– Мы никогда не встречались, но отец просил узнать у вас: вы помните собачку Йосю? – Нет, – слишком быстро ответила повариха. И кончик ее носа стал походить на спелый помидор. Точно так же ее нос покраснел во время нашей беседы у нее дома. Ракитин тоже заметил метаморфозу. – Вы сейчас говорите неправду. Карликовый пудель Йося принадлежал вашей соседке по даче, она обожала годовалого песика, он ей заменил сына. Мать Инны сдавала на лето свою дачу москвичам, женщине с девочкой. Ребенок пришел в восторг от Йоси, стал просить себе такую псинку. Но у ее матери не было денег на покупку элитного щенка. В день отъезда домой дачница предложила Инне некую сумму за то, что Войкова украдет Йосю и отдаст ей. Инна с радостью согласилась. Хозяйка щенка долго плакала, искала своего песика и… заплатила Инне за поиски любимого пуделька. Войкова взяла деньги и врала потом старушке, что все ноги истоптала, бегая по лесу. – Неправда, – рассердилась Инна. – А у вас нос красный! – заявила Алиса. Войкова вытащила бумажный платок и прижала его к лицу. – Здесь жарко! Ирина Николаевна встала. – С меня хватит! Алиса, за мной, мы уходим. – Нет, мама, – возразила дочь, – я замужем, живу теперь у Никиты. И разговор не окончен. Голкина открыла рот и замерла. – У меня вопрос, – произнес свою коронную фразу Валерий, – Инна Федоровна, кто и сколько вам заплатил за то, чтобы вы сдобрили рулет ядом? Лучше отвечайте честно. У нас есть свидетель, который видел вас. От удивления я ойкнула. Свидетель? Кто он? Впервые слышу, что есть такой человек. Войкова съежилась. – Наверное, это мужик из дома напротив, он за всеми в бинокль подглядывает! Мерзавец! Подонок! Но я не знала, что там яд. Она сказала, что в шприце снотворное, предложила денег, а мне не хватало на пианино в гостиной. Я мечтала о нем с детства! У моей одноклассницы такое стояло, наверху салфеточка кружевная лежала, а на ней фарфоровые фигурки. Всеволод уснет, а она войдет и посмотрит… Инна замолчала. – Извините, но я ничего не понял, – заявил Валера. Инна с шумом выдохнула. – Газета тогда такая продавалась «Из рук в руки», не знаю, выходит ли она сейчас. Я в ней объявления давала: «Готовлю любые блюда. У вас дома. Недорого. Очень вкусно». Мне клиентка позвонила. Просила приезжать четко с десяти утра до трех дня. Платила щедро, работы было немного, на двоих суп сварить, пожарить котлеты, испечь пирожки без затей всяких. Обеспеченная дама, муж умер, она жила с дочкой. Вот ребенка ее я никогда не видела, всегда уходила до возвращения девушки домой. Один раз хозяйка спросила: «В твоем доме вроде живет Всеволод Ракитин». Разве это секрет? Я подтвердила. И она… сказала, что ей… надо… зайти к нему в квартиру… ненадолго… кое-что там посмотреть… ну… вот. – О чем шла речь? – спросил Костин. – Клиентку после смерти мужа обокрали, – зашептала Инна, – супруг собирал произведения искусства. У нее даже в коридоре все стены картинами увешаны. И там же в стеклянных шкафах стоят статуэтки. Все очень богато, не как у меня. Я просто мечтала о пианино из красного дерева. Антикварном, я нашла его в магазине. Это моя мечта! – Вы хорошо играете? – поинтересовался Смородин. – Нет, я не училась в музыкальной школе, – нехотя призналась Инна, – но так красиво, когда в доме пианино. Богато, интеллигентно. Только оно не новое. Старое. Пусть все думают, что оно досталось мне от предков. Я просто грезила о таком пианино. А у клиентки украли картины, она узнала, что их сперли для Ракитина по его заказу. Ей просто хотелось убедиться, что ей правду сказали. Но как это сделать? Она со Всеволодом не знакома. Когда выяснила, что я с ним живу в одном подъезде, поинтересовалась: «Может, ты знаешь, кто у него домработница? Я заплачу ей, сколько она попросит, пусть меня в квартиру впустит, когда хозяев не будет. Посмотрю, висит там моя живопись или мне соврали». Я рассказала, что жена и сын Севы живут в Лондоне, в Москву редко приезжают. Горничные никогда не согласятся на ее предложение. А хозяин не по расписанию живет. У меня из окна кухни виден двор. Машина Ракитина как на ладони. То он в шесть утра уедет, то неделю дома сидит. Я ему рулет пеку, очень он всем нравится. Она расстроилась и давай повторять: – Любые деньги дам, любые. Я назвала стоимость пианино. – Таких бабок не пожалеете? Она закричала: – Конечно, нет! Заплачу прямо сейчас, до того, как попаду в квартиру. Потом замолчала и говорит: – Ты ему рулет делаешь! Надо впрыснуть в него снотворное. Мужик заснет, и я его коллекцию проверю. – Вот и все! – У меня вопрос! – заявил Валера. – Кто эта таинственная «она»? Инна показала пальцем на Ирину Николаевну. – Вот она сидит, делает вид, что ни при чем. Голкина, до сих пор молчавшая, застучала ногами по полу. – Вранье! Я впервые вижу эту бабу! Какая картина? Живопись, которую собирал муж, вся на месте! Глава сороковая – Сама брешешь! – завопила Инна. – Как только Ракитин рулет заказал, я сразу Ирине сообщила. Она ко мне приехала, вколола в рулет снотворное, отдала деньги и умчалась. Я вручила заказ Севе. Откуда у меня пианино, а? – Инструмент есть, я обратила на него внимание, когда мы с Валерой были у Войковой, – пробормотала я. – Все врут, – отрезала Ирина. – Зачем мне убивать кого-то? Надо же такое придумать! Я люблю детективы, читаю Устинову, Маринину и знаю, что основной вопрос следователя: «У кого есть мотив для преступления?» У меня его нет! – Инна Федоровна, вы говорили следователю, что забыли посыпать свой рулет жареной грибной стружкой, – сказал Энтин, – помчались домой к Ракитину, дверь оказалась открытой. Вы вошли на кухню, увидели Севу и окликнули его. Всеволод обернулся, вы заметили рулет, в нем торчал шприц. С какой целью вы придумали эту историю? Пианино, наверное, уже купили! Войкова показала пальцем на Ирину Николаевну. – Она мне предложила: «Если скажешь следаку то, что мне надо, заплачу хорошие деньги». Ну, я и подумала, что за инструментом ухаживать нужно, недешево это. Вот и согласилась. Все Ирина Николаевна придумала. Я только ее слова повторяла. Я ни в чем не виновата. Ни на секунду! – Лгунья! Дрянь! – завопила Ирина Голкина. – Сволочь! Да я даже не знакома с этим Вячеславом! – Всеволодом, – поправил Константин Львович. – Охотно верю в то, что вы никогда не имели дела со старшим Ракитиным, – согласился Костин, – но мотив есть. Он сейчас здесь появится. – Входите, пожалуйста, – попросил Николаша, глядя в ноутбук, – мы вас ждем. Сразу после приглашения дверь открылась, и в комнате появилась стройная, дорого одетая блондинка. – Добрый день, господа, – улыбнулась она, – сразу уточняю: я незримо присутствовала при вашем разговоре, видела и слышала всех с помощью компьютера. Сейчас меня зовут Ольга Петровна Кузнецова. Но было время, когда меня называли Марфой Всеволодовной Ракитиной. Все молча смотрели на даму, первым заговорил Никита: – Вы моя старшая сестра? Но… она умерла, давно. – Садитесь, пожалуйста, – попросил Константин Львович. Ольга опустилась в кресло. – Никита Всеволодович, я не ваша родственница. – Вы ее полная тезка? – продолжал удивляться муж Алисы. – Вот уж не думал, что сочетание редкого имени и не самой распространенной фамилии может встретиться дважды. – До того, как наша гостья вышла замуж, у нее в паспорте было написано: Марфа Всеволодовна Ракитина, – уточнил Николаша. – Ничего не понимаю, – взвился Никита. Костин мельком взглянул на Энтина. – Я постараюсь дать объяснения. Для начала давайте вспомним, что в биографии Бориса Онуфриевича, известного мецената, благотворителя, восстанавливающего храмы, были темные страницы. На заре перестройки он был тесно связан с криминальной средой, сколотил капитал не совсем честным путем. Основные черты характера Голкина: осторожность, умение тщательно подбирать партнеров, просчитывать ситуацию, собирать правильную команду и заводить нужные знакомства. Добавьте к этому способность сохранять хладнокровие в любых ситуациях, тщательно обдумывать каждое решение, а в случае опасности действовать мгновенно и жестко, а также наличие очень больших денег и надежных связей почти во всех сферах. Могу продолжить, но сказанного уже хватит, чтобы понять, что Борис Онуфриевич был незаурядным человеком, лично я бы его злить не стал. Мало кто из бонз криминального мира умудрился остаться в живых до старости. Голкин один из таких людей, он стал успешным бизнесменом, но его побаивались даже в то время, когда он трансформировался в мецената и стоял на службах в церкви, заговорил о своей вере в Бога. Злоязычные СМИ сообщали о Голкине исключительно положительную информацию, журналисты дружно молчали о том, чем он занимался с середины восьмидесятых в течение лет десяти. К чему мой доклад о биографии покойного? Чтобы вы поняли: Голкин привык к форс-мажорным обстоятельствам, не боялся их, не расстраивался, когда лишался больших денег. В одном из редких интервью, которое Борис дал прессе, прозвучал вопрос: «Как вы пережили обвал рубля в тысяча девятьсот девяносто восьмом году?» Ответ был таким: «Вот за это я и люблю бизнес, он полон неожиданных ситуаций, а они меня закаляют». Способность никогда не терять самообладание пригодилось Борису Онуфриевичу, когда ему позвонил один из прикормленных ментов и сообщил, что в КПЗ в отделении находится Эльвира Голкина, которая вляпалась ну в очень плохую историю. Отец поспешил по указанному адресу. Будучи человеком осведомленным, он сразу понял: Эльвиру надо срочно выручать. Как только ее из районного отделения переведут в следственный изолятор, вызволить ее будет намного сложнее. А допустить судебное разбирательство никак нельзя, потому что Эле, которая убила человека, грозит серьезный срок заключения. В тот же день в то же отделение привезли дочь еще одного бизнесмена, Марфу Ракитину. Она, как и Эля, в свое время взбунтовалась и сбежала из дома. Отец Марфы тоже был богатым человеком, но намного моложе Бориса Онуфриевича и никогда не имел связи с криминальным миром. У Всеволода Игоревича другая натура. Он мягкий, осторожный, если не сказать опасливый, выстроил свой успех на стремлении быть везде первым. Начал строить торговые центры на МКАДе, когда никто этим не занимался, но увидев на этом поле других предпринимателей, сразу перешел в иную сферу. Такая стратегия приносила ему успех. Первоначальные деньги Всеволод заработал не сам, он получил наследство от деда и правильно им распорядился. Борис Онуфриевич никогда не пасовал перед проблемами, он их решал. Всеволод Игоревич уходил от борьбы, закрывал проект и начинал новый. Старший Ракитин не боец, не атаман, он мирный человек, которому достался капитал. Закалки Голкина у него не было. Если сравнить этих двух мужчин с представителями животного мира, то Борис – это слон, который страшен в гневе и готов растоптать обидчика. Всеволод – страус, он быстро прячет голову в песок, не хочет вступать в драку. Голкин будет бороться с любыми напастями, Ракитин смирится с ними, он не воин. И тому, и другому удалось разбогатеть, но к большому состоянию каждый пришел своим путем. Костин замолчал, беседу продолжил Энтин. – А вот первые дети у очень разных отцов получились одинаковыми. Эля и Марфа не желали слушаться родителей, обе связались с неподходящими компаниями, наломали дров и очутились в одном КПЗ в один день и в один час. Внешне девочки тоже были похожи: худенькие, светловолосые, коротко стриженные, без особых примет. И рост у них одинаковый, и одежда, как у большинства подростков: джинсы, свитер, кроссовки. И та, и другая не виделись с родителями несколько лет. Было и отличие. Элю доставили в отделение невредимой. А у Марфы было сильно изуродовано лицо, сломан нос, обширные кровоподтеки, шрамы. Похоже, ее часто били, на костяшках обнаружили ссадины, девушка отчаянно дралась. И она сопротивлялась, когда ее забирали оперативники. В камере предварительного заключения Марфе стало плохо. При ней нашли наркотик и, конечно, отобрали. Вскоре у нее началась ломка, она потеряла сознание. Пришлось вызвать врача, но тот в отделение не спешил. А когда в конце концов он появился, то только констатировал смерть Марфы. Она злоупотребляла разными препаратами, очевидно, имела проблемы со здоровьем, и последняя драка, в которой участвовала девушка, стала роковой. У несчастной отказало сердце. Костин кивнул. – Верно. Тут надо сказать, что Эля оказалась в ужасной ситуации, она убила человека. У Марфы все было проще, легче, в ее случае отец мог просто раскошелиться на большие бабки и забрать непутевое чадо домой. Борис Онуфриевич мигом просчитал все варианты, и… Эльвире отдали документы Марфы. Голкин увел дочь. Дело происходило ночью. Я там, как вы понимаете, не присутствовал, но думаю, что все развивалось так. О том, что произошло в КПЗ, знали считаные люди, каждый из них получил свой кусок пирога. Родителям Марфы, Ракитиным, ничего не сообщили. Умершую оформили, как Эльвиру Голкину. Дело об убийстве не возбуждали. Да и как это сделать, если преступница скончалась. Труп Марфы отдали Голкиным. Почему Ирина Николаевна не поняла, что в гробу не ее дочь? Глава сорок первая