– Просто я в этом городе уже не в первый раз и знаю, куда стоит сходить. – А вы откуда приехали? – поинтересовалась Света. – Из Иркутска, – тут же выпалила Дайна. – А! Это оттуда, где файлик называют мультифорой? – засмеялась девушка. – Что, простите? – не поняла Дайна, однако, осознав, что, по всей видимости, в чем-то нечаянно прокололась, тут же радостно закивала головой: – Да, да, да… Именно оттуда! – Да просто у меня родственница в Иркутске живет, так у них там все не как у людей. Такие слова иной раз интересные слышать приходится, что не сразу-то и понятно, о чем речь. К примеру, слово «гачи». Вы ведь, знаете, что такое «гачи»? Дайна хоть и слышала это слово впервые в жизни, но тем не менее презрительно хмыкнула, всем своим видом давая понять, что типа, ну кто же не знает, что такое «гачи». Хмыкнула, а сама внутренне похолодела, предполагая, что у этого разговора будет какое-то продолжение. Но, продолжения не было. – Как там, кстати, в Иркутске сейчас погода? – тут же спросила Вероника. После этого вопроса Дайна похолодела еще больше и тут же осознала, что врать не так уж на самом деле и просто, как кажется на первый взгляд. О том, какая в Иркутске погода она, конечно же, знать не знала, ведать не ведала. Она даже представления не имела, какая в этом городе в это время года вообще может быть погода. Может, там снег уже вовсю лежит? Или заморозки? Надо было хоть в интернете прогноз посмотреть перед тем, как придумывать себе легенду про приезд из другого города. В общем, Дайна сделала вид, что задумалась и не услышала вопроса. А девушки на ее счастье вопрос повторять не стали, да и к возможным для посещения занимательным местам столицы никакого интереса тоже больше не проявили, а только с ногами залезли на свои кровати и уставились в свои гаджеты. К этому времени вернулась обладательница вещей под дальней, у самой двери кровати. Женщина была в душе и вернулась с полотенцем на голове и запахом дешевого шампуня. Она, ни с кем даже не поздоровавшись, просто вошла в комнату и, не снимая полотенца, залезла под одеяло, накрывшись им с головой. В общем, какая-то невежа! От греха подальше Дайна поспешила отправиться на кухню, заметив при этом, как облачившаяся в тунику и джинсы Милена, при макияже и в солнцезащитных очках, спешно покинула хостел. В примыкавшей к гостиной кухне имелся предназначенный для общего пользования чайник, кружки, ложки, упаковка чая в пакетиках, банка растворимого кофе, и еще печенье и сухари в вазочке. Имелся в кухне и предназначенный для общего пользования холодильник, на котором висело грозное объявление с требованием подписывать свои продукты, а также ставить маркировку когда продукт куплен и поставлен на полку. В противном случае, судя опять же по объявлению, продукты могли быть признаны администрацией бесхозными и просроченными, после чего подлежали немедленной утилизации. Здесь же рядом лежал маркер и предназначенный для этих целей блок ярких стикеров. Дайна налила себе кофе и села в гостиной смотреть телевизор. До того, как она зашла туда, Богдан из Беларуси что-то рассказывал все еще находившимся там же Марье Христофоровне и Аннушке, но как только Дайна вошла, умолк. – А я здесь после больницы, – немного помолчав, трагическим голосом обратился он к ней. – А что такое? – хрустя сухарями, насторожилась Дайна, заметив при этом, что слова не произвели особенного какого-то воздействия ни на Марью Христофоровну, ни на Аннушку. Марья Христофоровна только молча головой кивнула, будто подтверждая слова Богдана. Она, видимо, уже слышала сегодня эту историю чуть раньше. – Купил крутую машину, поехал домой и бац! На выезде из Москвы лобовое столкновение по вине какого-то дебила дальнобойщика из Средней Азии! Машина восстановлению не подлежит, а я весь ломаный-переломанный без сознания в травматологию. Вот только недавно из больницы вышел. Теперь вот жду, когда следователь справку выдаст об ущербе. А в Москве-то как все дорого! И денег нету уже ни фига, даже на пожрать. – Ой, какой ужас! – воскликнула Дайна. Богдан при этом как-то странно посмотрел на нее, будто ждал вовсе даже не слов поддержки, а чего-то другого. Надо сказать, выглядел он, в самом деле, как-то уж очень неважно, был небрит и чрезвычайно худ, причем настолько, что одежда буквально болталась на нем. Видимо, некоторое время назад он был явно куда справнее. – Финансово помочь не могу, зарплата библиотекаря крайне скудна. А вот таблетку какую-нибудь обезболивающую предложить имею возможность, – сказала Марья Христофоровна. – Как говорится, издержки возраста. Завсегда аптечку со всем необходимым вожу с собой. У меня и от давления таблетки есть, и от сердца, и от диареи. Но, судя по всему, помощь в виде таблеток Богдана тоже не устраивала, как говорится, ни коим образом. Он вообще никакого интереса ни к таблеткам от диареи, ни к таблеткам от давления не проявил. – Ладно, – так, видимо, и не дождавшись чего-то, на что рассчитывал, поднялся Богдан со своего места: – Пойду к церкви святого архангела страстотерпца. Это недалеко, как-нибудь доковыляю. Может там, кто подаст на пропитание. – В этой церкви, кстати, хорошая трапезная, – сообщила Марья Христофоровна. – Я всегда, когда мимо иду, пироги с яблоком и корицей там покупаю. Одета Марья Христофоровна была скромно, в основном во все вязаное: в достаточно теплое платье цвета горького шоколада и белую вязаную же пелеринку, хотя на дворе стоял еще август месяц, как-никак лето. Многие библиотекарши, надо сказать, особенно в почтенном возрасте носят такие разные вязанные вещи, может, от того, что постоянно мерзнут среди всех этих бесконечных стеллажей с книгами. – Ой, ну что ж вы прямо-то не сказали, что нуждаетесь, – после слов Богдана подскочила на месте Дайна и принялась шарить по карманам и, найдя какую-то мелочь, протянула ее белорусу. – Да я еще и от нечего делать туда хожу, – весело усмехнулся тот, однако, мелочь при этом забрав всю до последней монеты. – Мне все равно пока что заняться нечем. Надоедает в хостеле-то сидеть. Я, кстати, на обратном пути через магазин пойду. Может, вам нужно что-то купить? Так я сделаю для вас покупки. Мне не затруднительно. – А через какой магазин пойдете? – поинтересовалась у него Аннушка. – Не через «Восьмерочку», ли? – Точно! Через нее, – сообщил Богдан и добавил: – Самый ближайший к хостелу магазин. – Там обманывают просто безбожно! – тут же отозвалась Аннушка. – Я была там сегодня утром. На целых семь рублей меня там обманули. Аннушка тоже была одета вовсе даже не по сезону: в серую водолазку с кулоном на шее, и в длинную трикотажную юбку. «Мышь мышью!» – подумала про нее Дайна. – На целых семь рублей обманули, сволочи! – достаточно эмоционально повторила свои слова Аннушка. – Меня вряд ли кто когда обманет! Я сам кого хочешь обману, – хвастливо сообщил Богдан и уставился с тупым выражением лица на Дайну. – Так что купить-то? Заказывайте! Пришлось в итоге Дайне дать Богдану триста рублей и написать список продуктов. В общем, надо сказать, это в самом деле было вполне удобно, так как выходить на улицу ей вообще никак не хотелось. Дайна попросила Богдана купить нежирный творог, йогурт и какие-нибудь фрукты на выбор. Она решила, что этого нехитрого продуктового набора ей на сегодня будет вполне достаточно, да и к тому же дармовых сухарей и печенья, то есть углеводов, она сегодня уже вполне достаточно нахваталась. Богдан кряхтя поднялся, взял приставленную к стене палочку и, хромая на обе ноги, направился к выходу. А Дайна, глядя на него, немного усовестилась, что покалеченный в аварии человек будет нести ей из магазина продукты. Однако, бежать за ним следом и просить ничего не делать, было глупо. И все осталось как есть. – Я охотно дала бы ему денег, да только у библиотекарей какие ж доходы? Самой бы прокормиться, – вздохнула Марья Христофоровна. – А у меня и подавно денег кот наплакал, – сказала Аннушка и хихикнула: – Впору хоть самой на паперть идти. Или еще куда… После ухода Богдана, Дайна прогулялась по хостелу и в холле второго этажа столкнулась с занятым своим ноутбуком парнем, по виду студентом. Схватив с полки какую-то книжку, Дайна плюхнулась в одно из свободных кресел и стала водить по строчкам взглядом. Книжка была неинтересная и смысл написанного Дайне все никак не давался может быть по той самой причине, что голова все еще была занята мыслями о вчерашнем происшествии со странным проникновением в квартиру и попыткой покушения на ее жизнь посредством удара электрическим током. Дайна упорно делала вид, что читает и даже страницами шелестела время от времени, пока в какой-то момент не обратила внимание на приглушенный плач в одной из комнат. – Это Марьяна плачет, – обратив внимание на беспокойство Дайны, сообщил оторвавшись от своего ноутбука парень. – Она уже часа три рыдает, а может даже и больше. Уже просто невозможно слушать все эти вопли. – А что случилось? – поинтересовалась Дайна, подумав про себя, что постояльцы этого хостела за редким исключением все какие-то несчастные на самом деле, со своими какими-то личными бедами и заботами. Просто, может быть, в гостинице, где каждый живет в своей собственной комнате, чужих бед и забот не видно и не слышно. А может быть, Дайна просто никогда не жила в бюджетных хостелах и не общалась вот так вот тесно с другими людьми. – Ее парень бросил, – ответил на ее вопрос студент. – Он казах, она казашка и он ее бросил. И она теперь из-за этого рыдает, никак не может успокоиться. А меня, кстати, Степа зовут, – тут же протянул он руку для знакомства. – Дайна. Вернее, Марина, – был ему на это ответ. – Так Дайна или все же Марина? – с улыбкой непонимания переспросил Степан. – Марина, – осознав, что в очередной раз прокололась, произнесла Дайна, а сама залилась пунцовой краской, пообещав себе, что впредь будет стараться контролировать каждое свое слово, чтобы снова не попасть в глупое положение. От мысли, что приходится обманывать и вводить в заблуждение других было как-то уж очень не по себе. «Как все-таки сложно на самом деле соблюдать конспирацию!» – сделала Дайна неутешительный вывод. – Терпеть не могу женские слезы, – хмуро заявил Степан. – Совершенно, на мой взгляд, бесполезная вещь, а иногда и явно злая и вредная штука. – Что ты имеешь в виду? – не поняла Дайна. – Просто, когда других аргументов перед мужчинами уже не остается, женщины начинают плакать. По сути своей это и есть самая настоящая агрессия. Потому что мужчина, хоть и, по сути своей прав, тут же затыкается. А женщина, вуаля, даже когда совершенно не права из всей этой схватки выходит победителем благодаря одной только силе льющейся влаги из глаз. Ну, не в данном конкретном, конечно, случае, а вообще, – мотнул он головой в сторону комнаты, откуда все еще доносились слезы. «Ничего-то вы, мужики, не понимаете! И жалеть нас, женщин, именно по этой самой причине ни капли не умеете» – хотела было сказать ему Дайна, но промолчала.