– Что?! Вы оба там охренели?! Она это подстроила, мерзавка! Я ее уничтожу. Я уничтожу и эту вашу девчонку! Она не получит никакого лечения!! Впервые вижу жену такой. Это не злость, это чистая, неразбавленная жестокость. Пугающая, отвращающая. Такая Алиса не вызывает у меня ничего, кроме омерзения и злости. – Замолчи! Услышь себя со стороны, что ты несешь?! – рявкаю, пряча руки в карманы и отступая на шаг назад. Жалости и сочувствия моя жена больше у меня не вызывает. Нет, сейчас во мне бурлят совсем иные чувства. – А может и дети у нее тоже от тебя?! – Конечно, Рада же вынашивает их для нас! – Нееееет, Лука. Твои и ее. Тяжело вздыхаю, сжимая пальцами переносицу, и предпринимаю еще одну попытку воззвать к благоразумию Алисы. И это точно последняя. – Ты утрируешь. Успокойся! Я поделился с тобой, потому что считаю, что ты имеешь право знать правду. Это будет честно по отношению к тебе. Я не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки. Но и обижать свою дочь я никому не позволю. Потому что я намерен стать ей отцом, Алиса. Нравится тебе это или нет. – А нашим? – сдавленно произносит Алиса, громко шмыгая носом. – Нашим детям ты будешь отцом?! Или все, они больше не нужны? Может, и я тебе не нужна больше, а? Привезешь сюда соплюшку вместе с мамашей, а со мной по тихому разведешься? – Не мели чепухи. Тебе нечего бояться. Ты – моя законная жена, Алиса. Но я впервые за столько лет жалею об этом. Потому что, кажется, я ни черта не знаю эту женщину, что сейчас стоит напротив. Глава 32 Рада Я дико жалею, что, когда подписывала договор, не подумала расставить границы дозволенного общения «заказчиков» со мной. Алиса сводит меня с ума своим тотальным контролем. В прямом смысле слова. Начинается он с момента подъема: как самочувствие, что я ем на завтрак, прислать фото завтрака, выпила ли я витамины, прислать фото обеда, прислать фото, где гуляю, сколько по времени гуляю, куда поехала, почему так долго нахожусь у дочери. Но что больше всего меня вывело из себя: а не сократить ли мне количество посещений клиники?! Ведь все же она – источник заразы, и «инкубатор» может подхватить инфекцию. И если я соглашаюсь абсолютно со всем и безропотно отправляю все фото, отчеты и прочее, то тут встаю в позу. Я буду навещать Кнопку столько, сколько посчитаю нужным! И Алиса со своей тиранией может идти…в сад! К вечеру я готова выть от общения с Алисой и биться головой об стену, но я держусь. Напоминаю себе, что Олюшка получает лечение благодаря ее деньгам. И, глядя на дочь, все раздражение как рукой снимает. Потому что понимаю, что ради ее здоровья можно и потерпеть. То ли дело Лука. Его не волнует, что я ем, где хожу и чем занимаюсь в любое время суток. Его водитель – охранник следует за мной по пятам и действительно приносит продукты домой, покупает лекарства для меня и Олюшки. Провожает до квартиры и палаты. И Луку волнует лишь тот факт, чтобы я не уставала, чтобы с любым капризом обращалась к водителю, побольше отдыхала и не волновалась за Кнопку. Ну, и конечно, он долго и тщательно расспрашивает о здоровье и состоянии дочери. Тонко интересуется настроением малышки. В последнее время у Луки завал в офисе, и он не может вырваться к ней, и мы общаемся по видеосвязи. Кнопка настроена в отношении моего «друга» настороженно и не очень идет на контакт. Я вижу, что это весьма беспокоит Луку, хоть он и старается этого не показывать. Поэтому сегодня я решаю, что пришла пора подготовить Кнопку и, наконец, познакомить их двоих друг с другом уже в новом статусе. Я же вижу, что они нужны друг другу. И больше просто не имею права скрывать правду от дочери. – Кнопка, – осторожно опускаюсь на краешек койки, притягивая дочь в свои объятия и поглаживая по волосам. Малышка отрывается от рисования и льнет ко мне, крепко обнимая двумя руками. – А ты хочешь познакомиться с папой? Она замирает в моих руках. И мне становится страшно. Я впервые задумываюсь, как дочь отреагирует, когда узнает, что Лука – ее отец. Ведь я говорила ей, что папа не знает о ней. Но, когда встретила, сразу же не познакомила, хотя могла бы…Кнопка будет вправе на меня обидеться. – Он нашелся? – с волнением и придыханием. Крепче обнимаю и целую ее в макушку. – Да, малышка. – И хочет познакомиться со мной?! Сейчас? – в ее голосе столько удивления, что из глаз рвутся слезы. Это ее «сейчас» подразумевает, что неужели папа хочет познакомиться, когда малышка в таком состоянии. Не верит, что захочет видеть ее больную. – Ну, конечно, малышка. Почему нет? Он ждет только твоего решения. Если ты не захочешь его увидеть, то мы перенесем встречу на более удобное для тебя время. Но Кнопка и слышать ничего не хочет. Вскакивает на ноги и начинает прыгать на койке. – Хочу, хочу, хочу! Мама, звони папе, пусть он скорее приедет! Я улыбаюсь, глядя на беззаботную дочь, и мысленно корю себя, что столько времени включала эгоистку и лишала их общения друг с другом. Я ведь давно могла устроить их встречу, тем более, Кнопка давно мечтает об отце. А Лука ни разу не давал повода думать, что захочет отобрать у меня дочь или может обидеть как-то ее. Это все мои страхи, которые препятствуют счастью моей малышки и ее отца… Я достаю мобильный, чтобы все же набрать Луке прямо при малышке, чтобы подарить ей хоть немного радости в серых больничных буднях, но нас прерывает вошедший доктор. – Привет, мой самый храбрый пациент, – тепло улыбается ей доктор, опуская карту Оли на стул. – Давай я осмотрю тебя, потом сделаем еще один прием витаминов, а завтра последний этап подготовки к операции. Еще один шаг к здоровью, договорились? Мне нравится, что доктор разговаривает с Кнопкой на равных, как со взрослой. Не сюсюкается и не врет. Он ничего не обещает ей, но при этом не дает потерять надежду и скатиться в депрессию. Чем и заслуживает уважение и полное доверие Кнопки. Но это не мешает ей вести себя, как капризной принцессе. Все же не стоит забывать, что ей всего лишь шесть, и она еще ребенок. – Не хочу опять витамины, – хнычет, сморщив носик. – Это больно и неприятно. И надо долго лежать. – Я понимаю тебя, малышка, но так надо. Это препараты, которые помогут тебе при операции. Это все для твоего здоровья. Сейчас сложно, но зато потом тебе будет легче. Ты – боец, Оля, столько вытерпела, неужели не потерпишь еще разок? Да и мама очень расстроится, она и так переживает сильно за тебя. Кнопка переводит на меня задумчивый взгляд, долго смотрит, склонив голову набок, и выдает то, от чего мое сердце пропускает удар, а глаза нещадно печет: – Хорошо. Я потерплю, чтобы мама не переживала. Она и так много плачет из-за меня. А еще из-за дяди Платона. Притягиваю малышку в свои объятия и шепчу в ее сладко пахнущую макушку: – Что ты, малышка, я никогда из-за тебя не плакала! Я тебя очень люблю! – И я тебя, мам! Но ты плакала, я все видела. И из-за дяди Платона тоже. Корю себя за свою несдержанность, прижимая Олю крепче. Когда она успела так вырасти?!.. Доктор осматривает Кнопку, остается доволен результатом, сразу же после входит медсестра и ставит капельницу Кнопке. И когда врач уже буквально выходит за дверь, Оля выкрикивает ему в спину: – А меня завтра может навестить папа? Он хочет со мной познакомиться! Врач переводит озадаченный взгляд на меня, на что я едва заметно киваю, заранее чувствуя дикое волнение. – Конечно, можно, Оля. Даже нужно! Очень здорово, что папа тебя нашел, Оля. Я очень рад. Кнопка счастливо и довольно улыбается, удобнее устраиваясь на постели, и тут же начинает клевать носом. – Спи, моя Кнопочка, – целую дочку в лобик, поглаживая по волосам, – завтра мы придем к тебе вместе с твоим папой. – Хорошо. Я сейчас засну, чтобы завтра наступило быстрее. Но мой организм неожиданно вмешивается в наши планы. Утром я просыпаюсь раньше будильника от сильных тянущих болей внизу живота. Доктор предупреждала меня, что в моем положении такое возможно, и даже выписала препарат на всякий случай. Но едва я поднимаюсь на ноги, чувствую что-то липкое и влажное между ног. Кровь! И она стремительно расползается ярким пятном на одежде. Я возвращаюсь обратно в кровать, потому что боли становятся сильнее, сворачиваюсь в позу эмбриона и хватаю с тумбочки телефон. На столь экстренный случай доктор оставила мне соответствующие инструкции: сразу же звонить ей, она пришлет за мной бригаду. Но доктор не отвечает, в трубке слышатся длинные гудки. Паника накрывает все сильнее, от боли у меня выступает испарина на лбу, и начинают трястись руки. – Потерпите, малыши, – шепчу сквозь слезы, поглаживая живот по кругу, – не уходите от меня, пожалуйста. Я же вас уже так сильно люблю…Не бросайте меня… Я звоню Алисе, но и тут нет успехов: она два раза сбрасывает мой звонок, а потом и вовсе присылает сообщение. «Я на съемках. Освобожусь – перезвоню». Едва не вою от боли и отчаяния. У меня остается последний вариант – Лука. Слава богу, мой босс отвечает после второго гудка. – Да, Рада. – Лука, у меня кровотечение, – не сдерживаю стона от новой режущей боли. – Так больно…Мне страшно, Лука. – Ты где? Я сейчас приеду. – Дома… – Ты сможешь открыть мне дверь? – Я постараюсь… – Держись, девочка, я уже еду, – слышу на заднем фоне сигнал автомобиля. Он действительно едет! Торопится ко мне! – Все будет хорошо. Не убирай далеко телефон, хорошо? И если что, сразу же звони мне! Я отключаюсь, кладу телефон в карман. Собираюсь с силами и поднимаюсь с кровати, придерживая низ живота рукой. По стенке, шаг за шагом передвигаюсь в коридор и все же доползаю до двери, открываю замок. Я понятия не имею, сколько времени проходит, но я трачу на это все свои силы. Возможности добраться до кровати обратно попросту нет. Прислоняюсь к стене и сползаю по ней, подтягивая колени к груди, и утыкаюсь в них лбом, тяжело дыша. Меня колотит от боли, как при лихорадке, холодно, и я сильнее обнимаю себя руками в надежде согреться. Испарина выступает еще и на спине, а живот буквально полыхает от боли. – Пожалуйста, пожалуйста…Держитесь, маленькие, потерпите, папа уже рядом…