И он делает всё так, как и говорит. Арендует стилистов, которые будут дожидаться нас у церкви. Сам садится за руль и везёт меня в клинику, в которой мы вместе наблюдаемся последний год. А в клинике наводит такой шум, что нас принимают в ту же минуту, как только мы входим в помещение. Меня кладут на кушетку в кабинете ультразвукового исследования. Моего гинеколога вырывают с ежедневного утреннего осмотра, заставляя заняться нами. Стыдно и неловко, но главное, чтобы сейчас она сказала нам приятную новость. Коротко опросив, доктор принимается датчиком УЗИ водить по животу, выискивая беременность и проверяя меня. Я уже тысячу раз проходила эту процедуру, но сейчас особенно страшно. И я бы с таким же трепетом наблюдала бы за происходящим на экране, как и Тёма, но у меня перед глазами другое воспоминание. Плохое. Неприятное. Разрушающее настроение. «– Ну что там? – обеспокоенно спрашиваю врача, наблюдая за тем, как женщина всё больше и больше мрачнеет, глядя на экран. – Что-то не так с плодом? Не развивается как нужно? Или что? Извините, я сильно переживаю. Первый раз. – Вытирайся, – командует пожилой гинеколог и убирает датчик от живота, протянув салфетку. – Ты не беременна, дорогая. – Да? – вмиг расстраиваюсь. – А тогда почему тесты показывали, что… – Ты уже не беременна, девочка, – ошарашивает тоном, словно каждый день об этом говорит женщинам. – У тебя случился выкидыш. Такое бывает. И на маленьком сроке самый… – дальше всё как в тумане. Я не слышу её. Лишь “Ты УЖЕ не беременна…” Сердце разбито в пух и прах…». – Ну что там? – в этот раз торопит врача Тёма и сжимает мою руку в знак поддержки. Не моей, а своей. Ему сейчас явно страшнее, чем мне. За то время, что я замужем, я научилась различать все эмоции мужа. И сейчас он в ужасе. У него паника. И это всё вперемежку со счастьем и шоком. – Ну, что я могу вам сказать, господин и госпожа Солнцевы… – начинает врач, убрав головку УЗИ и протянув салфетки. – Мои поздравления. Четыре-пять недель. Плод один. Развивается хорошо. – А мальчик? Девочка? – спрашивает Тёма, вглядываясь в застывшую картинку, где видно лишь пятнышко. Пятнышко, которое скоро станет нашим с Тёмой миром. – Рано для этого ещё! – хохочет врач, радостная за нас. Ещё бы. Она год с нами билась и во многом всё это её заслуга. Она дала нам сотню советов, чтобы увеличить шанс зачатия. И кажется, один из них сработал. Наконец. – Абсолютно каждый мужчина в моём кабинете задаёт этот вопрос, но отвечу я вам на него нескоро, – говорит Тёме, а затем обращает своё внимание лишь мне одной. – Я вас поздравляю, Адель. У вас с мужем получилось. Теперь нас с вами ждут прекрасные долгие месяцы наблюдения за вашим состоянием. – У меня какие-то проблемы? – пугаюсь не на шутку. – Нет. Всё в порядке. Но, зная вашего мужа, я уверена, что вы отныне частый наш гость. – Тёма, – оборачиваюсь к мужу и уже с улыбкой уверенно произношу: – У нас будет ребёнок. У нас с тобой. У меня. У тебя… У нас… наш малыш, – опускаю руку и глажу живот. – Малыш… мой… Я тебя не потеряю. Ни за что! Никому не отдам… – Мой малыш от малышки… *** – Прошу тебя, сохрани нашего малыша и подари нам ещё! – повторяю, стоя в церкви. – Дай ему сил и здоровья, чтобы пройти все испытания! Благослови нашу семью на крепкий и счастливый брак! – перекрещиваюсь и делаю поклон перед иконой Божией матери. Венчание прошло благоприятно. Многие иностранные гости, приглашённые Тёмой, были восхищены размахом и масштабностью нашего венчания. Некоторые жёны приятелей моего мужа, решили тоже устроить вторую свадьбу… Только вот не все мужья на это согласны. Но это уже не мои проблемы. У нас-то свадьбы с Тёмой не было. Так, документы о заключении брака подписали, дома отпраздновали и всё. И венчание я хотела именно такое. Торжественное и пышное. Только вот гостей было слишком много и получилось что-то чересчур грандиозное. К тому же Катарина – идеальный организатор и помощник в таких делах. С ней я поняла одно: Катарина скучное торжество не устроит. – Малыш, – Тёма подходит сзади и тихо шепчет: – Пойдём. Нам пора. Гости уже направились в ресторан. Нам тоже стоит поспешить. – Да, конечно, – киваю и, взяв мужа за руку, следую вместе с ним на выход и к нашей машине. – Тёма, а как ты думаешь, стоит сказать Диме о беременности? – спрашиваю, заметив брата моего мужа на парковке. Почему-то он приехал один. Без Габи. Стыдно признаться, но я только рада этому. Отчего-то её сегодня лицезреть точно не хотелось. А на вопрос Тёмы, почему он приехал без жены, тот махнул рукой и отвёл взгляд. Наверное, поссорились, решила я и не стала забивать себе голову ненужными мыслями. – Как хочешь, Адель, – муж пожимает плечами. – Но рано или поздно он узнает об этом. – Узнает, – соглашаюсь, взглянув на Солнцева-младшего. – Думаю, всё же мы должны это сделать сами, чем чтобы он узнал от посторонних. Если вы с Димой и правда решили возобновить отношения, так будет правильно. Иначе это будет предательством по отношению к нему. – Тебе решать, малышка, – выдыхает Тёма. – Если сказать должен я, то я расскажу ему так же, как и всем. Завтра во время семейного ужина. – Я подумаю, – отвечаю и сажусь в машину. И всё же именно я рассказываю Диме о том, что жду малыша от его брата. Всё происходит само собой и даже подходящий момент находится как нельзя кстати. Как оказалось, Катарина, Дима и Макс решили воплотить в жизнь русскую свадебную традицию с похищением невесты, напрочь не зная то, как это делается правильно. Ни туфельки у меня не украли, никого не предупредили и даже конкурсы не придумали. Только послали сообщение Тёме о том, что меня похитили. Балбесы. Ладно, Катарина. Она не знала обо всём этом, но Макс и Дима… что, никогда на свадьбе не были? Катарина ушла отвлекать Тёму, сказав, что его кто-то на улице ждёт. Макс под предлогом, что я бледная и мне стоит выйти на свежий воздух, вытащил меня в коридор, а там меня перехватывает Дима, сказав, что хочет со мной поговорить. Макс якобы кривляется, но нас оставил. Актёр тот ещё. И как я сразу не догадалась. Но я рушу все их планы и превращаю всё в настоящее похищение. Не одна, конечно. На пару со своим бывшим другом и нынешним деверем. Говорю же, не похищайте невесту, когда не знаете, как правильно это делать. Вот всё и вышло из-под контроля. Так, вместо кладовки, в которой я должна была находиться, я оказываюсь на кухне. В компании брата моего мужа и наполеонов. Куда без них? Я на кухню только ради них и направилась. – Здесь только три куска, – оповещает меня Дима, поставив передо мной тарелку с пирожными. – Три не делится на два. Как будем делить? По куску и половине? – По-честному, – пожимаю плечами. – Тебе один, а мне два. – И это, по-твоему, честно? – спрашивает, присаживаясь напротив меня и взяв в руку свой законный кусок. – Тогда по полтора куска, малышка, – и на его губах появляется та самая улыбка, от которой я раньше таяла. Начинала улыбаться в ответ и чувствовала себя безопасно. Та самая, которую я последний раз видела перед его отъездом в Финляндию. А потом она пропала, как и Дима, которого я знала. – Ты просто неправильно считаешь, – говорю ему и решаюсь признаться: – Тебе один, мне один и… – опускаю руку на свой ещё плоский живот. – И малышу один, – голос дрожит, а под конец срывается. Нерешительно поднимаю глаза, чтобы увидеть реакцию бывшего моего жениха. Сглатываю, чувствуя, как по щеке катится слеза. И я даже не понимаю она от радости или от того, что ребёнка Димы я не сумела сохранить. Я просто начинаю плакать. Возможно, это гормоны, но я не знаю. Хочется прекратить разводить болото, но я просто не могу. – Ты беременна? – пытается он спросить спокойно и даже улыбнуться, но я слишком хорошо его знаю, чтобы не увидеть боль в его глазах. – Да. Сегодня узнали с Тёмой, – рассказываю и стираю слезу. – С ним всё хорошо, Дим. И я очень надеюсь, что в этот раз всё будет хорошо до самого конца. Надеюсь, что рожу здорового и хорошего малыша, – говорю, но от каждого моего слова ему только больнее. Кажется, я не с тем человеком сейчас говорю. Но я хотела поделиться этой новостью именно с бывшим лучшим другом. – Прости. Прости меня, пожалуйста… Прости, что не смогла сохранить нашего ребёнка. Но, наверное, так было суждено нам с тобой. Мне очень жаль, что всё случилось именно так. – Всё обязательно будет хорошо, Адель, – прерывает он меня. – И ваш с Тёмой ребёнок родится в любви и счастье. Мой брат позаботится об этом. Я знаю. Он сможет дать вам то, чего не смог дать я. Прости меня тоже… Я поступал ужасно. Просто мне было больно, и я хотел, чтобы тебе было больно, как и мне. Но я не видел того, что тебе тоже невыносимо. Я хотел тебя наказать за ребёнка, которого потерял. Прости… Я дурак! Глупец! Последняя сволочь и… – Ты поверил своей жене, Дим. Ты знал меня, но поверил ей, – заговариваю, озвучивая то, что было обиднее всего. – Так было легче, – тихо произносит, отведя глаза в сторону. – Так я не считал себя виноватым в том, что мой единственный шанс на ребёнка потерян. Я разрушал себя внутри, понимая, что моя вина в этом всём тоже есть. Но не признавал её. Прятал за агрессией к тебе. Мечтами о твоём несчастье и смерти… Я ужасный друг и парень. Прости. Знаю, что все мои поступки простить сложно, но надеюсь, однажды это случится. – Дима, я… я не держу на тебя зла. Больше не держу. Я наконец переступила это всё. У меня теперь есть Тёма и малыш, – говорю ему с лёгкой грустью в голосе. – Нет, я не забуду неродившегося малыша, но уже не болит, как раньше. – Я благодарен Тёме за ту взбучку, что он устроил мне. Заставил мой мозг работать из-за проблем, которые возникли, когда Макс и Ника меня вышвырнули. И мне стыдно перед тобой и собственным братом. Я эгоист. И я признаю это. Готов платить за свои ошибки всю жизнь. Если бы тогда не моё желание в чём-то быть лучше брата. Получить то, что он так сильно хочет… я бы не влюбился в тебя. И всего этого не было. – Ты же первым меня нашёл. – Нашёл, – кивает. – И влюбился в тебя, как в сестру. Маленькую девочку, которую нужно оберегать. Я стал жадным. Не хотел отдавать тебя никому и это сломало нам жизни. Мой эгоизм и жадность. Твоя наивность и неспособность увидеть во мне урода. – Дим, прекрати! Мы все люди и все ошибаемся! Всё у нас наладится. Моё счастье меня настигло. Скоро придёт и твоё, если ты его ещё не обрёл с Габи. – Нет, – мигом мрачнеет. – Не с ней. – Тогда ты обязательно встретишь ту самую! – радостно восклицаю. – И у вас обязательно будет малыш! И не один! Будет! Я в это верю! И ты верь! Вера – самое сильное, что есть в человеке. – Не будет у меня счастья, Адель, – недовольно перебивает. – Я развожусь с женой и больше не хочу отношений! Чтобы я вновь наступил на эти грабли и испортил кому-то жизнь – должно случиться чудо. Но его не будет. Отныне я всегда буду один. А моей семьёй, если вы с Тёмой позволите, будете вы. И ваши дети. Больше мне никто не нужен, – замолкает, а затем продолжает уже мягче и ласковее. – Я уже жду вашего сына. Интересно, он будет такой вечно серьёзный, как Тёма или в тебя пойдёт? А если девочка… надеюсь, она будет на тебя похожа… Хотя лучше мальчик. Девочек надо постоянно оберегать от уродов. Сложновато. Прикрываю глаза, чтобы унять очередной прилив слёз. Мне его жаль. Искренне жаль. Он потерялся в себе и в своей жизни. Я думала, что в пропасть всё это время падала одна, но в мою голову даже не приходило то, что Дима уже давно там. В самом низу, где даже намёка на свет нет. И он не знает, как из этой пропасти выбраться. Пытается, но даже смотря вверх, он видит темноту и пустоту. Ему предстоит огромный путь к своему свету или огоньку. Тернистый. Сложный. Но он его преодолеет. Я в него верю. Но ему нужна звезда, к которой он будет стремиться. Лишь так он найдёт путь к свету. И он найдёт эту звёздочку. Уже нашёл, но ещё не разглядел в ней блеск, потому что она тоже начала угасать. Но в день моего венчания они оба зажгутся и начнут свой путь. Тот, к которому их двоих вела судьба. Наше с Тёмой венчание стало не только днём, когда мы узнали, что наша семья скоро пополнится долгожданным малышом. В этот день Дима найдёт свою звезду. И случится то самое «чудо», о котором он говорил… То самое, что заставит его поверить в любовь. Заставит мечтать о семье. Своей. Сегодня начнётся то, что уготовила ему судьба. Его любовь… и не только его… ещё одного близкого для меня человека. – Я люблю тебя, – бегу к мужу и кидаюсь ему на шею. – Люблю так, что свет мне кажется недостаточно ярким по сравнению с моим личным солнцем. – Адель… – хочет он меня остановить и отстранить от себя, чтобы убить брата, который якобы меня похитил по-настоящему. Быстро целую его в уголок губ и дарю улыбку, после которой он сдаётся. – Я тоже тебя люблю, малыш. Но Диме я точно шею скручу. В воспитательных целях. – Какой ты кровожадный воспитатель, однако, – весело хмурюсь. – За детей уже страшно. Пощади их, изверг! – Нет! Их я буду любить и баловать, – говорит с улыбкой. – Ну-ну… посмотрим, как ты их будешь баловать, когда они карандаши на твоих документах будут пробовать. Или ещё что-то натворят. Эпилог Малышка – Тёма, не нервничай, – прошу мужа, который места себе не находит. Мельтешит перед кабинетом гинеколога и моими глазами. Раздражает жутко, но я держусь.