– Хорошо, что мы с Валеркой провели эксперимент и поняли: того, кто сидит в гардеробе, не видно, даже если дверь случайно откроется, – прошептал Николаша. Муж вошел и громко спросил: – Эй, а где все? Потом он приблизился к столу, прочитал записку и засмеялся. – Вылезайте! Мы с Махониным выскочили из укрытия. Валера выбрался из-под стола, Энтин вышел из-за занавески на окне. – С днем рождения! – закричали все хором. – Ура!!! – Доставай торт, – попросил Николаша, – попробовать охота. – Лампа его по своему дизайну заказала, – выдал меня Валера, – у французского кондитера. – Наверное, очень вкусный медовик, – предположил Костин. – Макс! Давай! Муж взял ножницы и разрезал ленты, которые перевязывали коробку. – Открывай же, – поторопил его Махонин. – Я ставлю чайник, – оповестил всех Валера. Вульф взялся за упаковку. – Раз, два… – Три!!! – закричал хор наших голосов. Муж поднял крышку. Воцарилось молчание. Первым среагировал Махонин: – Прикол! – Весьма оригинально, – пролепетал Энтин. – Мне очень нравится, – заулыбался Макс, – и надпись суперская. «Хоть ты и собака, ты человек. С днем рождения пудель Макс, фамилию Вольфец не указывать». Я молча смотрела на торт в виде гигантской кости, облитой шоколадной глазурью. В первую секунду меня охватило изумление, потом пришли оторопь и негодование, а напоследок у меня возникло желание придушить Алекса, который перепутал заказы. Тортец с садом со зверушками отправился к пуделю Максу, он празднует свой день рождения одновременно с Вульфом. А моему мужу достался бисквит, адресованный псу. Ну почему я решила, что безумный француз сделает все как надо? – Хочется поскорей попробовать, – потер руки Костин. – Лампудель, почему у тебя такое странное выражение лица? И что ему ответить? Вульфу привезли чужой заказ? Уж лучше выглядеть идиоткой, обожающей тупые шутки, чем испортить мужу настроение. Сейчас супруг весел, слова: «пудель Макс» его рассмешили. – Какая начинка у торта? – поинтересовался Валерий. – Скажу честно, мне жуть как надоели сладкие бисквиты, которые на день рождения выставляют. И еще пристают: «Съешь весь кусок за здоровье именинника». Макс взял нож, который я предусмотрительно положила радом с коробкой, отрезал кусок… – Ух ты! – восхитился Володя. – Мясное желе, слой колбаски, еще вроде ростбиф, паштет… М-м-м! Вкусно как! – Сверху не шоколад, – обрадовался Валера, – это какой-то соус, кисло-сладкий. – Отличная закуска, – оценил десерт Макс, поедая свой кусок. – Лампа, ваша креативность восхищает, – сказал Энтин, – мне очень нравится прослойка из маслин. – Тоненькие белые полосочки между слоями – это хрен со сметаной, – уточнил Николаша, – Лампа, ты суперски придумала. – Да, – согласился Костин, – я полностью солидарен с Валерой. Обычные торты просто поперек горла встают. Терпеть не могу сладкое тесто! А сегодня просто объеденье! – Заливное, паштет, разные виды колбас, – перечислил Николаша. – С хренком, чесночком, горчичкой и непонятно из чего сделанным, но очень вкусным соусом, – добавил Энтин. – Милая Лампа не совершила классической женской ошибки, не подарила мужу то, что нравится самой. Нет, Лампуша подумала: а что порадует Макса? – Моя любовь к тебе сегодня возросла до небес, – с набитым ртом заявил Костин. Я, старательно улыбаясь, слушала восторженные речи мужской части нашей команды. Надеюсь, те, кто сегодня будет чествовать пуделя Макса, порадуются бисквиту в шоколаде. Хорошо, что Алекс ошибся, я теперь знаю, какой тортец восхищает парней. – С днем рождения, – закричал женский голос, и в комнате материализовалась главная уборщица Нина Семеновна. За ней ввалилась толпа сотрудников. Через четверть часа от угощения осталась только коробка. Не успели мы бросить в пакет бумажные тарелки и пластиковые ложки, как раздался звонок внутреннего телефона. Костин взял трубку. – Да, конечно, пусть поднимается. Потом сказал нам: – Начинают собираться нужные нам люди. – Раз, два, три, все свалили, – скомандовала тетя Нина, – за мной! Народ молча подчинился. Макс пошел к двери. – Потом расскажете мне, как побеседовали. Я ушел на совещание к Фомину. Пакет с мусором отнесу дежурной. Не успел муж уйти, как раздался стук. – Входите, – громко произнес Костин. На пороге появилась Голкина. Она закричала: – Где Лиса, где? Немедленно верните мне малышку! – Конечно, вы увидите свою дочь… – начал Энтин, но его тут же перебил Валера. – Малышку? Вы всерьез? Алиса взрослая женщина, ей, наверное, хочется замуж. – Никогда! – покраснела Ирина. – У девочки есть мать! Этого вполне достаточно! Зачем ей муж? Она что, нищая? Деньги у меня есть, Лисонька ни в чем не нуждается. Все, что ей нужно, я принесу. Никаких мужиков у нас не должно быть! – Мы знаем, что случилось с Эльвирой, – продолжил Константин Львович, – понимаем, вы очень напуганы, боитесь за младшую дочь. Но Алиса давно вышла из детсадовского возраста. Расскажем вам, где мы нашли вашу дочь, потом вы ее увидите. – Хочу ее видеть прямо сейчас, – впала в раж наша клиентка, – сию секунду. Немедленно! Я плачу вам деньги, извольте делать то, что мне надо! – Алиса пока не приехала, – не моргнув глазом, соврал Костин, – чтобы не терять зря время, начнем беседу. Жил-был Сева Ракитин. Все у него было хорошо, есть папа, мама и дедушка-академик, он работал на оборону СССР. Всеволод прекрасно учился, любил читать, в общем, был счастливым мальчиком. А потом все мигом перевернулось. Родители Ракитина погибли, дед оформил опеку над сиротой. Наверное, Кирилл Петрович по-своему любил внука, но он не умел общаться с детьми и, похоже, они раздражали ученого. Старик устроил осиротевшего школьника в интернат, но не в обычный, а туда, где жили и учились одаренные дети со всей страны. В советские времена педагоги из этого заведения ездили по всем республикам СССР и отбирали ребят – победителей Олимпиад по химии, математике, физике и биологии. Их привозили в Москву, селили в комфортабельных условиях и обучали по специальной программе. Большинство воспитанников потом стало учеными, как теоретиками, так и практиками. Все эти ребята с младых ногтей отличались серьезностью и тягой к знаниям. Для них приглашали лучших педагогов, создали прекрасные бытовые условия: отдельные спальни, хорошее питание, спортзал, бассейн, медицинское обслуживание, обширная культурная программа. На каникулы пансионеры уезжали домой. И вот в эту среду попал не обремененный никакими талантами Сева. Оказался он там по просьбе дедушки, ученого, который много сделал для обороны СССР. И дети, и педагоги хорошо относились к мальчику, в интернате не было и намека на то, что нынче именуется буллинг. Но Ракитин все равно чувствовал себя не в своей тарелке. Обычному ребенку тяжело среди одаренных ровесников. Вроде им столько же лет, сколько и ему, но они намного старше. Понимаете, да? Ирина кивнула. – Да, но при чем тут моя Алиса? – Сейчас объясню, – пообещал Энтин и продолжил начатый Костиным рассказ. – Сева мог замкнуться, почувствовать себя дураком, но в интернате жила Зина. Девочка плохо разбиралась во всех науках, она попала в элитное заведение после смерти матери и спешной женитьбы отца на своей любовнице, которая родила своего ребенка, А Зину отправили в детдом за ненужностью. Вторая супруга не хотела постоянно видеть живое напоминание о первой жене. Зина была старше Севы на несколько лет, но это не помешало дружбе ребят. А потом выяснилось, что они и лето проводят по-соседству. Сева на Николиной горе, Зиночка в селе Уборы. На велосипеде Ракитин минут за пять-семь доезжал до деревни. И там же жила Инна Войкова, лучшая подруга Зины. Когда все члены компании выросли, Зинаида вышла замуж за немца и улетела в Германию, Сева получил в наследство от деда много всего, стал заниматься бизнесом, и спустя время решил купить квартиру в Москве. Жить в апартаментах деда он не стал. Инна подсказала другу детства, что в подъезде, где она мучается с мужем-пьяницей и злобной свекровью, продается большая квартира. Всеволод приобрел квадратные метры, женился на Веронике Кашиной, а та родила дочь Марфу. Сергей Иванович и Валентина Федоровна, родители Ники, прекрасно относились к зятю, а тот уважал их. Ракитин человек осторожный, неконфликтный, аккуратно занимался бизнесом. Он не рисковал, быстро сворачивал неудачные проекты и открывал новые. Эта тактика помогла ему быстро разбогатеть. Спустя немалое время после появления на свет Марфы родился Никита. Мальчик чуть ли не с пеленок стал прекрасно рисовать. Оставалось лишь завидовать Ракитиным, все у них шло прекрасно, деньги в карман лились, дети чудесные, муж с женой любили друг друга. – Только это неправда, – влез со своим комментарием Валера, – за красивым фасадом скрывалось много неприятного. В подростковом возрасте Марфа отбилась от рук, не слушалась ни мать, ни отца, всем хамила. Смородин покосился на меня и продолжил: – Мы беседовали с Ульяной, домработницей Ракитиных, сначала посетили ее, а на днях еще и по телефону поговорили. У меня вопрос к Ирине Николаевне: у вас есть домработница? – Постоянной нет, – отрезала Голкина. – Почему? – продолжал допытываться Валера. – Вы прекрасно обеспечены, можете нанять несколько горничных, шофера, повара… Ирина приподняла бровь. – Молодой человек, прислуга – это болтливые языки. Не желаю, чтобы о нашей с Алисой жизни кто-то судачил. Готовлю сама, чужие грязные руки не должны лапать то, что мы едим. Пока Лисонька на работе, я вызываю из агентства бабу. Она убирает, стирает, гладит, выполняет всю черную работу, и убирается вон. Всегда предупреждаю фирму: «Ко мне направляйте ту, что ни разу у нас не была. Во второй раз ее не присылайте». – Вот вы умная, – польстил Ирине Валера, – а у Ракитиных и Кашиных служили много лет одни и те же женщины, к тому же все они были родственницами. Ульяна по телефону добавила красок к первой беседе. Теперь мы знаем, что Сергей Иванович и Валентина Федоровна пытались приструнить Марфу, но та посылала стариков по известному адресу. Кашины не жаловались дочери, они предъявляли претензии зятю, требовали: – Накажи дочь, прояви характер, ты мужик! Но отцу не удавалось взять Марфу в ежовые рукавицы. Поэтому старики постоянно ругали Севу, называли его рохлей, неудачником, трусом. Всеволод с трудом терпел тещу и тестя, которые его унижали, не отвечал им, что он стал миллиардером и прекрасно проживет без них. Вероника же сбежала от всех проблем в Лондон. Наверное, ей не хотелось выслушивать упреки отца и матери, слышать, что она отыскала себе супруга-дурака, не о таком муже для нее мечтали родители. У нее нашелся прекрасный повод для поездки в Англию. Маленький Никита отличался талантом живописца, обучать его решили в Великобритании. Всеволод постоянно летал к жене и сыну. А как же Марфа? Неужели ее бросили в Москве на попечение няньки? У девочки был непростой подростковый возраст, она определенно нуждалась во внимании матери. – Марфа к тому времени бросила школу, попала в дурную компанию, ее там научили вскрывать чужие квартиры. Дочь Ракитиных сбежала из дома и стала заниматься грабежами, – объяснил Костин.