Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 10 из 15 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Фьюи-и! – просвистела пирамидка. – Ради бога, перестань! – сказал Питер Хорн. Взял у Полли ребенка и отнес в детскую, и там пирамидка свистела опять и опять, повторяя по-своему: папа, папа, папа. Хорн вышел в столовую и налил себе чистого виски. Полли тихонько смеялась. – Правда, потрясающе? – сказала она. – Даже голос у него в четвертом измерении. Вот будет мило, когда он научится говорить! Мы дадим ему выучить монолог Гамлета, и он станет читать наизусть, и это прозвучит как отрывок из Джойса. Повезло нам, правда? Дай мне выпить. – Ты уже пила, хватит. – Ну спасибо, я себе и сама налью, – ответила Полли. Так она и сделала. Прошел октябрь, наступил ноябрь. Пай теперь учился говорить. Он свистел и пищал, а когда был голоден, звенел, как бубенчик. Доктор Уолкот навещал Хорнов. – Если малыш весь ярко-голубой, значит, здоров, – сказал он однажды. – Если же голубизна тускнеет, выцветает, значит, ребенок чувствует себя плохо. Запомните это. – Да-да, я запомню, – сказала Полли. – Яркий, как яйцо дрозда, – здоров, тусклый, как кобальт, – болен. – Знаете что, моя милая, – сказал Уолкот, – примите-ка парочку вот этих таблеток, а завтра придете ко мне, побеседуем. Не нравится мне, как вы разговариваете. Покажите-ка язык! Гм… вы что, пьете? И пальцы все в желтых пятнах. Курить надо вдвое меньше. Ну, до завтра. – Вы не очень-то мне помогаете, – возразила Полли. – Прошел уже почти целый год. – Дорогая миссис Хорн, не могу же я держать вас в непрерывном напряжении. Как только наша механика будет готова, мы тотчас вам сообщим. Мы работаем не покладая рук. Скоро проведем испытание. А теперь примите таблетки и прикусите язычок. – Доктор потрепал Пая по «подбородку». – Отличный здоровый младенец, право слово! И весит никак не меньше двадцати фунтов. Малыш подмечал каждый шаг этих двух славных Белых кубов, которые всегда с ним, когда он не спит. Есть еще один куб – Серый, тот появляется не каждый день. Но главное в его жизни – два Белых куба, они его любят и заботятся о нем. Малыш поднял глаза на Белый куб, тот, что с округленными гранями, потеплей и помягче, – и, очень довольный, тихонько защебетал. Белый куб кормит его. Малыш доволен. Он растет. Все привычно и хорошо. Настал новый, 1989 год. В небе проносились межпланетные корабли, жужжали вертолеты, завивая вихрями теплый воздух Калифорнии. Питер Хорн тайком привез домой большие пластины особым образом отлитого голубого и серого стекла. Сквозь них он всматривался в своего «ребенка». Ничего. Пирамидка оставалась пирамидкой, просвечивал ли он ее рентгеновскими лучами или разглядывал сквозь желтый целлофан. Барьер был непробиваем. Хорн потихоньку снова стал пить. Все круто переломилось в начале февраля. Хорн возвращался домой, хотел уже посадить вертолет – и ахнул: на лужайке перед его домом столпились соседи. Кто сидел, кто стоял, некоторые уходили прочь, и лица у них были испуганные. Во дворе гуляла Полли с «ребенком». Она была совсем пьяная. Сжимая в руке щупальце голубой пирамидки, она водила Пая взад и вперед. Не заметила, как сел вертолет, не обратила никакого внимания на мужа, когда он бегом бросился к ней. Один из соседей обернулся: – Какая славная у вас зверушка, мистер Хорн! Где вы ее откопали? Еще кто-то крикнул: – Видно, вы порядком постранствовали, Хорн! Это откуда же, из Южной Африки? Полли подхватила пирамидку на руки. – Скажи «папа»! – закричала она, неуверенно, как сквозь туман, глядя на мужа. – Фьюи! – засвистела пирамидка. – Полли! – позвал Питер. – Он ласковый, как щенок или котенок, – говорила Полли, ведя пирамидку по двору. – Нет-нет, не бойтесь, он совсем не опасен. Он ласковый, прямо как ребенок. Мой муж привез его из Афганистана. Соседи начали расходиться. – Куда же вы? – Полли замахала им рукой. – Не хотите поглядеть на моего малютку? Разве он не красавчик? Питер ударил ее по лицу. – Мой малютка… – повторила Полли срывающимся голосом. Питер опять и опять бил ее по щекам, и наконец она умолкла, у нее подкосились ноги. Он поднял ее и унес в дом. Потом вышел, увел Пая, сел и позвонил в институт.
– Доктор Уолкот, говорит Хорн. Извольте подготовить вашу механику. Сегодня или никогда. Короткая заминка. Потом Уолкот сказал со вздохом: – Ладно. Привозите жену и ребенка. Попробуем управиться. Оба дали отбой. Хорн сидел и внимательно разглядывал пирамидку. – Все соседи от него в восторге, – сказала Полли. Она лежала на кушетке, глаза были закрыты, губы дрожали… В вестибюле института их обдало безупречной, стерильной чистотой. Доктор Уолкот шагал по коридору, за ним – Питер Хорн и Полли с Паем на руках. Вошли в одну из дверей и очутились в просторной комнате. Посередине стояли рядом два стола, над каждым свисал большой черный колпак. Позади столов выстроились незнакомые аппараты, счету не было циферблатам и рукояткам. Слышалось еле уловимое гудение. Питер Хорн поглядел на жену. Уолкот подал ей стакан с какой-то жидкостью. – Выпейте, – сказал он. Полли повиновалась. – Вот так. Садитесь. Хорны сели. Доктор сцепил руки, пальцы в пальцы, и минуту-другую молча смотрел на обоих. – Теперь послушайте, чем я занимался все последние месяцы, – сказал он. – Я пытался вытащить малыша из того измерения, куда он попал, – четвертого, пятого или шестого, сам черт не разберет. Всякий раз, как вы привозили его сюда на осмотр, мы бились над этой задачей. И в известном смысле она решена, но извлечь ребенка из того треклятого измерения мы покуда не можем. Полли вся сникла. Хорн же неотрывно смотрел на доктора – что-то он еще скажет? Уолкот наклонился к ним: – Я не могу извлечь оттуда Пая, но я могу переправить вас обоих туда. Вот так-то. И он развел руками. Хорн посмотрел на машину в углу: – То есть вы можете послать нас в измерение Пая? – Если вы непременно этого хотите. Полли не отозвалась. Она молча держала Пая на коленях и не сводила с него глаз. Доктор Уолкот стал объяснять: – Мы знаем, какими неполадками, механическими и электрическими, вызвано теперешнее состояние Пая. Мы можем воспроизвести эту цепь случайных погрешностей и воздействий. Но вернуть ребенка в наше измерение – это уже совсем другое дело. Возможно, пока мы добьемся нужного сочетания, придется провести миллион неудачных опытов. Сочетание, которое ввергло его в чужое пространство, было случайностью, но, по счастью, мы заметили и проследили его, у нас есть показания приборов. А вот как вернуть его оттуда – таких данных у нас нет. Приходится действовать наугад. Поэтому гораздо легче переправить вас в четвертое измерение, чем вернуть Пая в наше. – Если я перейду в его измерение, я увижу моего ребенка таким, какой он на самом деле? – просто и серьезно спросила Полли. Уолкот кивнул. – Тогда я хочу туда, – сказала Полли. – Подожди, – вмешался Питер. – Мы пробыли здесь только пять минут, а ты уже перечеркиваешь всю свою жизнь. – Пускай. Я иду к моему настоящему ребенку. – Доктор Уолкот, а как будет там, по ту сторону? – Сами вы не заметите никаких перемен. Будете видеть друг друга такими же, как прежде, – тот же рост, тот же облик. А вот пирамидка станет для вас ребенком. Вы обретете еще одно чувство и станете иначе воспринимать все, что увидите. – А может быть, мы обратимся в какие-нибудь цилиндры или пирамиды? И вы, доктор, покажетесь нам уже не человеком, а какой-нибудь геометрической фигурой? – Если слепой прозреет, разве он утратит способность слышать и осязать? – Нет. – Ну так вот. Перестаньте рассуждать при помощи вычитания. Думайте путем сложения. Вы кое-что приобретаете. И ничего не теряете. Вы знаете, как выглядит человек, а у Пая, когда он смотрит на нас из своего измерения, этого преимущества нет. Прибыв «туда», вы сможете увидеть доктора Уолкота, как пожелаете, – и геометрической фигурой, и человеком. Наверно, на этом вы заделаетесь заправскими философами. Но тут есть еще одно…
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!