– Ну что вы, я почти перестала спать, – пожаловалась Ирина, – как отдыхать, если Алиса непонятно где. – Мы не можем изучить содержимое телефона вашей дочери, – сообщила я, – сотовый остался у нее. Вы случайно не знаете, с кем она состояла в переписке в ватсапе или телеграме? – Только со мной, – объяснила старшая Голкина. – И все? – уточнила я. – Да. У нее в телефонной книжке один номер, мой, – воскликнула мать. – Вы уверены? – спросил Макс. – Естественно, – повысила голос Ирина, – в наше время очень страшно жить, везде преступники и мошенники. Девочке может позвонить незнакомый мужчина и спросить: «Катя, это ты?» Лисонька превосходно воспитана, она не бросит трубку, а вежливо ответит: – Вы ошиблись. Мужик спросит: – А как вас зовут? Моя дочка умеет себя вести и, естественно, назовет свое имя. Завяжется разговор. Мерзавец будет беседовать с Лисонькой по ночам, потом пригласит ее на свидание. А когда малышка придет, он ее заманит на дачу, изнасилует и убьет. Все СМИ постоянно о таком рассказывают! Ежедневно. Поэтому каждые утро и вечер я брала трубку дочки и смотрела: не прилип ли к ней кто! Подруг у нее, слава богу, нет, с кем Лисоньке, кроме меня, общаться? Нет, нет, девочка только со мной переговаривалась и эсэмэски лишь от меня получала! – Бедная Алиса, – пожалела я девушку, когда разговор с Ириной завершился. – Интересно, что так напугало старшую Голкину? По какой причине она превратилась в безумную мать? До сих пор я думала, что моя мамуля была самой тревожной на свете, но Ирина Николаевна превзошла мою маму. Я училась в Консерватории, одно время играла на арфе в оркестре. У меня было немного свободы. Мне в двадцать четыре года позволялось одной ездить в метро, правда, прибыв домой, я должна была сразу идти в душ, чтобы смыть заразу. Но сейчас я понимаю свою маму, у них с папой долго не было детей, я появилась на свет, когда родители были уже немолоды. – Алиса второй ребенок Голкиных, – напомнил утром Николаша, – первую дочь Ирины звали Эльвирой. Я кое-что о ней успел узнать. В возрасте восемнадцати лет ее задержали и поместили в КПЗ[1]. Вместе с ней в камере находилась еще одна молодая женщина, ее отпустили после разговора со следователем. К Эльвире никто не приехал, ни мать, ни отец. Ночь девушка провела в камере одна, дежурный несколько раз подходил к решетке, видел, что задержанная лежит лицом к стене, и уходил. Ближе к утру он удивился, что Голкина не меняет позу, зашел в «обезьянник» и понял, что Эльвира мертва. Девушка скончалась от острой сердечной недостаточности. Никаких следов насилия на ней не обнаружили. Представляешь состояние Ирины? – Ужас, – поежилась я. – У Голкиной в анамнезе погибший ребенок, – сказал Энтин, – не каждая женщина, пережив такую трагедию, решится на вторую беременность. Но Ирина отважилась родить Алису. Лично у меня не возникло вопроса, почему Ирина превратилась в патологически тревожную мать. – Вы правы, – согласилась я, – очень жалко Голкину, но я от всего сердца сочувствую и Алисе. Понимаю ее и думаю, что девушка просто не вынесла гиперзаботы матери и сбежала от нее. Ирина наша клиентка, а мы всегда блюдем интересы людей, которые обратились в агентство. Но в данном конкретном случае у меня на душе неспокойно. Если мы отыщем Алису, то она вернется к матери и опять окажется в клетке. – В случае, если Алиса найдется, мы поговорим с ней и узнаем: желает ли она воссоединиться с матерью, – объяснил Вульф, – если да, но с некоторыми условиями, то сообщим Ирине о местонахождении дочери. Если нет, попросим девушку поговорить с матерью по телефону из нашего офиса и объяснить: «Я жива, здорова, но не желаю более находиться под жесткой опекой, я совершеннолетняя и имею право строить свою судьбу самостоятельно». В случае развития событий по первому сценарию мы сообщим Ирине контакт Алисы, устроим им свидание в нашем офисе под присмотром Энтина. Берем со спокойным сердцем у Ирины Николаевны деньги за свои труды и расстаемся. Если же срабатывает второй сценарий, мы сохраняем тайну местонахождения беглянки, отказываемся от денег Голкиной и получаем головную боль. Ирина примется нас терроризировать, требовать информацию. Думаю, надо поступить так. – Ты прав, – согласилась я и тут же пожалела Лису, – переписка по телефону для нее невозможна. Вот бедняга. Моя мама до этого не дошла. – Просто во времена твоей юности не придумали интернет, – заметил Макс, – можно, получив эсэмэс, прочитать его и стереть, очистить историю звонков тоже пустяк. Вероятно, Алиса с кем-то общалась, просто заметала следы. – Ирина даст фору любому хакеру, – мрачно пошутила я, – такая особа разыщет любую скрытую от нее информацию! Полагаю, что Алиса опасалась пользоваться мобильным для связи с другим человеком. И потом, она же не оставалась одна, Ирина Николаевна всегда держала дочурку за руку. В прямом смысле слова. Единственное, чего девушке удалось добиться – это получить разрешение ездить на работу на такси. – Но только тогда, когда у матери возникала неприятность с машиной! – напомнил Макс. – Интересная ситуация. Позвони Голкиной. Я набрала знакомый номер и, когда Ирина ответила, снова принялась извиняться. – Лампа, дорогая, – прошептала Голкина, – вас интересует мой автомобиль? Часто ли он ломается? – Да, да, – одновременно ответили мы с Максом. – Никогда больше не возьму ничего сделанного этой фирмой, – рассердилась Ирина, – уж так ее в салоне нахваливали! Меньше года джип проездил, и ну ломаться! Хорошо, что у меня в сервисе мастер свой, Женя. Он быстро сюда приезжает и на месте поломку устраняет. – Такого автослесаря надо на руках носить, – восхитился Вульф, – обычно автомобиль просят привезти на эвакуаторе. – Компьютер барахлит, – пустилась в объяснения клиентка, – Евгений с ноутбуком в салоне устраивается и устраняет сбой. Вечером поставлю джип в подземный паркинг. Все хорошо. Утром спускаюсь, а он не заводится. Несколько раз из-за меня Алиса чуть на работу не опоздала. Хорошо, что Женя выручал, на своей машине ее отвозил. Вот поэтому пришлось нанять Веру. – Как вы нашли таксистку? – только сейчас догадалась спросить я. – Ох, – донеслось из трубки, – Лисонька очень ответственная. Когда моя машина впервые сломалась, девочка так занервничала! Затряслась! Женя понял ее переживания и сам предложил: «Садитесь в мой кабриолет. Он не такой люксовый, но работает безотказно». Во второй раз то же самое произошло, и в третий. Потом Алиса закатила скандал. Никогда ее такой не видела! Девочка была всегда тихая, меня обожала. А тут! Затопала, закричала: «Я с трудом нашла интересную работу! Но меня выгонят из-за того, что я постоянно приезжаю после звонка! Несусь по лестницам, вбегаю в аудиторию еле дыша! Все! Буду пользоваться такси!» Меня чуть инфаркт не хватил. Наемный автомобиль! Кто в наше ужасное время шоферов досконально проверяет? Сейчас за руль может любая шваль сесть! Убийца, насильник, грабитель! Я стала девочке объяснять, что с ней произойти может. Она не слушает, кричит: «Такси! Еду на работу!». Евгений возьми да скажи: «Моя приятельница работает водителем, ее часто нанимают ревнивые мужики, которым кажется, что их бабу любой может того самого». Боже, я чуть не заплакала от радости и связалась с Верой. Кочеткова ни разу нас не подвела. – Ой, как мне такой Евгений нужен! – воскликнул Макс. – Вечная беда у меня с джипом. Можете телефоном поделиться? – Конечно, – любезно согласилась Голкина, – сейчас скину эсэмэс Лампе. – Машина ваша как сейчас поживает? – задал очередной вопрос Вульф. – Спасибо Жене, пока заводится безотказно, но я все время жду, что опять забастовку устроит, – донеслось в ответ. – Всего вам доброго, – пожелала я Голкиной. – Звоните, звоните, – ответила она, – я всегда к вашим услугам. Глава пятнадцатая На следующий день мне на почту прилетело новое письмо от кондитера: «Многоуважаемая Иволампи! Примите мое невыразимое раскаянье из-за перепутаницы имени вашего мужа, великого детектива Макси Вульфо. Я не спал ночь. Переживал. Мучился. Плакал. Как я мог так ошибиться? Нет мне прощения. Написал имя Массимо Вольфон большими буквами на листе бумаги и прикрепил его к стене. Прошу вас, госпожа Евалампу, изучить другой эскиз торта. Я мысленно представил себе вашего храброго супруга: рост два метра пятьдесят, размер сорок четыре, блондин, глаза зеленые. Красавец. Джеймс Бонд! Он достоин лучшего бисквита! И я его изготовлю. В голове забегали вопросы. Какая форма моего изделия лучше подойдет? Выпеченный целиком? Каркасный? Сборный? Сколько ярусов? Два, три, четыре, пять? А начинка, а вкус? Фруктовый, йогуртовый, шоколадный, ванильный, с орехами, экзот? Оформление? Кулинарная мастика? С кремом? С глазурью? С помадкой? Что лучше оттенит брутальность господина Мокси Вольфонэ? Подчеркнет его мужественность? Вот вам мой эскиз. Оцените и сообщите свое мнение. Навечно ваш Алекс, лучший тортодизайнер» Я уставилась на рисунок. Высокий круглый кулич. Всё! Обижать лучшего тортодизайнера мне не хотелось, но Пасха еще не наступила, торт нужен для празднования дня рождения Макса. Я составила свое послание: «Доброе утро, господин Алекс! Очень благодарна вам за работу. Эскиз прекрасен. Но хочется украшений, надписи: «С днем рождения, Макс». С уважением, Евлампия. Отправив депешу, я быстро собралась и поехала в офис. По дороге мне позвонила Киса и спросила: – У нас есть веревка? Прочная! – Не уверена, – пробормотала я, – спроси у Розы Леопольдовны. – Она сказала, что в кладовке есть только ленточки для подарков, – отрапортовала девочка. – Значит, нет, – резюмировала я. – Можно я куплю? – попросила Киса. – Конечно, – разрешила я и тут же спохватилась: – Ты почему не в школе? – Я в гимназии, – уточнила Киса, – у нас перемена. – Когда пойдете с няней домой, зайдите в торговый центр, – распорядилась я, – не знаю, есть ли там веревки… – В интернете закажу, – перебила меня Киса, – там все найдется, включая черта лысого! – Киса! – воскликнула я. – Что? – отозвалась та. – Нельзя употреблять такие выражения! – Почему? – Потому что они грубые и некрасивые, – начала я педагогическую работу, – пригласит тебя в гости подружка… ну… Катя Яковлева. У нее папа академик, мама профессор. Ты при них выразишься про этого черта. Замечаний никто тебе не сделает, но двери этого дома перед грубиянкой закроются навсегда. – Почему? – повторила Киса. Я подавила вздох. Принято считать, что возраст «почемучки» стартует у малышей лет этак в пять. Но Киса не вписывается в общую статистику. Она только сейчас стала постоянно задавать вопросы. Раньше ей все казалось ясным. – Ответь, – поторопила меня девочка. – Потому что интеллигентные дети из хороших семей таких выражений дома не слышат, – завела я, – взрослые стараются минимизировать общение своих чад с теми, кто… – Так Кира Викторовна, мама Катьки, всегда говорит, когда домой возвращается: «Девицы, чем занимаетесь? Играете? Уроки сделали? А ну, тащите сюда обе тетрадки, я проверю. Ну, Катюха, опять ты упражнение как курица лапой нацарапала. В твоей работе никто не разберется, включая черта лысого». Лампа, а черти обычно волосатые? – Не знаю, – честно ответила я, – до сих пор ни одного живьем не видела. Но, если Кира Викторовна так говорит, значит, черт с проплешинами существует. Она доктор наук, профессор, очень умная женщина.