– Где ваша дочь? Я имею в виду Маргариту, – пояснил Костин. Волгина всхлипнула. – Ночей не спала, всю душу в ребенка вложила. А дрянь мать отблагодарила – просто удрала! Ничего о ней не знаю! Бессмысленный разговор продолжался еще некоторое время, потом Эвелина вскочила и убежала со словами: – Вы мне надоели! Когда за посетительницей захлопнулась дверь, вспыхнул экран на стене, появилось изображение нашего нового психолога Льва Михайловича. – Приветствую вас, – улыбнулся он. – Хочется поблагодарить сотрудника, который организовал для меня трансляцию беседы. Полагаю, перед нами случай патологического вруна. Что это такое? Научное название явления – «псевдология». Это неудержимая склонность к сообщению лживой информации, сочинение историй, которые никогда не происходили в реальности. Как правило, такой индивидуум хочет продемонстрировать всем свою значимость. Кстати, некоторые вруны начинают верить в то, что выдумали. Мифомания – так еще именуют патологическую ложь – предмет спора между психиатрами и психологами. Одни считают, что это симптом сложного нарушения личности, такого как социопатия. Другие полагают, что подобное поведение – часть психологической защиты личности. Эвелина Михайловна – яркий пример такого лгуна. Вы никогда не сумеете заставить ее отвечать честно на вопрос. Я внимательно посмотрел ваше дело и понял: вы расследуете то, чего не было. – Похоже на то, – согласился Макс. – Клиенты салона умерли своей смертью. Никто Лампу «пожирателем» не травил, у нее просто случилась беда с кишечником, которая быстро прошла. Вадим не знаком с Маргаритой, она не его дочь. Девушка просто уволилась, но перед тем, как уйти, сообщила всем о романе с Костровым. Остапова умерла, кто-то использует ее имя. – Кто? – тут же осведомилась я. Макс пожал плечами. – Понятия не имею. – Ничего не понимаю, – вздохнула я. – Нахожусь в такой же ситуации, – признался Костин. Макс встал. – Договор мы ни с кем не подписывали. Клиента у нас нет. В салоне никого не убивали. Лампе не накрасили ногти «пожирателем». Ничего не случилось. Белье с фальшивой попой не воровали. Мы стали раскапывать гору лжи из простого человеческого любопытства. Давайте прекратим дурацкое занятие! – Но… – начала я. – Все, – остановил меня муж. – К нам пришла ненормальная баба! Конец истории! – В истории все тетки странные, – объявил Чернов, – и каждой легко позавидует барон Мюнхгаузен. Эвелина врет. Нина врет. Сколько патологических врунов у нас одновременно? – Более мы этой историей не занимаемся, – повторил Вульф. – Единственное, в чем не сомневаюсь – это в смерти Кострова. Он умер у нас на глазах. – Крепкий мужчина, здоровый с виду, – вздохнула я, – раз – и нет его! – Причина смерти Вадима Кострова – аневризма головного мозга, – продолжил Юра. – Бизнесмен о ней знал. Почему я сделал такой вывод? Некоторое время назад Вадим Алексеевич составил завещание. До этого он об оформлении своей последней воли не думал. – Сведения получены от Романа Никитовича, помощника Кострова, – добавил Костин, – беседовал с ним сразу после того, как узнал о кончине бизнесмена. Спросил, имел ли начальник проблемы со здоровьем. Юра, ты обещал мне, что сделаешь видеобеседу с Романом. – Смотрите на экран, – откликнулся Чернов. Я повернула голову и увидела симпатичного мужчину. – Добрый день, Роман Никитович, – начал Костин, – расскажите нам про состояние здоровья покойного господина Кострова. – Хорошо, – кивнул помощник Вадима, – повторю то, что уже сообщил вам, Владимир. Босс каждый год непременно ложился на два дня в клинику, его там разбирали на молекулы. Возвращался всегда в отличном настроении, говорил мне: «Пока не следует тебе искать нового хозяина. Поживу еще, все окей с моим бренным телом». А в последний раз он появился хмурый, бросил на ходу: «Позови Геннадия». Это его юрист. Тот сразу примчался, долго они сидели. Вечером Вадим Алексеевич меня поужинать пригласил. Сели за столик, он объяснил: «Нашли на КТ у меня аневризму головного мозга». Я в медицине профан, рот разинул: «Что это значит?» «А то, – засмеялся босс, – что у меня под черепом бомба замедленного действия. Сосуд лопнет – и трындец! Отбегался! Когда рванет, никто точно не скажет. Операцию делать нельзя, не спрашивай, почему. Я, конечно, обалдел, чувствую себя отлично, нигде ничего не болит. И упс! А сейчас понял: это мне подарок! Никогда не хотел лежать в кровати, гнить под одеялом. Не дай бог инсульт! Речи нет, ума тоже, с ложечки кормят. Нет, нет! Лучше сразу. Бам! И нету. Завещание составил, все отойдет Кире. Хочу вас поженить!» Я растерялся, но с Вадимом Алексеевичем не поспоришь. Он мне велел: «Начинай ухаживать за моей дочкой. Как только меня похоронят, на запах денег стаи альфонсов слетятся. Обманут девочку. Я от нее до сих пор женихов отгонял, не видел достойных. Дерзай! Букеты, конфеты, билеты в театры – все за мой счет. Тебе по завещанию отходит «Транслогистика» – не бедный жених. Уж постарайся!» Мужчина на экране развел руками. – Я выполнил приказ. Кира при отце мне улыбалась, глазки строила. Летом я ей предложил поехать в Париж, она согласилась, мы жили в одном номере. Понимаете? Мы все кивнули. Рассказчик пожал плечами. – Свадьбу назначили на май. Вадим Алексеевич очень радовался, снял нам квартиру. Но мы там не жили, только встречались. Почему Костров не приобрел для дочки отдельное жилье? Он нам, молодой семье, загородный дом приготовил. Роман отвернулся. – Я не сомневался, что Кира меня любит, она часто об этом говорила. И в постели вела себя как женщина, которая меня обожает. Едва узнал о смерти шефа, сразу к невесте бросился, а та… Роман замолчал. Мы тоже не произносили ни звука. Помощник Кострова изменил позу. – Она меня в дом отца не впустила. Вышла на крыльцо, буднично так, без эмоций заявила: «Роман, папа умер. Свадьба не состоится». Я оторопел: «Почему?» «Не люблю тебя, – сообщила Кира, – и никогда не испытывала к тебе страсти. Готова остаться в хороших отношениях. Но насчет личной жизни имею иные планы». Меня как по башке стулом огрели! А она продолжает: «Не волнуйся, как работал, так и будешь работать. Оклад повышу. После похорон папы встретимся в компании с Геннадием, все обсудим». И ушла. А я остался на крыльце. Она со мной спала, признавалась в любви – и такой крутой поворот! Глава тридцать седьмая – Интересный рассказ, – воскликнул Чернов, когда экран потух. – Зачем клясться Роману в любви, если не испытываешь к нему никаких чувств? – задала я вопрос. – Вадим был богат, авторитарен, похоже, требовал от дочери абсолютного послушания, – заметил Макс. – Вспомните, как девушка себя вела, когда ее отец к нам позвал. Сидела тихо, взгляд в пол. «Да, папа», «конечно, папа». Она просто побоялась высказать родителю свое мнение по поводу предложенного жениха. Перед Кирой замаячил призрак скорой смерти папы. Небось прочитала в интернете про аневризму головного мозга и сообразила: Вадима Алексеевича может убить любое волнение. Вот скажет дочь правду: «Не хочу даже рядом находиться с Романом», – а гневливый папочка живо перепишет последнюю волю, вычеркнет непослушницу из завещания. И останется она ни с чем. Времени помириться может не оказаться, сосуд в голове лопнет у Вадима. Вот такие мысли, вероятно, в голове дочери крутились. А после кончины родителя руки у Киры развязались, все ей досталось, можно наконец-то жить, как душа просит. Один из ноутбуков Юры издал характерный звук. – Интересно, – протянул Чернов, – слушайте: «Евлампия, возьмите на ресепшене первого этажа конверт. Не бойтесь. В нем флешка. Без подвоха. Там ответы на все ваши вопросы». Я встала, Макс тоже поднялся. – Одну тебя не отпущу. Костин вскочил. – Пошли. – Отправимся втроем за картой памяти? – засмеялась я. – Сама принесу, не надорвусь. Мужчины переглянулись и молча двинулись к двери. Когда охрана вскрыла конверт и обнаружила там только носитель информации, я не удержалась от замечания: – Где белый порошок? Взрывное устройство? – Лучше перебдеть, чем недобдеть, – заметил Вульф. – Береженого бог бережет, – добавил Костин. Чернов тоже решил проявить предусмотрительность – он не воткнул флешку ни в один из своих ноутбуков. Юра сбегал в свой кабинет, притащил древний лэптоп и объяснил: – Фиг знает, что там. Если Ваня умрет, жаль, конечно, будет старого друга, но трагедии не случится. А вот когда Миша или Петя клавиатуру откинут, тогда я зарыдаю. – Ты даешь компьютерам имена? – изумилась я. – Конечно, – без тени улыбки ответил Чернов. – Телефонам тоже. Они же живые. А ты так не поступаешь? Я не успела ответить. Из хорошо пожившего ноутбука послышался скрип. – Тсс, – зашипел начальник всех наших гаджетов, – слушайте. – Еще чаю? – спросил знакомый голос. – Лучше о деньгах поговорить, – ответила другая женщина. – Тортик беседе не помеха, – засмеялась первая. – Деньги лучше десерта, – отрезала вторая. Диалог потек своим чередом. – Сейчас пока могу дать сто тысяч. – Евро? – Нет. – Долларов? – Рублей! – Издеваешься? По-другому договаривались, делим наследство пополам.