Он ведь понятия не имел, что Леночке известно, с кем она имеет дело! — Что это за дача? — спросила Леночка. — До революции принадлежала московскому миллионеру Михайлову, — пояснил Харбери. — А теперь отдыхают наши сотрудники. — Не только сотрудники, — добавил Джергер. — Все, кому не надо быть на виду. Они подошли к двухэтажному кирпичному флигелю, расположенному в глубине аллеи пушистых голубоватых елей. Поднялись по винтовой лестнице на крыльцо. — Мама здесь? — нетерпеливо спросила Леночка. — Вы увидите ее, — сухо ответил Джергер. В небольшом полутемном холле было прохладно и тихо. — Наверх, — указал Харбери. Поднялись на второй этаж. Вошли в гостиную. Легкие стулья обтянуты пестрой полосатой тканью. Из такой же ткани занавески на окнах. На круглом низком столе в ярко-желтой керамической вазе — желтые гладиолусы. — Отдохните, — предложил Харбери. — А мы отлучимся. Минут на пять. — Пожалуйста, — сказала Леночка. — Небольшой деловой разговор, — пояснил Джергер. — Мы скоро вернемся. Они оставили ее одну. Леночка подошла к окну. Возле флигеля синели ели, дальше белели стволы берез, а еще дальше виднелся большой белый дом и перед ним пестрые клумбы. Леночка надеялась, что раз уж ее сюда привезли, ей все-таки покажут Марию Сергеевну. Они ведь не знают, что разоблачены, и захотят ее успокоить. Может быть, для этого и пригласили ее сюда, в комнату на втором этаже. Проведут Марию Сергеевну мимо окон, покажут, что она жива и здорова, и увезут Леночку обратно в Москву. И она твердо решила окликнуть Марию Сергеевну — будь что будет! А Харбери в это время объяснялся внизу с Джергером. — Какого дьявола вас сюда принесло? — выругался он, уставив на Джергера свои оловянные глаза. — А куда мне было деваться? От самой Москвы за мною едет машина! — Какая машина? — Контрразведка! — И вы привели ее сюда? — А что мне было делать? — Да ведь через полчаса здесь может быть Паттерсон! — И отлично. Не осмелятся же они задержать Паттерсона? — А потом? — А потом, Билл, вы покажете себя настоящим товарищем. — Не понимаю, Робби… — Ковригина подготовлена к отправке? — Она еще не упакована, так сказать, но… Все в порядке. Инъекция сделана, раньше чем через сутки не проснется. — А где она? — В подвале. — Так вот, Билли, вы отправите вместо нее меня! Поэтому я сюда и приехал! — Я не понимаю, Робби… — Да что тут понимать! Раз они меня нащупали, значит, обязательно возьмут. Единственное для меня спасение — Паттерсон! Через два часа я буду уже заграницей! — Но тогда пропадет вся операция! — А черт с ней! Отец Чарльз подождет! А вы тут найдете какую-нибудь другую оказию… — Да, но Ковригину здесь уже нельзя больше оставлять? — Отвезите куда-нибудь, вы сумеете это сделать! — А если ее найдут? — Ну как найдут? Не так просто получить ордер на обыск у иностранца. Да они ничего и не подозревают. Откуда им знать, что она жива? — А ваша юная девица? — Само молчание! Харбери только поглядел на Джергера и ничего не сказал. — Да-да, — продолжал Джергер. — Жизнь она себе сохранила, есть свидетели ее приезда. Вы продержите ее часа два и отпустите, скажете, что это была шутка, что вы просто хотели с ней познакомиться. До вас все равно не доберутся. Ковригиной здесь не будет, а значит, и никаких улик… Харбери покачал головой. — Вы безумец, Робби! Джергер с отчаянием уставился на Харбери. — Вы что — не согласны? Харбери опять покачал головой: — Нет, Робби, не могу… — Отдаете товарища врагу? — Бросьте, Робби, красивые слова. Вы спасаете свою шкуру. А кто будет думать о моей? Мне не простят, если я не отправлю Ковригину. — Я все беру на себя! Упакуйте меня в этот кофр вместо Ковригиной, и уже через два часа я буду вне опасности. — Нет, Робби… — Нет?! Джергер, должно быть, понял, что просить бесполезно. — Хорошо, — сказал он вдруг каким-то удивительно тихим голосом. — Тогда я не дам вам отправить Ковригину. — То есть как не дадите? — Харбери удивленно взглянул на Джергера. — Очень просто! Или вы меня отправите в кофре, или Паттерсон поедет налегке, а Ковригина останется здесь. Если уж погибать, так вместе. Не дам я ее, и все. Вы ничего не поделаете со мной. — У него перехватило дыхание. — Понятно?! Что ж, это было понятно, Джергер закусил удила. Харбери помолчал. Потом он вдруг точно просветлел и протянул Джергеру руку. — Вы убедили меня, Робби. Товарищей в беде не бросают. Извините. В этой чертовой стране совсем спятишь… Мы отправим вас. Но услуга за услугу. Я не хочу возиться с Ковригиной. Мы вынесем ее… Тут есть укромный уголок — фамильный склеп Михайлова. И там вы… что-нибудь сделаете. А после того? как вы уедете, Антонио вывезет ее куда-нибудь… Джергер недоверчиво взглянул на Харбери. — Вы это серьезно? — Вполне, Робби. Вы меня убедили. — Впрочем, это гарантия, что в последний момент вы не подмените один кофр другим. Мертвая Ковригина не нужна Ноблу. Харбери пожал плечами. — Я же говорю, что вы меня убедили… Джергер еще раз взглянул на Харбери и решительно двинулся к выходу. — Пошли! — Он остановился в дверях. — А где Вайолет?