Лед. Look what I can do? Может, она ошиблась. Может быть, это не имеет отношения к Бэмби, да и почему вообще должно? Есть миллион других причин. Видите меня? Я смеюсь вам прямо в лицо. Видите, что я могу делать? А вы не можете меня остановить. Look what I can do. Ручка быстрее забегала по бумаге. Жертва номер один. Вивиан Берг. Балетная одежда. Костюм? Почему? Это важно, не так ли? Жертва номер два. Курт Ванг. Музыка на телефоне? My Funny Valentine. Где здесь… костюм? Саксофон? И вся обстановка? Вот это важно. Она почувствовала, что приближается к чему-то. Здесь что-то есть. Жертва номер три. Рубен Иверсен. Возраст? Играет ли роль возраст? Плавки? Не символичны? Нет? Не вода ли? Конкретнее? Посмотри… на облачение? Новый костюм? Психологическая игра? Пальцы все быстрее летали над бумагой. Вольфганг Риттер? Психиатр? Танец смерти… Черт, она чуть не забыла об этом. Вольфганг Риттер. Им нужно к нему. Там будет что-то еще. Она подчеркнула имя и засунула ручку в рот. Клаус Хеминг? Все же жив? Нет, невозможно. Миа не заметила, как он вошел в паб, и увидела его только у столика. Лицо далеко в тумане. – У вас что, не работает телефон? – сказал мрачный голос, в то время как его обладатель опускался в кресло напротив. 43 Эрик Рённинг за весь вечер не оплатил сам ни одного напитка, и тут за столик принесли еще один, в сопровождении нового лица с тем же выражением, что и у всех предыдущих. Пятьдесят процентов зависти, пятьдесят – любопытства. Еще один неряшливо одетый коллега протолкнулся к нему и упал рядом на стул в надежде вызнать последние новости. Интернет-газета. Как там его зовут? Рённинг не помнил. Да какая разница. С легкой улыбкой он поднял бокал с джин-тоником и повернулся к Веронике Моссберг, которая выглядела еще лучше после – сколько там он выпил – шести бокалов? Он не помнил. «Стоп Прессен». Эрик нечасто посещал это место, на его вкус оно слишком плебейское. Для простолюдинов. Редакторы редко сюда заходили, и он не видел причин тут зависать, но это Моссберг предложила. – Так как вам вообще удалось достать это видео? – спросила Моссберг, глядя затуманенным взглядом. Это что, еще одна расстегнутая на блузке пуговица? Пуговица, да? Он только на мгновенье отвернулся, чтобы пожать очередную руку. Рённинг подмигнул и слегка улыбнулся, придвинувшись еще ближе к Веронике. – О, ты знаешь, – сказал он, положив руку на спинку дивана. – Хороший нюх. Тяжелая работа. Моссберг фыркнула и покачала головой. – Нет, ну серьезно, Эрик, мне интересно. Ну скажи мне. – My lips are sealed[11], – ухмыльнулся он, проведя пальцем по рту. – Ой, да ладно, тут же только мы, – подмигнула Моссберг. Рённинг сделал отбеливание несколько дней назад. У зубного на Родхюсплассен. Бесконечная возня – поддерживать белизну зубов, надо бы решить эту проблему раз и навсегда. Если он будет чаще выступать на телевидении – это совершенно очевидно, – необходимо будет всегда иметь сияющую улыбку. Но пока что он решил не торопиться. Неделю назад он был на одном ужине с несколькими инвесторами, что-то связанное с отелем в Дубае, и жена одного из них (а может, любовница, сложно сказать) была похожа на лошадь со своими новыми зубами. Лучше уж оставить свои. Он еще ближе придвинулся к Моссберг, коснувшись губами ее нежной щеки и почувствовав аромат ее духов. – Я знаю одно место поспокойнее, – прошептал он. – О, да? – хихикнула Моссберг, взяв коктейльную трубочку в рот. В поле зрения Эрика появился новый человек. Наверняка с еще одним напитком. Еще один любопытный с поздравлениями. Так было весь день. Чертовы санта-клаусы. Неужели они и правда думают, что он раскроет, как удалось записать убийство на видео? Да конечно, держи карман шире. – О, привет, – сказала Моссберг, поднявшись и поцеловав подошедшего. – Эрик, это мой муж, Конрад. Вы ведь не знакомы? Муж?