Переехав в квартиру на Ильинской, Шилов Александр был несказанно рад. Еще бы — отдельная двухкомнатная квартира со всеми удобствами. В квартире сделан хоть и простой, но ремонт. Правда, располагалась квартира на девятом этаже, но зато вид из окна компенсировал все неудобства, связанные с этим. «Вот заживу!» — подумал про себя Александр. Но через несколько недель эйфория сменилась на уныние. Оказалось, что за все это удовольствие нужно было платить. Хотелось еще каждый день и кушать. Первое время его прикармливала мать. Но все чаще и чаще она указывала сыну на то, чтобы он шел работать. Потом совсем перестала пускать к себе. Отец тоже поделиться деньгами не мог. Иногда, когда он приходил к отцу в гости, тот угощал его водкой под плохенькую закуску. С финансами у отца было очень плохо. Многие друзья, с которыми он общался до отсидки, сами еще находились за колючей проволокой, а кто был поумнее — дружбы с Сашей не водил. Как хорошо, когда была жива бабушка, она никогда не прогнала бы любимого Сашеньку. В местах лишения тоже кормили, не ресторанная пища, но жить можно. Нужно искать работу. Но кем? Ни образования, ни специальности у него не было. Специальность получать Шилов не пожелал и находясь в местах лишения свободы, хотя возможности было предостаточно. Особого желания к работе Шилов никогда не испытывал. Был патологическим лентяем. На улице он прочитал объявление, что на овощную базу требуются грузчики. Поколебавшись какое-то время, решил все же идти. Отработав неделю, Шилов понял, что это занятие не для него. Каждое утро нужно было приходить на базу, таскать в разные стороны всевозможные ящики. Денег за это сулили мало. Руководство все больше женщины неопределенного возраста, которые постоянно кричали на работников, и не всегда по делу. Решил Александр, что работать он не станет. Но поработав на базе, он познакомился с пареньком Даниловым Денисом. Денис был мелким коммерсантом. Поставлял на склады картофель, который привозил из деревни, где собственно и проживал. Данилов несколько раз угашал Шилова водкой после работы. В разговорах Данилов не раз упоминал, что хочет снять комнату в городе, но цены кусаются. У Шилова мгновенно созрел план, а что если ему сдавать одну из своих комнат. Это частично хотя бы решит его проблемы. Он несколько дней вынашивал в себе эту идею, пока окончательно не решил. В день увольнения с овощной базы Шилов подошел к Данилову и сказал: — Денис, я мог бы предложить тебе снимать комнату в моей квартире. Я и проживаю здесь недалеко. Данилов сначала опешил от такого предложения, но спросил: — Сколько платить нужно будет? — Сочтемся, — ответил Шилов. — По крайней мере, цена в денежном эквиваленте будет меньше, чем берут остальные. Разницу будешь доплачивать картошкой. Кушать нам что-то надо будет. Данилова устраивал такой расклад, он сильно обрадовался. Сейчас была осень, урожай собран. Поставлять картошку на склады требовалось раз в три дня. Кататься в деревню и обратно каждый день было тяжело. Тем более, машины, которые привозили товар, он, как правило, нанимал в городе, обратно ехать приходилось на автобусах. Ударили по рукам. Вечером того же дня он стал полноценным жильцом комнаты в квартире Шилова. С собой в квартиру Данилов захватил пару бутылок водки, чтобы отметить свое заселение и завершение работы Шилова. Приготовив нехитрый ужин, товарищи сели за стол. Разлили по чарке, поужинали и разошлись по комнатам. Данилов еще не раз пожалеет о том, что сделал этот опрометчивый шаг, но сейчас он был доволен. Глава девятая. Раздумье Утром следующего дня Нестеров находился в своем в кабинете. Из головы не выходило вчерашнее происшествие, когда он с группой поехал к стадиону «Спартак». Недалеко от стадиона у дороги стоял Опелек бардового цвета, двигатель автомобиля работал. Лобовое стекло изнутри было забрызгано кровью. Водителя в салоне не было. Следователь с экспертом стали осматривать автомобиль, а он с операми из убойного и еще парой участковых стали прочесывать местность. На всякий случай вызвали кинолога с собакой. Через полчаса поисков в небольшой канаве у дороги, метрах в ста от машины, было найдено и тело водителя с простреленным затылком. По номеру машины установили личность погибшего. Пригласили родственников. Конечно, в такие минуты жутко смотреть на происходящее, люди кричат, плачут. Но этой процедуры, увы, не избежать. Погибший оказался простым рабочим. На заводе, где он работал, как и у многих в девяностые годы, задерживали зарплату. Поэтому приходилось заниматься извозом. Пару часов работы в вечернее время давали неплохой прибавок в семейный бюджет. По случаю, до того времени как перестали платить зарплату, погибшему удалось приобрести за небольшую цену автомобиль. Моряки из-за границы везли много откровенного металлолома. Наши умельцы в гаражах перебирали движки, варили кузова, ставили на колеса убитые автомобили. Иметь машину в то время считалось роскошью. При осмотре автомобиля установили, что с передней панели машины была выдрана магнитола. Из багажника пропал набор инструментов. Также при погибшем не было документов и бумажника. Как потом скажут родственники, денег в бумажнике было мало. По крайней мере, это была не та сумма, за которую могли убить. Документы так и не нашли. Эксперт в салоне машины нашел пыж от ружья шестнадцатого калибра и мелкие сплющенные дробины. Предположил, что, скорее всего, это был выстрел из ружья. Нестеров вспомнил о происшествии, на которое он ездил неделю назад: «Там злодеи задушили свою жертву, а здесь ружье. Почему на этот раз машину бросили именно здесь, на его земле? Что это — совпадение? Кто совершает эти жуткие преступления? Один человек или несколько? Ладно, пусть Сергеев из убойного думает. А мне необходимо поговорить со своими людьми. Возможно, кто-то что-то и знает, а может и видел». В течение следующей недели произошло еще два схожих убийства. Автомобили потерпевших преступники оставляли примерно в том же районе с разницей двести, триста метров. Все службы города стояли на ушах. Планировались различного рода мероприятия, направленные на поимку преступников, которые результатов пока не давали. Глава десятая. Почва для размышлений Примерно неделю спустя в кабинет к Нестерову явился Федоров Петр Аркадьевич. Лицо его было сильно опухшим, под глазами огромные синяки: не понятно, либо его кто-то побил, или такие отеки. Руки тряслись неимоверным тремором. Изо рта несло стойким перегаром. — Дмитрий Сергеевич, я зайду, — неуверенным голосом произнес Петр Аркадьевич. — Заходи уже, — еле сдерживаясь от смеха произнес Нестеров. — Вспомнили о нас, Ваше Величество, — продолжил милиционер. — За сумкой, небось? — За ней, Дмитрий Сергеевич, за ней проклятой, — жалобно простонал Федоров. — Что же мы с тобой делать станем Петр Аркадьевич? — присаживаясь за стол, произнес Нестеров. — Ты ко мне когда придти должен был? Неделю назад, а у меня сроки по твоему заявлению. Да и факты в заявлении ты изложил лживые. Оклеветал, значит, честных людей. Судить тебя нужно. Федоров покрылся испариной, с него градом потек пот. — За что ж судить-то, Дмитрий Сергеевич? — завизжал Федоров. — Я добросовестно заблуждался, это нужно учесть. — Учтем, не сомневайся мил человек, — подзуживал опер. — Чем я могу помочь? — несколько раз произнес Петр Аркадьевич. — Ты про убийства таксистов слышал? — будто бы невзначай спросил Нестеров. — Слышал, — отреагировал Федоров. — Ну а что слышал-то? — не отставал Нестеров. — Слышал, как будто таксистов убивают, машины бросают, где-то недалеко от нашего района. По телеку об этом в новостях передавали. — Ну и? — не успокаивался Дмитрий Сергеевич. — Что ну и? — посмотрел на него Федоров. — Есть у тебя какие-нибудь мысли по этому поводу? — Сергеевич, мне бы опохмелиться, — простонал Федоров. — Мысль тогда и пойдет. У тебя нет чего? — произнес Федоров и жалобно посмотрел на Нестерова. У Нестерова всегда на такой случай в сейфе стояла бутылка со спиртом. — Давай так, — продолжил Дмитрий. — Ты мне информашку, я тебя опохмелю, — продемонстрировав бутылку со спиртом Петру Аркадьевичу. Федорова как током пробило. — Вспомнил! Позавчера я был в пивнухе у нас на районе. Ближе к закрытию объявился в ней Бобыч, ну — Бобров Сергей, Вы его знаете. — Его месяц на районе не было, а тут объявился. — Уже интересно, — наливая в стакан спирт произнес Нестеров. — Так вот, Бобыч предложил мне купить обрез ружья или найти покупателя., причем требовал, а не просил. Видимо, совсем у него с деньгами плохо. — Да, это хорошая информация, — сказал Нестеров и протянул граненый стакан, который до половины был наполнен спиртом. Федотов залпом выпил содержимое стакана. Пока он не захмелел, Нестеров спросил: — Если я найду покупателя, ты представишь его Бобычу? — Конечно, — ответил Петр Аркадьевич, — он мне изрядно надоел, поэтому веди. Нестеров вернул сумку Петру Аркадьевичу и отправил домой, разговаривать с ним было уже бесполезно. Глава одиннадцатая. Доверяй, да проверяй Да информация, полученная от Федорова, была весьма интересна. Но докладывать руководству Нестеров не торопился. Ему внутренне было необходимо переварить сказанное Петром Аркадьевичем. Выстроить логическую цепочку для самого себя. Что-то не клеилось у него с этим Бобычем. Бобыч после нашумевшего дела Водовоза[1] и его компании сразу же пропал и на районе не появлялся уже месяц. И вдруг такое, обрез охотничьего ружья, в то время когда отстреливают таксистов. Нет, конечно, Бобыч был человеком дерзким и был способен на многое, но что бы заниматься убийством людей ради сомнительной наживы, это вряд ли. В любом случае, слова Федорова требовали проверки. А что, если он, Нестеров, ошибается в отношении Бобыча и будут еще бессмысленные жертвы. Вечером после совещания, Нестеров все же решил поделиться полученными сведениями с начальником криминальной милиции Дроновым Юрием Сергеевичем, естественно не раскрывая источник осведомленности. На сообщение Дронов отреагировал быстро. Первым, что услышал Дмитрий из его уст, было: — Тащи его сюда, он мне все расскажет, гадёныш. Пришлось Нестерову охладить пыл ретивого начальника. Ему стоило сил и времени объяснить Дронову, что Бобыч не так уж прост и нахрапом взять его не получится. Человек он опытный и прижимать его нужно железными аргументами. — Что ты предлагаешь? спросил Дронов у Нестерова. — Давайте возьмем его с поличным при продаже ствола. Ну, а потом крутить станем. — Как ты себе это представляешь? — прокряхтел Дронов, поправляя галстук на шее. — Нужно послать своего покупателя. — Кого ты пошлешь? Своих посылать нельзя, их каждая собака в лицо знает, — продолжал Дронов с сомнением в голосе.