Я следую за ней к маяку. Дверь внизу не заперта, но, когда мы ее толкаем, петли противно скрипят. Сапфира сгибает две светящиеся палочки и вручает мне одну, а затем мы поднимается в темноте по лестнице. Когда я забираюсь на вершину, у меня перехватывает дыхание. Такой вид мне еще никогда не открывался. Воду скрывает пелена тумана, местами расходясь небольшими трещинками, чтобы пропустить лунный свет. Над мостом Золотые Ворота мерцают одинокие лучи, а сильный ветер вспенивает океан. Сапфира садится на край, свешивая ноги, и упирается грудью в перила. Затем тянется к сумке и достает термос. Я устраиваюсь рядом и кривлюсь от боли в спине. Затем кошусь на девушку. Наверное, все это время я ждала удара исподтишка – какого-то подвоха. Никто не оказывает любезность за просто так. Не в этом мире. – Почему вы преследовали меня? – спрашиваю я, и мой голос пронзает безмятежность ночи, словно клинок. Сапфира усмехается. – Мы проверяем все местные автовокзалы. Слишком много беглецов остаются одни, а в наше время это опасно. – Порой находиться с людьми тоже опасно, – не задумываясь, отвечаю я. Сапфира смотрит на меня, вскинув темную бровь, будто знает, что за этими словами стоит своя история. Но, должно быть, что-то на моем лице дает ей понять, что я не намерена это обсуждать, и она снова поворачивается к океану. – Значит, тебя тоже мучают кошмары? Я молчу, и она воспринимает это как положительный ответ. Сапфира открывает термос и выливает немного жидкости в крышку. – Хочешь поговорить об этом? – наконец спрашивает она. Я качаю головой. – А это? – протягивает мне крышку. Я снова качаю головой, и девушка поднимает брови. – Думаешь, оно отравлено? Клянусь, если бы я желала тебе смерти, то просто бы сказала Мэвис, где ты спишь. – Нет, просто… – Ты никому не доверяешь, – заканчивает Сапфира, болтая жидкость в крышке. Я тихо смеюсь. – Напротив. Я не думаю, что мне должны доверять. Особенно, когда в ситуации замешан алкоголь. Она фыркает. – Вау, ты решила, что это алкоголь. – Разве нет? Она ухмыляется и подносит крышку к губам. – Он самый. Просто дешевое вино. Мои губы расплываются в искренней улыбке. Я скучала по ней. Сапфира смотрит на воду, и я прослеживаю за ее взглядом. Мы дружно наблюдаем, как туман плавно скользит по волнам. Наше молчание не кажется неловким – оно не молит себя заполнить. Сапфира делает глоток вина и, скривившись, опускает взгляд на крышку. – Что, все так плохо? – интересуюсь я. Она пожимает плечами. – Дома моя мама нагревала его в сковородке со свежими травами, так что… подогревать его в микроволновке с сушеными – уже не то. Дом. От ее слов у меня болезненно крутит живот, и я прислоняюсь к перилам, глядя в ночь и закусывая кончик языка. – Итак, как давно вы с Олдриком встречаетесь? – спрашиваю я, отчаянно желая сменить тему. На ее губах появляется слабая улыбка. – Мы не… пара. Мы… – Сапфира пожимает плечами, и я смеюсь. Аномалы или нет, кое-что в жизни никогда не бывает простым. – Мы друзья. Я встретила его в «Макдоналдсе» после того, как сошла с поезда. – Он уже тогда подбирал бродяжек? Она фыркает в крышку. – Нет. Он просто любит сэндвичи, которые там подают на завтрак. Представив, как Олдрик держит крошечный яичный сэндвич своими огромными ручищами, я и сама разражаюсь хохотом. – Он взял меня под крыло. В отличие от Мэвис, которая требовала, чтобы я назвала свой клан и показала силу… он никогда не подстрекал меня использовать мою магию. Никогда не интересовался, из какого я клана. – Сапфира замолкает, залпом выпивает вино и вновь наполняет крышку. Ей тоже не нравится использовать свои способности. – После всего, что произошло… – ее взгляд становится далеким, а лицо задумчивым. – Он заставил меня почувствовать себя как дома. Будто эта жизнь по-прежнему принадлежит мне, пусть и отличается от той, что была раньше. – Он тебе нравится? – Я просто не могу удержаться от столь обыденного вопроса. Сапфира улыбается. – Да. – Так в чем проблема? Он красавчик, это даже не обсуждается. – Олдрик по натуре защитник. Он будет свирепо и безрассудно защищать тех, кого любит. А любит он беспечно. Ему и так хватает опасности в жизни. – Она видит немой вопрос на моем лице. – Олдрик возглавил команду, чтобы отлавливать беглецов на автобусных станциях. Время от времени они исчезают. – Исчезают? Сапфира сдирает ногтем краску с поржавевших перил. – Они садятся в автобус, но когда он подъезжает к станции, их там нет. Мы ждали нескольких людей – друзей и родственников тех, кто уже здесь… но они так и не доехали. Мой разум тут же находит ответ. – Думаешь, их схватили смотрители? Сапфира издает хохоток. – Опять ты со своими смотрителями. Ты же знаешь, что есть люди и похуже их, верно? – В теории. – В действительности, – парирует она. – Что может быть хуже группы помешанных на контроле, смертоносных фриков? Сапфира окидывает меня таким взглядом, будто я только что бросила ей вызов. Затем задумчиво прищуривается. – Ходят слухи, что некоторые из этих детей могли заключить плохие сделки, чтобы добраться сюда. Возможно, с дельцами. – Дельцами? – переспрашиваю я, вспоминая папины записи. Я никогда раньше не слышала о них. – Делец – аномал со связующей магией. Если заключаешь с ним сделку, то уже не сможешь ее нарушить, – поясняет Сапфира. – Ух ты, – выдыхаю я, впиваясь пальцами в перила. Сапфира делает еще один щедрый глоток. – Существует много мрачных историй о том, как странники и азартные игроки заключали сделки с ничего не подозревающими или отчаявшимися людьми. Они носят с собой портфель, полный договоров. У всех дельцов есть отметина на внутренней стороне запястья – символика кровоточащего пера. Их помечает клан, когда они становятся совершеннолетними и начинают… портить жизни другим, полагаю. Им запрещалось заключать сделки с детьми… раньше. – До Переполоха? – заканчиваю я. Сапфира кивает. – Они попросту не могли. До исчезновения смотрителей. А теперь – что их остановит? Что остановит любого из нас? Это коммерческий аргумент, если только ты не в самом низу пищевой цепочки. – Есть ли какой-то способ найти этих детей? – спрашиваю я. Внезапно расфасовка миндаля уже не кажется такой важной. Сапфира качает головой. – Нет, – она делает глоток и смотрит на меня над кромкой крышки. – Но это известное зло. Я задумываюсь обо всем этом – о правилах и последствиях. О власти и ее отсутствии. Кто выигрывает, а кто проигрывает, когда снимаются ограничения. Качаю головой – не желаю больше думать о смотрителях. – Как вы вообще… – обвожу рукой отель внизу, – выживаете?