– Как ты назвала нашего общего любимца? – поинтересовался он. Я не могла выдавить из себя ни звука, так как до меня вдруг дошло, что у Мани здесь было другое имя. – Мани, – ответил папа. – Мани – это хорошо. Очень хорошо, – обрадовался Гольдштерн. – Это мне нравится даже больше, чем его прежнее имя. Пусть он остается Мани. Я с удивлением посмотрела на него. Разговор начинался неплохо. Мне тоже казалось, что наш пес должен обязательно носить имя Мани. Гольдштерн провел нас в гостиную. Он рассказал, что ехал вместе с собакой на машине в одиннадцати километрах от нашего дома и попал в аварию. При этом он получил серьезную травму, потерял сознание и пришел в себя только в больнице. Своего пса он с тех пор не видел. Ему пришлось провести в больнице несколько месяцев. Все это время он искал собаку, но никто о ней ничего не слышал. – Мани наверняка пытался вернуться домой, но, видимо, по пути на него напали другие собаки, и он смог добраться только до нашего сада, – объяснила я. Я рассказала все, что знала о Мани, в том числе и о том, что он чуть было не утонул. Разумеется, о том, что он умеет говорить, я промолчала. Правда, у меня было такое чувство, что Гольдштерну можно доверять, но кто знает… Гольдштерн встал с кресла и подошел ко мне. Только теперь я заметила, что ходит он с трудом. Вероятно, это были последствия травмы. Он взял меня за руки и с благодарностью взглянул мне в глаза. – Я так рад, что ты нашла нашего любимца. У меня просто камень с души свалился. – Я тоже очень-очень люблю Мани, – смущенно пролепетала я, залившись краской. – Я это чувствую и очень рад. Мне еще предстоит длительное лечение. Через пару дней мне придется на несколько недель снова лечь в клинику. Поэтому я был бы очень благодарен, если бы ты и дальше заботилась о Б… то есть о Мани. Разумеется, я возмещу все расходы. Мое сердце заколотилось от радости. Мани останется у меня. И тут же мне стало очень жаль этого человека. – Вам, наверное, очень не хватало Мани, правда? – Конечно, – вздохнул Гольдштерн. – Поэтому я хочу попросить тебя об одном одолжении. Не могла бы ты раз в неделю приезжать вместе с Мани ко мне в больницу? Мой водитель будет забирать вас и потом отвозить домой. – С удовольствием, – быстро ответила я. Мне и в самом деле хотелось сделать приятное этому человеку. Он мне все больше нравился. Гольдштерн повернулся к папе: – Вы согласны с тем, что собака останется у вас и что Кира будет раз в неделю меня навещать? Разумеется, все за мой счет. Я имею в виду и те расходы, которые вы уже понесли, и те, что возникнут у вас в дальнейшем. Папа слабо запротестовал, но Гольдштерн энергично настоял на своем. Я с удивлением отметила, какая сила и власть исходит от него. Меня радовало, что можно будет каждую неделю навещать этого человека. Он был не похож на других людей, которых я знала. Вид у Гольдштерна внезапно стал очень усталым. Видимо, наша беседа утомила его больше, чем мы могли предполагать. Тетя засобиралась в обратный путь. Мани осторожно положил свою морду на колени Гольдштерну. Он чувствовал, что его бывший хозяин очень слаб. Гольдштерн позвонил в колокольчик, и тут же появилась прислуга. Мы распрощались и вышли. Высадив тетю около ее дома, мы прямиком отправились домой. Пока папа рассказывал маме обо всех событиях, мы с Мани пошли в лес. У меня накопилось много вопросов. Наконец мы добрались до своего убежища. Я отодвинула ветки, прикрывавшие вход, и мы заползли внутрь кустарника. Я сразу же услышала голос Мани: – Я рад, что вы нашли общий язык с господином Гольдштерном. Он прекрасный человек. Я многому от него научился. Эти слова меня поразили. Неужели Мани чему-то учился? Потом я сообразила, что не мог же он сразу родиться умным. – А почему ты никогда не рассказывал мне про Гольдштерна? – спросила я. – Мы ведь договорились беседовать только о деньгах, – напомнил мне Мани. – Это так, но ты ведь, наверное, скучал по нему? – Когда произошла авария, я решил, что мой хозяин погиб. Повсюду была кровь, а он лежал не шевелясь. Мне тоже основательно досталось. Я отполз в кусты и потерял сознание. Видимо, я пролежал там очень долго. Когда я очнулся, не было уже ни хозяина, ни машины. Я даже не предполагал, что когда-нибудь вновь увижу его. Мне кое-что стало ясно, а Мани тем временем продолжал: – А теперь давай вернемся к деньгам и не будем отвлекаться на другие темы. Если тебе захочется еще что-то узнать, спроси у моего хозяина, когда поедешь его навещать. Мне не слишком хотелось беседовать о деньгах. Ведь произошло столько удивительных событий! Я хотела воспользоваться моментом и спросить у Мани, почему он умеет говорить. Но Мани решительным тоном произнес: – Мы должны позаботиться о том, чтобы у твоих родителей было как можно меньше финансовых проблем. Но сначала давай повторим пройденное. Как обстоят дела с твоим «Альбомом мечты»? Я покраснела. – Я начала его делать, но у меня не было подходящих фотографий компьютера и Сан-Франциско. Я хотела раздобыть их попозже и забыла. Мани осуждающе посмотрел на меня: – А что с представлениями о твоем будущем? А с «Дневником успеха»? Ты вчера записала туда хоть что-нибудь? – У меня других забот хватало, – пробормотала я. – Я боялась, что потеряю тебя, и не могла думать ни о чем другом. – Это мне понятно. Но именно эту ошибку часто допускают люди, которым не хватает денег. У них всегда множество срочных дел, а на важные времени не остается. – Не понимаю. Но разве для меня могло быть что-то важнее? – Я же сказал, что тут я тебя понимаю. А перед приездом тети? Какие у тебя были отговорки? – Я была так рада, что смогу заработать много денег, выгуливая Наполеона. Мани с серьезным видом взглянул на меня. – По этому поводу я скажу тебе три очень важные вещи. Во-первых, свои замыслы надо выполнять даже в том случае, когда возникают трудности. Когда дела идут хорошо, все дается очень легко. Но лишь когда появляются настоящие проблемы, становится видно, чего стоит тот или иной человек. Лишь немногие в такой ситуации сохраняют последовательность и выполняют свои решения. А люди, сумевшие заработать много денег, способны активно работать даже тогда, когда у них больше всего проблем. Я задумалась. Что-то похожее я уже слышала. Кто же мне это говорил? Ах да, Марсель. Это был его второй загадочный совет: «Когда все идет нормально, то заработать может каждый. Но только трудности показывают, кто есть кто». Да, мне еще многому надо учиться. Мани кивнул. – Проблемы будут всегда. Тем не менее ты каждый день должна делать то, что важно для твоего будущего. Для этого тебе и десяти минут не понадобится. Но от этих десяти минут зависит все. Большинство людей остаются такими, как есть, потому что не находят этих десяти минут. Они ждут, когда изменятся обстоятельства, и не хотят понять, что сначала они должны измениться сами. Помолчав немного, лабрадор продолжил: – Эти десять минут нужны для того, чтобы ты изменилась. Лучше всего, если ты поклянешься, что начиная с этого момента ты всегда будешь делать записи в дневник и представлять себе свое будущее. Что бы ни случилось. Каждый день. Я подняла правую руку и поклялась, что начиная с этого дня буду делать все, как он сказал. – Кроме того, – продолжал Мани, – ты должна выполнять все эти задания и тогда, когда дела идут прекрасно. Я удивленно посмотрела на него. Что он имеет в виду? – Когда ты нашла для себя работу, то была в таком приподнятом настроении, что даже позабыла о том, что должна делать. Как видишь, существуют тысячи вещей, которые способны сбить тебя с пути. Поэтому ты должна твердо выделить время в течение дня, что бы выполнять свои задания. Я задумалась. Это было не так просто. К вечеру я уже устану. Днем всегда куча разных дел. Остается только утро. Но ведь тогда придется раньше вставать… – Не забывай, речь идет всего о десяти минутах. Мани, как всегда, читал мои мысли. Я согласилась, но уже поняла, что это будет непросто. Я решила, что буду вставать на десять минут раньше, быстро умываться, чтобы окончательно избавиться ото сна, и садиться за дневник. – И вот еще что, – продолжал Мани. – Ты знаешь, почему не достала фотографии? Потому что не следовала правилу 72 часов! – Что еще за правило? – спросила я. – Оно очень простое. Если ты что-то задумала, то должна выполнить это в течение 72 часов. Иначе у тебя, скорее всего, никогда не дойдут до этого руки. Я опять задумалась. Похоже, в этом что-то есть. Я уже много раз в своей жизни строила какие-то планы, которые затем не выполнялись. Но ведь я многое и сделала. Видимо, Мани все-таки прав. А поскольку он всегда был прав, я решила последовать его совету. Я твердо решила выполнять все свои замыслы в течение 72 часов. 6. Долги. Что мои родители делали неправильно Внезапно я вспомнила о Наполеоне. О черт, чуть совсем не забыла про него! Я предложила Мани пробежаться до дома Ханенкампов, чтобы вывести Наполеона на прогулку. О папиных долгах мы решили поговорить после ужина. Беседа обещала быть интересной. Ведь среди трех моих самых больших желаний было стремление помочь родителям выбраться из долгов. А Мани сказал, что это очень просто. «Вот было бы здорово, если бы я могла помочь папе с мамой», – думала я и счастливо улыбалась. Господин Ханенкамп уже ждал у окна. Наполеон, завидев меня, радостно заскулил. Я поздоровалась с хозяевами и отправилась с обеими собаками в лес. Но едва мы добрались до опушки, как Наполеон сорвался с места и помчался как ужаленный. Он увидел кролика и решил погоняться за ним. Я свистела и звала его, но он не слушал. Его интересовал только кролик. Мне не оставалось ничего другого, кроме как ждать. Я решила, что Наполеона надо в первую очередь обучить послушанию. Примерно через пять-десять минут он наконец вернулся. Все оставшееся время мы занимались дрессировкой. Я хвалила и угощала его за малейшие успехи. Кроме того, Мани тоже выполнял каждую команду, которую я отдавала. Это очень здорово помогало в работе. Во всяком случае, через пару часов Наполеон уже хорошо выполнял команду «сидеть». Я отвела его домой и гордо продемонстрировала Ханенкампам успехи их собаки. Госпожа Ханенкамп просто не могла поверить своим глазам. Всплеснув руками, она сказала: – Я уж было решила, что Наполеон безнадежен. Но он действительно садится по команде. Фантастика какая-то!