– Алиса? Разумовская? – ошарашенно лепечу, вновь осматривая школьную подругу с ног до головы. Она неузнаваемо изменилась. Нет, Алиса и в школе была красавицей, но…она была подростком, совсем юной. А сейчас же…утенок вырос в прекрасного лебедя. Подруга выглядит шикарной, неприступной, кажется, как будто она совсем из другого мира. – Она самая. Только сейчас я не Разумовская, а Орлова, – гордо сообщает школьная подруга, ненавязчиво демонстрируя обручальное кольцо. – Можно присесть? Или ты хотела бы побыть одна? – Конечно, можно, – кривлю душой, но, кто знает, может, отвлечься на разговор с подругой – лучший выход из ситуации? Алиса присаживается напротив, и рядом с ней тут же нарисовывается официант. Усмехаюсь про себя: ничего не изменилось – Алиса была королевой в школе, всегда в центре внимания. Сейчас подруга продолжает вести себя, как королева этой жизни. – Ну, рассказывай, – Алиса откидывается на спинку кресла, царственным жестом отпивая кофе. – Что именно? –Да все! С самого начала. Мы же с тобой сколько не виделись? – Много. С самого выпускного. – Тогда тебе есть, что рассказать! Мне все интересно знать! Ты как-то резко пропала… – Да никуда я не пропадала, – пожимаю плечами. На самом деле, было очевидно, что наши пути разойдутся: у нас с Алисой были абсолютно разные мечты и стремления. Она сама по себе амбициозна, идет напролом и мечтала о блистательной карьере. Я же хотела тихого, семейного уюта и детей. Жаль только, что моя жизнь сложилась немного не так, как мне хотелось бы, но в любом случае я ни о чем не жалею. – Поверь, в моей жизни нет ничего интересного и выдающегося. Так полстраны живет. Ты лучше о себе расскажи. Стала актрисой, как и хотела? – Не совсем. Я – модель, демонстрирую ювелирные украшения. И, кстати, довольно известна в определенных кругах не только в России, но и за рубежом. Ты что, никогда не видела постеры с моими фото или фотосессии в журналах?! – и произнесено это таким тоном, словно это какой-то моветон – не знать, что Алиса Разумовская, а ныне Орлова – известная модель. В этом вся моя школьная подруга. – Нет, не видела. Говорю же, у меня скучная и однообразная жизнь. Обычная. Я всего лишь начальник рекламного отдела в одной компании. И я не покупаю ювелирные украшения каждый день. На самом деле разговор начинает меня раздражать. Складывается впечатление, что Алиса села для того, чтобы похвастаться своими жизненными достижениями и ткнуть носом меня в то, что я хуже нее. Обычная. Для моей подружки это всегда было страшным преступлением – быть, как все. – Извини, не обижайся. Я просто думала, вдруг ты общаешься с кем-нибудь из наших одноклассников. Знаю, что многие слышали обо мне… – Алиса неожиданно снижает обороты и даже извиняется, чем очень удивляет меня. А подружка-то повзрослела. Потому что для нее в школьные годы были незнакомы слова «прости и извини». – Только с Платоном, – при упоминании имени почти бывшего мужа хочется скривиться, но я сдерживаюсь. – А с остальными, к сожалению, нет – времени не хватает. Алиса неожиданно бросает взгляд на мою правую руку, где на безымянном пальце красуется след от обручального кольца. Я сняла его в ту же минуту, как Платон ушел из моей квартиры. Вот только не помню, куда его закинула. – Ты тоже замужем? – спрашивает так, как будто узнала что-то невероятное. – Да, а тебя это удивляет? – не сдерживаюсь от сарказма. – Нет, просто…в школе ты была такой серьезной…Я не думала, что ты выйдешь замуж так… быстро. – Так сложилось. Еще в институте вышла замуж. За Платона, – добавляю, видя, как округляются в удивлении глаза подружки. Не вижу смысла скрывать: Алиса, если захочет, раскопает всю мою подноготную. В этом вся суть моей одноклассницы. – За Платона?! Того самого? Нашего одноклассника! Ну, ты Ольговская, даешь! – Вообще-то я тоже теперь не Ольговская, а Львова, – сама не знаю, зачем поправляю. Потому что это временно – решила вернуть свою девичью фамилию. Не хочу, чтобы меня что-то связывало с предателем. – Вот это да! Никогда бы не подумала, что вы поженитесь! Вы же терпеть не могли друг друга! – От любви до ненависти…, – развожу руками, грустно улыбаясь. – Ну, а дети? Уже успели стать счастливыми родителями? – живо интересуется Алиса, глядя на меня с глубоким интересом. Не ожидая такого вопроса, мгновенно поникаю, и улыбка сползает с лица. Перевожу взгляд в окно и снова смотрю на снующих туда-сюда людей, спешащих по своим делам. Все, что угодно, только бы скрыть ту боль в душе и непрошенные слезы. – Извини, я наверно задала бестактный вопрос, – растерянно бормочет Алиса. – Я не хотела тебя обидеть… Но неожиданно для самой себя я рассказываю школьной подруге все: и про бесконечные попытки, и постоянные хождения по врачам, о моем приговоре, об измене Платона… Я не знаю, почему я выкладываю о своей проблеме постороннему, по сути, человеку. Наверно, потому, что постороннему выговориться проще, чем близким. Признаться в собственной неполноценности и ущербности… – Вот такая вот невеселая история… – Даааа, подруга, грустно это все. Но не поверишь, у меня ситуация не лучше в этом вопросе, – неожиданно признается Алиса, отпивая кофе. – То есть? Ты тоже не можешь забеременеть? – удивленно хлопаю глазами. А со стороны кажется, что как раз-таки Алиса не обременена ничем: у нее прекрасная жизнь без каких бы то ни было проблем. Кажется, она может купить все, что пожелает. Даже ребенка. – Да. Тоже пытаемся уже несколько лет, но я не могу, – грустно заявляет Алиса, подпирая голову рукой. – Мне очень жаль. Понимаю, как никто другой… – Сама виновата. Дурой потому что была. На первом курсе по пьяни лишилась девственности, залетела. Но не собиралась сохранять ребенка. Думала, что потом, что успеется. В другой раз. Тем более, у меня ни квартиры, ни машины, ни образования, ни, самое главное – карьеры. И я сделала аборт. Только мне не повезло с врачом. И сейчас, сколько бы клиник мы с мужем не обошли, сколько не пытались, врачи твердят в один голос – вы никогда не сможете иметь детей. Даже через ЭКО. Над столиком повисает тяжелая, гнетущая тишина. У меня на глаза наворачиваются слезы, потому что я чувствую боль Алисы, как свою. Потому что я знаю, каково это, когда тебе выносят приговор без права на обжалование. Без права на чудо. И, если у меня есть призрачный шанс, что я когда-нибудь смогу иметь детей хотя бы через ЭКО, то у Алисы нет и этого. Мне настолько больно за нее, что хочется обнять и прижать, забрать часть ее боли себе. – Мне очень жаль, Алиса…И что, нет ни единого крохотного шанса? – Мы с мужем были в клинике в Швейцарии. Все твердят, что там рождается чудо. Что медики творят чудеса. Что они – боги. Но и эти боги вынесли мне неутешительный приговор – бесплодие вследствие раннего аборта… – Может, вам взять малыша из дома малютки? – произношу, украдкой вытирая слезы. – Исключено. В этом вопросе у меня жесткая позиция: я хочу иметь только своего кровного ребенка, – жестко и безапелляционно отрезает Алиса. – И что вы думаете делать? – осторожно интересуюсь. – Жить для себя? – Нет. Есть один – единственный выход. Суррогатное материнство. И почему-то Алиса внимательно и пронзительно смотрит на меня. – И…что по этому поводу думает твой муж? – пытаюсь хоть чем-то заполнить возникшую паузу. – Он считает, что можно попробовать. Но есть слишком много подводных камней. В первую очередь, сложно найти порядочную и здоровую суррогатную мать, – вздыхает тяжело Алиса, раздраженно ставя чашку с давно остывшим кофе на блюдце. – Согласна. Для нашей страны суррогатное материнство вообще темный лес. И как ваши поиски? – осторожно интересуюсь, потому что вижу, что эта тема для подружки тоже очень болезненна. – Да никак. Все не подходят. То здоровье так себе, то пятеро детей и муж – алкоголик, которого каким-то чудом удалось скрыть от комиссии, то вообще к беременности халатно относится…Не могу я доверить таким нашего долгожданного ребенка, понимаешь?! Не могу! Страшно довериться, надеяться, ждать, а потом резко обломаться. Очень страшно, когда рушатся мечты… Да уж. Это я знаю, как никто другой. Не понаслышке. – Ну, ладно, не будем о грустном, – резко хлопнув по столу рукой, восклицает Алиса, натянуто улыбаясь. – Давай сменим тему… Но на что именно, я так и не узнаю, потому что нас прерывает звонок телефона подруги. – Да, дорогой, – ее лицо тут же озаряет широкая радостная улыбка. – А почему задержишься? – она надувает губки и тут же вся разом поникает. – Я понимаю, да…Ну, что ж…Да?! Правда? Хорошо, тогда я буду ждать! Алиса быстро нажимает на клавишу отбоя и смотрит на меня, извиняясь. – Прости, мне нужно бежать. Муж позвонил, сказал, что приглашает вечером на свидание…А мы в последнее время… – Не извиняйся, – останавливаю подружку, давая понять, что все в порядке. – Я все понимаю. Тем более, что мне самой уже давно пора. – Вот мой номер телефона, – Алиса достает визитку и протягивает ее мне. – Давай созвонимся и как-нибудь встретимся на днях? Посидим, поговорим по душам? Мне так этого не хватает… – Как-нибудь созвонимся, – отвечаю с вежливой улыбкой, не думая, что это когда-нибудь произойдет. Мы обнимаемся на прощание, и подружка убегает. Я выхожу из кофейни вскоре за ней и быстрым шагом возвращаюсь в офис, рассуждая о том, что только что узнала. Какой же все-таки может быть жизнь у двух абсолютно разных людей! Мы из разных миров, это факт, но проблема у нас одна на двоих. И, к сожалению, Алисе не помогут даже ее баснословные счета в банке. Нам обеим, кажется, не суждено иметь детей…Все – таки не зря говорят, что богатые тоже плачут… Могла ли я подумать в этот момент, что встречу подругу снова и при очень щекотливых обстоятельствах? Определенно нет. Глава 8 Рада Когда я появляюсь в офисе после обеда, Луки уже нет, и Люда сообщает по секрету, что до конца рабочего дня босс больше не появится. Мы всем коллективом дружно выдыхаем, и в спокойной обстановке дорабатываем. Откровенно говоря, у меня получается плохо, потому что все мои мысли заняты размышлениями, как себя вести, если Платон окажется дома. Что говорить? И вообще стоит ли реагировать как-то на его присутствие? После работы забегаю в садик за Кнопкой, и мы не спеша идем домой, болтая обо всем на свете. Мысли о Платоне отходят на второй план: моя Олюшка снова вялая и сонливая, хотя старается бодриться. Скорее дождаться бы результатов анализов…