Тридцатичетырехлетняя Миа Крюгер как раз собиралась замотать скотчем последнюю коробку, когда на открытом ноутбуке, стоявшем на столе, запищал «Скайп». Она улыбнулась, увидев, кто звонит. Endless summer.[2] Шесть месяцев на яхте в Карибском море. Миа подняла кофейную чашку с пола и села на диван, поджав под себя ноги. – Привет, Миа, как дела? Получилось заказать билет? Это был Виктор Вик – бывший коллега, покинувший ледяную Норвегию и их отдел много лет назад, последовав за мечтой. – Заказала вчера, – кивнула Миа. – Лечу через Нью-Йорк. – Отлично, – улыбнулось загорелое лицо с экрана. – Когда приземлишься? – В следующий вторник. Вы где, на Сент-Томасе? За спиной Виктора появился темнокожий официант и поставил на стол напиток с зонтиком. – Нет, мы в гавани Роад Туан на Тортоле. Там так утомительно. – На Сент-Томасе? – Да, там круизная гавань. Плюс там приземляются все американские туристы. – Хочешь, я приеду к вам? Или как лучше? – Нет-нет, – сказал Виктор Вик и достал пару долларовых купюр из кармана цветастой рубашки. Официант кивнул и исчез. За спиной Виктора виднелась пальма. Вентилятор на потолке. Смеющаяся парочка, крепко обнявшись, прошла мимо, держа в руках напитки, – она в белом бикини, он с голым торсом. Карибия. Миа все еще не могла поверить, что это правда. – Мы тебя заберем. Никаких проблем. Черт, тут сегодня жара, а там у вас как? Еще зима? Он подмигнул и вытер лоб тыльной стороной ладони. – Нет, теперь все больше начинает быть похоже на весну, – сказала Миа, бросив взгляд в окно. Слабое солнце роняло мягкие лучи на почти пустой пол в гостиной. Апрель. Весна в Осло. Тринадцать градусов. Глубокая тьма, лежавшая над столицей всю зиму, наконец-то ушла, но это, конечно, ничто по сравнению с тем, что ее ждет. Виргинские острова. – Здесь круглый год лето, – улыбнулся Виктор Вик и отпил глоток своего коктейля. – Я очень рад, что у нас все получилось, Миа. Будет здорово снова увидеть тебя. Ты мне позвонишь, когда сядешь в самолет? Чтобы я знал, что ты в пути. – Само собой, – кивнула Миа. – Думаю, я буду на Сент-Томасе около часа дня во вторник. – Да, должно быть, так и есть, утренний рейс из Нью-Йорка. Я тебе напишу, если нам придется пристать где-то в другом месте, хорошо? – Договорились. – Вечное лето ждет, – улыбнулся Виктор и поднял бокал, перед тем как нажать кнопку и исчезнуть. Миа Крюгер закрыла скайп и почувствовала, как по телу разливается тепло. Шесть месяцев на яхте. Почему она не додумалась до этого раньше? …Папа на кухне, дома, в Осгордстранде, склоняется над лодочными журналами, которые он выписывал. «О, Миа, посмотри, Endeavour J-класса. Ты когда-нибудь видела такую красивую?» Восемь лет. В тот момент она могла быть с ним наедине. Ее близняшка Сигрид куда-то уехала. Балет, хор, верховая езда… Они были очень разными. Сигрид всегда была активной, Миа – более спокойной. Она любила выделяться. Две рожденные одновременно девочки, навсегда связанные друг с другом, и тем не менее настолько разные. «Давай ты будешь Белоснежкой, а я Спящей красавицей?» «Почему я всегда должна быть Белоснежкой, Сигрид?» «Потому что у тебя темные волосы, а у меня светлые, разве ты это не поняла?» «Нет. Я глупая». «Глупая? Никогда не говори так. Ты самая умная из всех, кого я знаю, Миа». Миа Крюгер закрыла ноутбук и снова поставила чашку на пол. Не думать об этом больше. Теперь все прошло. Она обернула скотчем крышку коробки и взяла фломастер. На некоторое время задумалась, что написать, но в конце концов выбрала простое: «Фотографии». Миа подняла коробку с пола, отнесла ее в маленькую спальню и поставила к остальным. Воспоминания. Она наконец нашла в себе силы снова пережить их, покончить со всем, что причиняло такую боль. Последняя коробка оказалась труднее всех. Особенно тяжело было листать один из фотоальбомов. «Альбом Миа». Его сделала для нее мама. Маленькая Миа в коляске на обложке, единственный раз в жизни одна на фото, а в самом альбоме выстроились их с сестрой фотографии: «День рождения Миа и Сигрид, 2 года. Сигрид и Миа на танцах. Папа купил новую машину!» Все их детство в Осгордстранде задокументировано так, как это мог сделать только альбом из восьмидесятых. Поблекшие цветные фотографии вызывали моментальное желание побежать в ванну, открутить крышку от баночки с таблетками и закинуться, но, конечно, она этого не сделала. Теперь там пусто. Больше никаких таблеток. Во всех шкафах пусто. Больше никаких бутылок. Четыре месяца назад зима была не только за окнами, но и внутри. Алкоголь и таблетки. Постоянное отключение от мира, к которому она не могла приспособиться. Десять лет назад в грязном подвале в Тейене обнаружили тело ее сестры, умершей от передозировки героина. Сокрушенные горем родители вскоре ушли той же дорогой, они умерли, их не стало. Год назад Миа продала свою квартиру в Осло, купила дом на берегу Тренделага и решила последовать за ними. Покончить с собой. Пойдем, Миа, пойдем. Сигрид бежала в белом платье по золотистому полю и звала Миа, словно в гипнотическом сне. Господи, какой она была дурой. Ей все еще стыдно. Миа бросила последний взгляд на коробки, закрыла за собой дверь и вернулась в гостиную. Новая жизнь. Шесть месяцев на яхте. Она снова себе улыбнулась, поставила пустую чашку на кухонную столешницу и уже собиралась пойти в ванну принять душ, когда в дверь позвонили. В глазок она увидела знакомое лицо: за дверью стоял сосед Александр, молодой парень чуть за двадцать, со светловолосой девушкой, вероятно, сестрой. «Вы не хотели бы сдать квартиру? Пока вас не будет? Сестре сейчас немного сложно…» Миа Крюгер планировала продать квартиру, покончить с этим городом, но она всегда проявляла слабость, когда нужно было кому-то помочь. В этом они тоже были довольно разными, Сигрид и Миа. Сигрид во всем была намного тверже, а Миа всегда пасовала перед окружением, иногда она чувствовала себя почти прозрачной. Полиция. Конечно, она должна была выбрать что-то другое. Иногда зло практически сламывало ее. Вообще-то, она собиралась изучать литературу. С самого детства она погружалась в выдуманный мир, уходя таким образом от реальности. Она сделала маленькую попытку, зачислилась в Блиндерн[3], сходила на несколько лекций, но бросила, не дожидаясь экзамена. Это казалось таким ненужным. Читать книги, пока Сигрид живет на улице, делая себе уколы в подворотнях? Нет, Миа необходимо было делать что-то более настоящее. Так она подала заявление в Высшую школу полиции, практически случайно, и каким-то непостижимым образом у нее все сложилось отлично. Словно она была создана для этого. Мунк взял ее к себе в отдел еще до того, как она закончила учиться. Она полюбила эту работу с первого же дня. Взаимодействие в команде с настоящими профи. Чувствуешь, что приносишь пользу. Становишься щитом на пути ужасов жизни. Но для Мии это было палкой о двух концах. Она должна была быть сильной, в то время как внутри оставалась хрупкой. «Вот что делает тебя особенной, Миа. Вот почему ты – лучшее, что у меня есть». Последние десять лет Холгер Мунк был ей как отец, и она была бесконечно ему благодарна, но теперь время пришло. С чистого листа. Шесть месяцев свободы. Ощутив прилив радости от предстоящего отпуска, Миа открыла дверь и впустила молодых людей.