паттерсон! А дипломат будет при вас… — Флаухер подавил раздражение, — этикеткой, ширмой, декорацией. Называйте его как хотите! Но помните — будущее вашей фирмы зависит от того, насколько удачно выполните вы это поручение. — Я понимаю, — пролепетал Паттерсон. Флаухер встал и, улыбаясь, протянул ему руку. — Вы слишком политик, мистер Паттерсон, вы не умеете мыслить экономическими категориями, — с легким осуждением сказал он и вдруг перешел почти на шепот: — Мне нужна война, а не сосуществование… — И тут же поправился: — Холодная война. Это деньги, мистер Паттерсон, большие деньги. А что касается горячей, пусть она будет после нас. Умереть я хотел бы в своей постели. И не провожайте меня… Флаухер вернулся в гостиницу. В коридоре ему попался тот самый корреспондент, который утром брал у него интервью. Они поздоровались как старые знакомые. — Как самочувствие, мистер Флаухер? — осведомился корреспондент. — Превосходно, — ответил Флаухер. — Ездил в посольство. Еле добился свидания с господином Паттерсоном. Он собирается домой и не мог уделить мне много времени. Если хотите что-нибудь с ним послать, торопитесь… Барнс бросился к телефону. — Хэлло, Билл! — закричал он в трубку. — Все в порядке. Старик собирается домой. Спеши! Глава 13. Просьба, требование, каприз — Итак, заставим Королева работать на нас, ведь он “наш сотрудник”! — пошутил Пронин. — Пусть расплачивается за свою дерзость. Пронин еще раз уточнил с Ткачевым план действий и попросил вызвать Лену Ковригину. Она не заставила себя ждать. — Нашли маму? — обрадованно спросила она.