– Папа? – Ляг на дно лодки. Не смотри! Он бы рад был послушаться, но он словно оглох. – Папа? – Томас, на дно, не смотри! Но он все же посмотрел. Вниз, на девушку, лежащую в воде. Бело-синее лицо. Открытые глаза. Колышущаяся в воде мокрая одежда, слишком легкая для похода в лес. – Папа? – Ляг на дно, Томас! Черт побери! Маленький мальчик не успел ничего больше увидеть, потому что отец резко поднялся с банки. И силой опустил его на дно лодки. 2 Неправда, что Каролине Берг боялась летать. Она просто использовала это как отговорку. Правда в том, что она вообще боялась ехать куда-либо. Ей больше всего нравилось дома. Ей нравилась упорядоченность жизни – нет, она была ей просто необходима. – Разве ты не можешь приехать в гости, мама? – Я бы с удовольствием, Вивиан, но ты же знаешь, моя аэрофобия… – Но ты же можешь поехать на поезде, мама? – Шестнадцать часов взаперти в герметичной банке с людьми, которых я не знаю? – Да, я все понимаю, но я бы так хотела, чтобы ты увидела, как я танцую. – Я ведь видела, как ты танцуешь, Вивиан. Много раз. – Нет же, это не Дом Культуры в Буде. Это же Опера в Осло, мама. Опера! Я говорила, что получила место в ансамбле Александра Экмана? Я буду танцевать «Лебединое озеро». «Лебединое озеро»! Как круто! – Вивиан, это потрясающе. Поздравляю, дорогая. – Ты там одна совсем замшела, мама. Ну, может быть, ты все же приедешь в Осло? Сходим в ресторан? Ты знаешь «Моэмо»? Мишленовский ресторан, все такое, мы же можем… Конечно, она хотела посмотреть, как дочь танцует. Господи, она ничего другого так не хотела. – Давай так: мы увидимся, когда ты приедешь домой? – Конечно, мама. Но мне пора бежать, у нас репетиция. У тебя все хорошо? – Все хорошо, Вивиан, не беспокойся обо мне. – Хорошо, мам, созвонимся позже. – Конечно. Господи, с каких пор все стало так? Дни просто приходят и исчезают. Куда подевалась ее жизнь? Та жизнь, о которой она мечтала? Сорок два года, а ощущала она себя на все девяносто. Каждую субботу сэндвич с креветками в «Сюдвесте», нет, они не говорили ничего вслух, но в глубине души она знала, что они над ней смеются. Подруги. Те же самые, что и давным-давно. Старшая школа Буде. Выпускной, и она куда-то мечтала поехать. В Индию. В Африку. Собирать яблоки в Гватемале. Играть на гитаре на улице в Амстердаме. Другие – нет, они никогда никуда не собирались, хотели выйти замуж, завести детей, получить работу в коммуне, в магазине «Рема», во всяком случае, не уезжать из Буде. А теперь оказалось, что все они объездили весь мир, все, кроме нее. Весной, два года назад, Вивиан ездила на пробы в Осло. Ее милая, целеустремленная дочь… Она появилась нежданно-негаданно. Аэропорт в Буде. Оттуда самолеты летают по всему миру, а солдаты НАТО прибывают сюда на учения. Каролине было двадцать, она была юна и беззаботна. Он был из Англии и оставил ее с большим животом и без адреса. Его ли вина? Люка Мура из Лидса, симпатичного пилота с темными кудрями? Он виноват в том, что ты нигде никогда не была, Каролине? Нет, в этом ты можешь винить только себя. Она жила в маленькой квартирке всего в двухстах метрах от аэропорта, но в нем она никогда не была. Нигде не была. «Вы обязательно должны поехать в Аликанте, там та-а-а-ак хорошо». Метте. Когда-то была ее лучшей подругой, но теперь уже нет. У той муж, дети, красивый дом в Хюнтстаде, отпуск каждое лето, в разных местах, далеко отсюда. «Господи, Кей Вэст, я же слышала, там хорошо, ты что, с ума сошла?» Сюнневе. В школе она едва могла сложить два и два, но после отхватила себе предпринимателя из Харстада, который любил яхты и инвестировал в недвижимость за границей. Они смеялись над ней, да, смеялись. Каждый раз, когда заходили в супермаркет «Куп». Не вслух, но она видела это по их лицам. – Вам нужен чек? Пакет? Товары на ленте, и всегда один и тот же писк. Боже мой, как она ненавидела этот звук. Черный хлеб. Пи-и-п. Молоко. Пи-и-п. Четыре бутылки колы по акции. Пи-и-п. Ты уродина. Пи-и-п. Ты никогда ничего не добьешься. Пи-и-п. А потом, в тайне ото всех, да, если бы они только знали, она позвонила по номеру, который нашла в Интернете. Она выпила четыре бокала вина, прежде чем осмелилась. И да, в первые разы она клала трубку, ничего не сказав, ладони покрывались потом, но наконец, с третьей попытки, она решилась. Психолог. Господи боже мой, говорить будут еще больше, появится еще один повод смеяться над ней, но она все равно сделала это. К счастью.