Она постаралась как можно бесшумнее надеть шляпу и жакет, подошла к заднему окну, выходившему на крышу невысокого крыльца, спустилась с нее на поросшую травой небольшую насыпь и кружным путем направилась к дороге. Добравшись туда, она успокоилась, окликнула проезжавший омнибус и покатила в город с видом очень веселым и таинственным. Если бы кто-нибудь наблюдал за ней, то, несомненно, счел бы ее действия очень странными, так как, высадившись, она зашагала быстро и решительно, пока не добралась до одного из домов на одной из оживленных улиц; найдя с некоторым трудом нужный подъезд, она вошла в дверь, взглянула вверх на грязную лестницу и, постояв с минуту как вкопанная, вдруг вынырнула на улицу и зашагала прочь так же стремительно, как пришла. Этот маневр она повторила несколько раз, к большому удовольствию черноглазого молодого человека, который сидел развалившись в кресле у окна здания напротив. Возвратившись в третий раз, Джо взяла себя в руки, надвинула шляпу на глаза и пошла по лестнице с таким видом, словно наверху ей должны были вырвать все зубы. Среди других вывесок, украшавших витрину у подъезда, в котором исчезла Джо, была и реклама дантиста, и, бросив взгляд на пару огромных искусственных челюстей, которые медленно открывались и закрывались, чтобы привлечь внимание к красивым белым зубам, молодой человек надел пальто, взял шляпу и спустился, чтобы встать на караул в дверях напротив, бормоча при этом с улыбкой и содроганием: – Как это на нее похоже – прийти одной! Но если ей придется туго, понадобится кто-нибудь, чтобы проводить ее домой. Через десять минут Джо сбежала вниз по лестнице с очень красным лицом и обычным видом человека, только что прошедшего через определенного рода тяжкое испытание. Увидев молодого человека, она отнюдь не просияла и прошла мимо, лишь кивнув ему, но он последовал за ней и спросил с сочувствием: – Тяжело пришлось? – Не очень. – Быстро ты выбралась. – Да, слава богу! – Почему ты пошла одна? – Хотела, чтобы никто не знал. – Ну и странная же ты! И сколько тебе вырвали? Джо взглянула на своего друга, словно не понимая, о чем он говорит, а потом принялась смеяться, как будто услышала отличную шутку. – Есть два, которые я хотела бы вырвать, но придется ждать две недели. – Над чем ты смеешься? Ты что-то затеваешь, Джо, – сказал Лори с заинтригованным видом. – Ты тоже. Что это вы делали, сэр, там, в бильярдной? – Прошу прощения, мэм, но это не бильярдная, а гимнастический зал, и я брал урок фехтования. – Я рада. – Чему? – Ты сможешь научить меня, и тогда мы поставим «Гамлета»[58] – ты будешь Лаэртом, и у нас будет великолепная сцена сражения на шпагах. Лори сердечно, по-мальчишески расхохотался, так что несколько прохожих тоже невольно улыбнулись. – Я научу тебя, независимо от того, будем мы ставить «Гамлета» или нет. Фехтование – отличное развлечение и замечательно поможет тебе избавиться от сутулости. Но я не верю, что ты только поэтому так решительно заявила «Я рада». Ведь так, скажи? – Я рада, что ты был не в бильярдной, и надеюсь, ты никогда не ходишь в такие места. Ты ведь не ходишь? – Хожу, но не очень часто. – Я хотела бы, чтобы ты не ходил. – В этом нет ничего плохого, Джо. У меня есть бильярд и дома, но одному, без хороших партнеров, неинтересно. И так как я люблю бильярд, я иногда хожу поиграть с Недом Моффатом или с кем-нибудь еще. – Боже мой, мне так жаль, потому что такие занятия будут привлекать тебя все больше и больше, ты будешь зря терять время и деньги и станешь похож на этих противных щеголей. А я-то надеялась, что ты останешься достойным уважения и будешь гордостью своих друзей, – сказала Джо, качая головой. – Разве не может человек иногда позволить себе невинное развлечение, оставаясь при этом достойным уважения? – спросил Лори с уязвленным видом. – Все зависит от того, где и как он находит эти развлечения. Мне не нравится Нед и его компания, и я хочу, чтобы ты держался подальше от них. Мама не позволяет нам приглашать его в гости, хотя он хотел бы прийти; а если ты станешь таким, как он, она не согласится, чтобы мы дружили и резвились вместе, как сейчас. – Не согласится? – переспросил Лори с тревогой. – Нет, она терпеть не может этих светских франтов и скорее упрячет нас всех в шляпные картонки, чем позволит общаться с ними. – Ну, пока ей не нужно доставать шляпные картонки. Я не светский франт и не собираюсь им становиться, но я люблю порой безобидные развлечения – а ты разве не любишь? – Люблю, да никто и не против этого, так что развлекайся на здоровье, но не делайся повесой, хорошо? А то придет конец нашим радостям. – Я буду святой высшей пробы. – Терпеть не могу святых: будь простым, честным, порядочным мальчиком – и мы всегда будем с тобой. Не знаю, что я стала бы делать, если бы ты вел себя, как сын мистера Кинга; у него полно денег, но он не знает, куда их девать, и пьет, играет в карты, убегает из дома – я думаю, он и как отца-то родного зовут забывает – и вообще ведет себя отвратительно. – И ты думаешь, что я мог бы делать то же самое? Покорно благодарю. – Нет-нет, не думаю – о нет, конечно, нет, – но я слышала, как люди говорят, что деньги – большое искушение, и иногда мне хочется, чтобы ты был бедным; тогда я не беспокоилась бы так о тебе. – А ты беспокоишься обо мне, Джо? – Немного; когда ты угрюм или недоволен, как это с тобой иногда бывает; потому что у тебя такая сильная воля, и если ты однажды собьешься с пути, то, боюсь, трудно будет тебя остановить. Несколько минут Лори шагал в молчании, и Джо поглядывала на него, жалея, что не придержала язык, потому что глаза его были сердитыми, хотя на губах все еще играла усмешка, как будто вызванная ее предостережениями. – Ты собираешься читать наставления всю дорогу домой? – спросил он вскоре. – Конечно, нет. А что? – Да если ты собираешься, я сяду в омнибус; а если нет, то я хотел бы пройтись с тобой и рассказать тебе кое-что очень интересное. – Я не буду больше поучать, и я очень хочу узнать новости. – Очень хорошо, тогда пошли. Но это секрет, и, если я расскажу тебе о нем, ты должна рассказать мне о своем. – У меня нет никакого секрета, – начала было Джо, но резко оборвала речь, вспомнив, что это не так. – Ты же знаешь, что есть! Ты ничего не можешь скрыть! Так что давай выкладывай, или я ничего не скажу! – воскликнул Лори. – А твой секрет стоящий? – Еще бы! И о людях, которых ты знаешь! И так забавно! Тебе следовало бы послушать, да мне и самому уже давно до смерти хочется рассказать. Давай, ты первая. – Но ты ничего не скажешь дома, хорошо? – Ни слова. – И не будешь дразнить меня, когда мы вдвоем? – Я никогда не дразню. – Дразнишь. Ты можешь выудить из человека все, что захочешь. Не знаю, как ты это делаешь, но ты прирожденный искуситель. – Спасибо. Выкладывай. – Я оставила два рассказа редактору газеты «Парящий орел», и он даст мне ответ на следующей неделе, – шепнула Джо на ухо своему доверенному лицу. – Да здравствует мисс Марч, знаменитая американская писательница! – закричал Лори, подбросив в воздух и снова поймав свою шляпу, к большому удовольствию двух уток, четырех кошек, пяти куриц и полудюжины ирландских ребятишек – дорога уже вышла за город. – Тише! Может быть, ничего и не выйдет, но я знала, что не найду покоя, пока не попробую. Я ничего не говорила об этом дома, потому что не хочу, чтобы еще кто-то был разочарован. – Неудачи не будет, Джо. Твои рассказы – творение Шекспира по сравнению с половиной той чепухи, которую каждый день печатают газеты. Вот здорово будет увидеть твои произведения в печати – и разве не будем мы гордиться нашей писательницей? Глаза Джо блеснули – всегда приятно, если в тебя верят, а похвала друга всегда милее, чем дюжина газетных статей с дутой рекламой. – А где же твой секрет? Веди честную игру, Тедди, или я никогда больше тебе не поверю, – сказала она, стараясь погасить ослепительный блеск надежд, засиявших от ободряющих слов Лори. – У меня, конечно, могут быть неприятности из-за того, что я скажу. Но я не давал слова молчать, так что все-таки скажу, потому что не смогу успокоиться, пока не поделюсь с тобой великолепной новостью. Я знаю, где перчатка Мег! – И это все? – спросила Джо разочарованно. Лори кивнул, в глазах его зажегся огонек, а на лице появилось таинственное выражение. – Вполне достаточно. И ты сама согласишься, когда я скажу тебе, где она. – Так скажи. Лори наклонился и шепнул на ухо Джо три слова, что привело к забавной перемене: она остановилась и с минуту глядела на него с видом одновременно и удивленным и недовольным, затем пошла дальше, спросив резко: – Откуда ты знаешь? – Видел. – Где? – В кармане.