— Людей с больной психикой гораздо больше, чем мы думаем. Амстердам — не исключение. Такие люди повсюду: брошенный любовник, ненавистная свекровь. Имя им — легион. Но то, что мы видим сейчас, граничит с безумием! Выражать свои чувства подобным образом...— Он как-то странно посмотрел на меня. Похоже, он изменил мнение о целесообразности нашего визита.— Майор Шерман, вам не кажется странным... — У меня такое же впечатление, как и у вас. Тот, кто повесил куклу, имеет все основания получить первое же освободившееся место в психиатрической больнице. Но не будем терять времени. Я приехал сюда с другой целью. — Конечно! Конечно! — Ван де Грааф с трудом оторвал взгляд от раскачивающейся куклы и, резко кивнув нам головой, первым поднялся по ступенькам склада. Вахтер провел нас на второй этаж, потом в контору. На этот раз двери с кодированным замком были гостеприимно распахнуты. Помещение конторы резко отличалось от склада. Оно было просторным, уютным и современным. Красивый ковер, драпировка с различными оттенками янтарного тона, дорогая ультрасовременная скандинавская мебель, подходящая скорее для гостиной роскошного отеля, нежели для конторы склада, расположенного в нищем районе доков. В глубоких креслах за письменными столами, покрытыми кожей, сидели двое мужчин. Увидев нас, они вежливо встали и пригласили нас присесть в не менее удобные кресла. Сами они продолжали стоять, чему я был искренне рад, так как мог лучше присмотреться к ним, тем более что они посвоему очень походили друг на друга и были достойны внимания. Позволив себе насладиться теплом их радушия всего несколько секунд, я повернулся к де Граафу и сказал: — Я совсем забыл одну важную вещь. Мне необходимо срочно встретиться со своим знакомым.— Это было полуправдой. Когда у меня внутри возникает чувство холода и тяжести, я немедленно реагирую соответствующим образом. — И это важное дело могло выскользнуть из вашей памяти? — удивился Ван де Грааф. — Разве все упомнить! Я только сейчас вспомнил про это.— Это была чистая правда. — Может, вы позволите... — Нет! Я должен встретиться лично. — Не могли бы вы объяснить мне... — Полковник де Грааф! Он понимающе кивнул, оценив тот факт, что я не могу разглашать государственные тайны в присутствии владельцев склада, тем более что они вызывали у меня серьезные подозрения. — Если можно воспользоваться вашим автомобилем... — Разумеется,— без всякого энтузиазма ответил полковник. — И не будете ли вы любезны подождать, пока я вернусь... — Вы слишком многого требуете, майор Шерман. — Это займет всего несколько минут. Так оно и было. Я попросил шофера остановиться у ближайшего кафе, вошел внутрь и позвонил по телефону. Услышав сигнал, я почувствовал, как плечи мои расправились от облегчения, когда после переключения с коммутатора отеля сразу же подняли трубку. — Мэгги? — спросил я. — Доброе утро, майор.— Мэгги, как всегда, была вежлива и спокойна, что сейчас меня особенно обрадовало. — — Очень рад, что застал вас. Боялся, что вы с Белиндой уже ушли. Белинда дома? На самом деле я боялся совсем другого, только сейчас было не время говорить об этом. — Да, она дома,— спокойно ответила Мэгги. — Вы должны немедленно уходить из отеля. Если я говорю немедленно, то имею в виду не более десяти минут. А если управитесь, то пять минут... — Уходить из отеля? Вы хотите сказать... — Да. Сложите вещи, рассчитайтесь, уходите и больше не показывайтесь поблизости. Переезжайте в какой-нибудь другой отель. Нет, не будьте идиоткой, конечно, не в мой! В любой приличный отель. Возьмите такси и убедитесь, что за вами нет хвоста. Если обнаружите хвост, меняйте такси, пока не оторветесь. Потом позвоните полковнику де Граафу и оставьте для меня номер вашего нового телефона. Цифры называйте в обратном порядке. — В обратном порядке? — послышался удивленный голос Мэгги.— Значит, полиции вы тоже не доверяете? — Не знаю, что вы подразумеваете под словом «тоже», но я не верю никому, и точка. Как только устроитесь в отеле, найдите Астрид Лемэй. Она будет дома или в клубе «Балинова». Адреса у вас есть. Скажите ей, что она должна немедленно отправиться с вами в отель и оставаться там до тех пор, пока я не скажу, что опасность миновала и она может вернуться домой. — Но ее брат... — Джордж может остаться дома. Ему ничто не угрожает...— позже я пытался вспомнить, было ли это утверждение моей шестой или седьмой крупной ошибкой, совершенной в Амстердаме.— Астрид — другое дело. Если она станет возражать, скажите, что я дал вам указание заявить в полицию насчет Джорджа. — Почему в полицию? — Не имеет значения. Ей и так все будет ясно. Девушка так напугана, что стоит упомянуть о полиции... — Это жестоко,— сухо оборвала меня Мэгги. — Нет, это гуманно! — крикнул я и резко опустил трубку на рычаг. Через минуту я снова появился на складе. Теперь мне представилась возможность поближе познакомиться с его владельцами. Они вполне соответствовали представлениям иностранцев о типичных амстердамцах: высокие, толстые, с грубыми чертами румяных лиц. При первом знакомстве их лица всеми своими морщинками и глубокими складками выражали доброжелательность и добродушие. Теперь от них не осталось и следа. Видимо, де Грааф, раздраженный моим уходом, сразу приступил к делу. Я не упрекал его, а он, в свою очередь, имел достаточно такта, чтобы не спрашивать, как у меня дела. Монгенстерн и Моггенталер стояли в тех же позах, в каких я оставил их, глядя друг на друга с замешательством и страхом, словно не понимая, что происходит. Моггенталер, у которого в руке был ордер на обыск, уронил его с видом человека, который не верит собственным глазам. — Ордер на обыск! — в его голосе звучало множество оттенков, от пафоса до трагедии. Если бы он был в два раза меньше ростом и в два раза тоньше, то вполне сошел бы за Гамлета.— Подумать только, обыск на фирме «Моргенстерн и Моггенталер»! Сто пятьдесят лет семьи были уважаемыми... почтенными торговцами Амстердама, и вдруг такое! — он нащупал рукой кресло, упал в него и словно оцепенел. — Нашу фирму будут обыскивать! — вторил ему Моргенстерн, гоже падая в кресло.— Подумай только, Эрнст, нас будут обыскивать! Боже мой! Какой позор! Ордер на обыск! Моггенталер слабо махнул рукой. — Идите, обыскивайте! — И у вас нет желания узнать, что конкретно мы ищем? — вежливо спросил де Грааф. — А зачем нам это знать? — Моггенталер сделал попытку возмутиться, но потрясение было слишком велико.— Сто пятьдесят лет... — Убедительно прошу вас не волноваться, господа, и не принимать все так близко к сердцу. Я понимаю, какое потрясение вы испытываете, и допускаю, чго мы можем гоняться за фантомами. Но мы получи- * ли официальный запрос и обязаны выполнить официальную процедуру. У нас есть информация, что вы незаконным путем получаете бриллианты... — Бриллианты?! — Моггенталер, не веря своим ушам, уставился на своего партнера.— Ты слышал, Ян? Бриллианты! — Он покачал головой и посмотрел на — Ван де 1раафа.— Если вы их найдете, отсыпьте и мне немного... Де Грааф пропустил этот мрачный сарказм мимо ушей. — Самое важное то, что вы держите машину для шлифовки алмазов,— добавил он. — Конечно, наш склад от пола до потолка забит такими машинами. Можете убедиться сами,— сказал Моргенстерн. — А где у вас накладные? — Все, все там... Все вы увидите,— устало ответил Моргенстерн. — Благодарю за готовность способствовать нам, господа! — Ван де 1рааф кивнул Ван Гельдеру и, когда тот вышел из комнаты, добавил доверительным тоном:— Заранее прошу извинить, что мы напрасно тратим у вас время. Честно говоря, меня больше интересует та ужасная марионетка, которая болтается на цепи у вас над входом. Эта кукла... — Что? — переспросил Моггенталер. — Кукла. Огромная кукла на цепи. — Кукла на цепи? — Моггенталер казался ошарашенным и испуганным одновременно.— Над входом в наш склад висит... Ян! Не могу сказать, что мы бегом поднялись вверх по лестнице. Это было бы преувеличением, так как и Моргенстерн и Моггенталер бежать не могли, но все мы показали совсем не плохое время. На третьем этаже мы наткнулись на Ван Гельдера и его ребят, которые уже приступили к обыску. По приказу Ван де Граафа Ван Гельдер присоединился к нам. Я надеялся, что полицейские не станут особенно утруждать себя поисками. Так как был уверен, что они все равно ничего не найдут. Я был уверен, что они не почувствуют запаха гашиша, которым тут все пропахло ночью. Теперь воздух здесь был насыщен сладким запахом какого-то цветочного дезодоранта, не менее отвратительным, чем запах гашиша. Однако сейчас было не время рассказывать кому-либо о гашише. Кукла со сломанной шеей, висевшая сейчас к нам спиной, качалась на ветру. Поддерживаемый Моргенстерном, Моггенталер явно не испытывал удовольствия от риска, которому подверг свою жизнь. Поймав цепь у самого крючка, он подтянул ее к себе и отцепил куклу. Держа куклу на вытянутых руках, он долго рассматривал ее, а затем, покачав головой, посмотрел на своего компаньона. — Ян, тот, кто позволил себе эту отвратительную шутку, психически болен, и сегодня же этот человек будет уволен из нашей фирмы! — Не сегодня, а сейчас же! — поправил его Моргенстерн. Лицо его скривилось от отвращения: не от вида самой куклы, а от того, что с ней учинили.— Подумать только, такая красивая кукла! Моргенстерн не преувеличивал: кукла была прекрасна не только из-за отлично сшитого и великолепно сидевшего на ней платья. Несмотря на то, что шея ее была сломана и жестоко разорвана крючком, лицо ее поражало красотой. Это было настоящее произведение искусства. Все краски полностью гармонировали между собой: черные волосы, карие глаза, алые щеки. Черты лица были вылеплены умело и тонко. Трудно было поверить, что перед нами лицо куклы, а не лицо молоденькой девушки с его неповторимым своеобразием. Такое чувство было не только у меня. Де Грааф взял куклу из рук Моггенталера и стал внимательно рассматривать ее. — Красавица! — пробормотал он.— Удивительная красавица! Она как живая! Вот-вот заговорит.— Он взглянул на Моггенталера.— Вы знаете, кто создал этот шедевр? — Я впервые вижу такую. Она не из наших. Я уверен в этом. Надо спросить мастера. Я знаю только одно: она не из наших. — Какой у нее восхитительный цвет лица! — продолжал де Грааф.— Как у живой! Несомненно, ее прообразом была какая-то очень красивая девушка. Видимо, художник хорошо знал эту девушку. А какого вы мнения, инспектор?