— Скорую, — кивнул товарищу эмчеэсник, и тот послушно схватился за телефон. — Подождите, — командным тоном остановила его Вика. — Мы позвоним своему частному врачу, который откапает… — А если у него алкогольный инсульт? Да тут сильнейшая интоксикация, нужно госпитализировать… — Андрюш, надо бригаду срочно к Королькову, адрес сейчас скину, — уже говорила в телефон Мушко. Затем, набирая сообщение с адресом в вотсапе, все тем же генеральским тоном, не терпящим обсуждений и возражений, сообщила: — Спасибо вам огромное, вы можете ехать. Эмчеэсник густо покраснел. Он привык к приказам вышестоящего начальства, но абсолютно не был готов принимать их от гражданских лиц, да еще и от женщины, которая моложе его лет на 10! Но гнев на эту ситуацию мгновенно сменился другим чувством: действительно ли эти двое, вызвавшие их на помощь, спасут молодого мужчину? Что, если их цели не такие благие и они планируют ограбить квартиру либо убьют бедолагу? Да или элементарно не окажут помощь! — Прекратите снимать! — Вопль Вики заставил всех вздрогнуть, в том числе и молодого спасателя, тихонько снимавшего на сотовый телефон Королькова. — Вы в своем уме? — Ты че еще не вызываешь скорую? — рявкнул на коллегу старший сотрудник МЧС. Парнишка, видимо, совсем недавно поступивший в ряды спасателей, едва не выронил телефон из рук. Но быстро собрался и набрал нужный номер. — Ты сейчас при мне все это удалишь! — заявила Мушко, едва спасатель положил трубку. — Иначе ты со своей службы вылетишь по статье! Я тебе устрою, поверь мне! — Сотри, че там наснимал, — гневно подтвердил старший. Провинившийся послушно при всех удалил видео. Эти четыре силуэта, то спокойно говорившие между собой, то кричавшие, в какой-то момент растворились в глазах Макса, и он снова впал в беспамятство. А очнулся уже под капельницей в автомобиле частной скорой медпомощи. — Глаза открыл! Макс, ты че, ты как? — Перед его лицом расплылась улыбка старого друга Женьки. — М-м-м… Куда мы едем? — О! Ребят, заговорил! Все хорошо, какой там инсульт! Дураки, блин, аха-ха-ха! Напугали только со своими диагнозами, пожарники эти, — искренне радовался Женька. — Пожарные, — поправил Макс. — Что? — Пожарные, Жень, — повторил он. — Я вижу, тебе уже намного лучше… — Рядом улыбался доктор Андрей. Это был старый друг Виктории — Фетисов, главврач частной клиники, при которой недавно открыли негосударственную скорую помощь. На выезды он сам, конечно, не ездил. Сейчас же присоединился к бригаде исключительно потому, что обратилась к нему Мушко. — Куда вы меня везете? — В клинику. Прокапаем. Потом побеседуем. Корольков равнодушно смотрел в одну точку и не слышал, о чем там дальше вещает доктор. Мысли блуждали и то и дело возвращались к одному вопросу: зачем его вообще вернули в эту реальность? Прошло всего несколько недель с того момента, как Лика, его невеста, погибла, сорвавшись с крыши московской высотки, в которой снимала квартиру. В момент ее смерти Корольков готовился к пресс-конференции, а затем отвечал на вопросы журналистов. Телефон он заранее перевел в авиарежим, чтобы не отвлекаться, а когда, освободившись и выйдя из кабинета, включил его, обнаружил множество новых сообщений во всех мессенджерах и уведомлений о пропущенных звонках. Не успел он начать читать сообщения, как поступил входящий звонок. — Максим… Ты уже знаешь?… — Это была Света, сестра Лики. — Что? — Анжела… Она… — Света начала рыдать, не в силах продолжить. — Что? Что с ней? — не помня себя, заорал Корольков. Он еще находился в коридоре бизнес-центра, в котором проходила пресс-конференция. Вдалеке у лифтов зашумела толпа только что покинувших конференцию и тут же вернувшихся журналистов. — Она упа…ла… с крыши-и-и… — ревела трубка. — Жива? Она жива? — снова заорал Макс. Но Света только выла, словно дикий зверь. Макс бросил трубку и обнаружил прямо у своего лица микрофон какой-то компании. — Максим, вам уже сообщили новость? Чуть больше часа назад, когда мы начали пресс-конференцию, ваша невеста упала… — беспардонно спрашивала журналистка. — Вы можете рассказать подробнее, что там произошло? — Уже другой микрофон упирался в грудь Королькова. — Как думаете, это несчастный случай или… — Отошли все! — рявкнул где-то вдалеке голос Вики, и ее руки уже разворачивали Макса в другую сторону. Мушко уводила его, крича на журналистов, не стесняясь в выражениях, и буквально отпихивала самых настойчивых папарацци. Дальше Король помнил только, что все звуки вокруг превратились в гулкий монотонный шум, и теперь он чувствовал, как отнимаются его ноги, как начинает остро болеть голова и не хватает воздуха. Спустя пару часов, еще не до конца осознавая, что произошло, Корольков прочитал в новостях, что «молодая блогерша, невеста популярного актера Макса Короля, сорвалась с крыши, делая опасное селфи». Некоторые новостные сайты не спешили с выводами, как именно Лика упала с крыши, отмечая, что предположение про попытку сделать селфи высказали пользователи сети Интернет. Максим позвонил маме Лики, но та не брала трубку. Пытался поговорить со Светой, но она только рыдала все время, и с обрывков фраз сквозь всхлипывания можно было понять, что и она ничего не знает. Подруга Анжелы тоже ревела и ничего не могла объяснить. На входящие звонки Макс не отвечал, сообщения в мессенджерах и соцсетях даже не читал. Дома находиться было невмоготу, и он, захватив несколько бутылок крепкого алкоголя из своего солидного бара, уехал в Черемушки, где когда-то давно купил свою первую квартиру-студию, ныне пустующую. Там он, отключив телефон, пил до самых похорон. Лишь один раз он включил телефон и позвонил Вике, чтобы узнать, когда и где состоится прощание с Анжелой. Мушко выдала всю информацию, но задать вопросы о местонахождении Максима не успела — он уже положил трубку и снова выключил телефон. Прощаться с Ликой он приехал еще не совсем трезвым, но угадать в нем это состояние было сложно. Как и рассмотреть каменное белое лицо под медицинской маской и солнцезащитными очками, да еще под козырьком черной кепки. Пожалуй, его бы и не узнали в этом виде, не подойди он к гробу, не сжимай нежно холодную восковую руку Лики. После похорон Корольков снова исчез для всех. Он какое-то время проводил в Черемушках, то напиваясь до бессознательного состояния, то бродя, как привидение, от стены до стены своей крохотной квартиры — убежища, в котором его никто не мог найти. Телефон ему приходилось все чаще держать в авиарежиме, поскольку каждый из назойливых журналистов считал своим долгом лично позвонить и задать вопросы, которые один в один задают его коллеги. А также друзья, знакомые актеры, бесконечные продюсеры, шоумены, блогеры, дальние родственники — все кинулись расспрашивать об обстоятельствах произошедшего. Также всем было очень интересно, в каком состоянии находится Макс, правда ли он потерял сознание после получения известий о смерти любимой, что он теперь будет делать и т. д. Иногда он вздрагивал при мысли о том, что пропускает какие-то важные мероприятия или съемки, но быстро вспоминал, что как раз на эти дни у него выпал отпуск. Отпуск, который он должен был проводить с любимой. Впрочем, он не задумывался, когда этот отпуск кончается, и дни своего побега от реальности не считал. Время перестало делиться на привычные отрезки: часы, сутки, недели — и стало одной бесконечной бессмысленной прямой, в течение которой он то засыпал (вернее, отключалось его сознание), то просыпался. В какой-то момент он проснулся и решил, что пора прийти в себя. Включил телефон, набрал смс Вике, сообщив, что возвращается к реальности, направляется к себе и уже почти готов снова обсуждать рабочие дела. Вызвал такси, приехал домой… Но едва вошел в квартиру, едва в комнате увидел их с Ликой плакат… Рука сама потянулась к бару. Алкоголь на тот момент его еще не отпустил, но, чтобы заглушить внезапно вспыхнувшую разъедающую душу боль, Корольков хватал с бара первые попадающие в руки бутылки и заливал в себя крепкую жижу, уже не чувствуя даже ее вкуса. * * * — Я тебя хорошо понимаю, Максим. Но как бы ни было тебе тяжело, нужно жить. Будет невыносимо больно, но только какое-то время, — пытался поддержать его доктор Андрей. — Ты знаешь, я практикующий психотерапевт. Работаю с такими случаями. Я могу тебе помочь… Они уже были в палате, Корольков чувствовал себя намного лучше. — Спасибо, Андрей, вы и так помогли. Пока помощь психотерапевтическая мне не нужна. Повисла неловкая пауза. — Вика наняла клининговую компанию, — сменил тему Женька. — У тебя там так себе, конечно… О, а вот и она! Мушко влетела в палату со свойственной ей энергичностью. — Ну что, наш Король, лучше уже? Макс кивнул. — Максим, я знаю, что тебе надо бы прийти в себя и отдохнуть, но боюсь, что у нас нет времени. Да и лучше я тебя подготовлю к тому, что ты обнаружишь, когда включишь телефон и зайдешь в новости и свои соцсети. А ты в последнее время, я так полагаю, не заходил туда? Ситуация такая: сейчас подписчики Лики настаивают на том, что это был не несчастный случай, а самоубийство. Корольков вздрогнул. — Но это еще не все. Они обвиняют тебя в том, что это ты довел бедную девочку. — Они идиоты? — взбесился актер. Но быстро остыл. — Вик, ну дебилы же всегда были. Кто только чего не писал в комментариях и в директе, еще когда она была жива! Знаешь, Лике даже угрозы поступали от каких-то моих фанаток… — Макс, Макс! Постой! Это не два каких-то глупых комментария. Это мнение большинства пользователей. Об этом уже заговорили СМИ, причем не только «желтая пресса», но и официальные сайты. У меня телефон не умолкает, все хотят эксклюзив с тобой, чтобы ты оправдал себя и ее. — Да пошли они! — Слушай, мы наймем какого-нибудь пиар-технолога. Он все разрулит, — после небольшой паузы предложила Мушко. Корольков не отвечал. С новой информацией нужно было переспать, осознать ее, а затем уже решить, как быть. — Вот поэтому меня и нет ни в одной соцсети, и новости я принципиально не читаю, — резюмировал вдруг доктор Андрей. — Что, даже страницы своих клиник в соцсетях не смотришь? — уточнил Евгений. — Смотрю, — погрустнел Андрей. — Вернее, смотрел, пока соцсети в стране блокировать не начали. Не понимаю, кому хуже сделали! У нас основная часть пациентов через эти… «нельзяграмы» приходила. Да не простые жители страны, а, можно сказать, эксклюзивные! — Это как? С редкими заболеваниями, что ли? — оживился Женька.