– Совершенно верно, госпожа Клу. Так уж вышло, что обычно я представляюсь специалистом второго разряда из братства гильдии каменщиков, но сегодня… сегодня меня, похоже, следует называть шпионом. Кайен учтиво склонил голову, и Пурити увидела каменную пыль, припорошившую его коротко остриженные черные волосы и смуглую кожу шеи. – Но, во имя миров, зачем ты мне об этом рассказываешь? – В ее горле вновь застрял комок страха. – Поймите, я же не зря сказал, что вам не следует волноваться. – Кайен старался говорить так мягко, как только мог. – Теперь нам обоим известны друг о друге кое-какие компрометирующие подробности. Кайен очень надеялся, что то, как он ей подмигнул, выглядело скорее заговорщически, нежели неподобающе. Впрочем, он был совсем не прочь немножко понарушать этикет с этой красоткой. Груди ее были достаточно маленькими, чтобы уместиться в его ладонях, а платье туго облегало весьма соблазнительные бедра. Отвернувшись, Пурити посмотрела на прозрачную стену, выходившую на первобытный лес, росший в самом центре Купола. Благодаря заклинаниям, наложенным на стекло, с той стороны их никто бы не смог увидеть, но девушке от этого было не легче. Она судорожно сцепила пальцы; Роща Сердца, где звенели птичьи голоса, раскинула свои ветви совсем рядом. – Госпожа Клу? – «Мисс» звучит правильнее. И лучше – Пурити. – Она повернулась с таким выражением на лице, словно что-то задумала. – Зови меня Пурити. Кажется, нам следует отбросить лишние церемонии, мистер Роза? Кайен покачал головой. Натруженные мышцы его тела излучали приятный жар, а ясные карие глаза были лишь на полтона светлее его кожи. Для столь могучего и огромного человека он обладал удивительно добродушным, круглощеким лицом. – Ну, раз уж ты хочешь, чтобы я называл тебя Пурити, тебе самой следует называть меня просто Кайеном. Так будет честнее. – Хорошо, Кайен. А теперь объясни, пожалуйста, что ты здесь делаешь и зачем разбрасываешь свои молотки где ни попади? Подражая своей матери, Пурити нахмурила брови, будто бы обвиняя собеседника в незаконном проникновении, словно самой ей здесь было самое место. Кайен досадливо прикусил губу. – Последнее – просто небольшое упущение с моей стороны, мисс Пурити. Что же до моих намерений, полагаю, они не так уж сильно отличаются от твоих, учитывая… Его прервал оглушительный рев тревоги. Пурити прижала ладони к ушам и скорчила гримасу. – Бежим! – воскликнул каменщик, хватая ее за локоть и увлекая за собой к лестнице. – Нет! – Пурити высвободилась, пытаясь перекричать завывающую какофонию. – Она не для нас! – Тогда для кого же, во имя всех миров? – Судя по выражению его лица, шум причинял Кайену вполне физическую боль. – Какого-нибудь глуховатого бога? Пурити покачала головой: – Этот сигнал вообще никогда не должен бы раздаваться. Сработала тревога максимального уровня, она оповещает о том, что опасность грозит самому князю. – Уф-ф… – произнес Кайен, потирая уши. – Но мы же в его личных покоях и… – Нет. Сигнал о незаконном проникновении звучит совсем иначе и точно локализуется. Чувствуешь? – Пурити приложила ладонь к толстому оконному стеклу. Оно вибрировало, вторя сиренам, а над лесом кружили перепуганные стаи птиц. – Видишь, как переполошились эти пернатые? Тревога максимального уровня звучит повсюду. Она сунула в рот костяшки пальцев, но тут же отдернула руку, так и не прикусив их. Скверная привычка. – Да, с нашей стороны вполне разумно было бы уйти, но этот сигнал поднимет на уши всю преторианскую стражу разом. Как я уже говорила, он звучит только в том случае, если опасность грозит непосредственно князю. Но его же нет. Вместе с Кайеном она поднялась до середины лестницы, где толща сверкающего камня немного приглушала рев. – Я хотел тебя еще кое о чем спросить… Кайен обратил внимание на то, что они вдруг поменялись ролями и что произошло это пугающе быстро. Мисс Клу надула губки, словно ее голову посетили те же мысли. – Понимаю. Пожалуй, Кайен, у нас обоих полным-полно вопросов. Возможно, когда сирена не. будет так отчаянно завывать во всех коридорах, мы сможем где-нибудь расположиться и уже тогда спокойно поговорить. Кайен моргнул, но даже не попытался сдержать улыбку. – Мисс Клу, ты всегда столь обворожительна, когда злишься? Она откинула со лба прядку светлых волос. – Только когда по ушам бьет сигнал тревоги, а я вместе со странным молодым человеком затеяла измену родине. – По мне, так небольшая измена порой отменно бодрит дух, – пожал плечами Кайен, гадая, удастся ли ему вообще дожить до конца этого дня. – Стало быть, тревога ложная? Ведь если князя здесь нет… – Он начал протискиваться в проделанный им спасительный лаз. – Хотела бы я в это верить, – нахмурилась Пурити. – Но вряд ли. Лорды и леди Круга Невоспетых прекратили Убивать друг дружку, правда, предварительно успели напугать нас всех до смерти и показать свое истинное лицо. Если они вновь взялись за старое, то было немыслимой глупостью вовлекать в это дело еще и преторианцев. Но, буду откровенна, прошлая бойня чуть не свела ряды аристократии на нет, и я даже представить себе не могу, которая из сторон опять решилась на такое. Кайен почесал в затылке, прикидывая, как много может знать эта девчонка. – Если только речь не идет о… скажем, Убийце. – Что? – Пурити вздрогнула и рефлекторно спрятала руки за спину. – Мы только дурачились, как все девушки. Не думаю, что кто-нибудь станет поднимать шум из-за того, что нескольких девчонок придушили или обезглавили, ведь мы все привязаны к телам и весьма быстро воскресаем… Постой… ты же не о моих приятельницах говоришь? Взяв ее за руку, Кайен покачал головой, очаровательно и смущенно улыбаясь. – Я говорю вовсе не о вашем кружке юных дам, мисс Клу. О вас и без того известно даже судомойкам. Нет, я говорю об Убийце с большой буквы «У», о котором все так боятся говорить. – Пурити поникла, и Кайен ошибочно решил, что она огорчена, а вовсе не мечтает провалиться под землю от стыда. – Жаль тебя расстраивать, но кто-то тайно Убивает людей. Только за эту неделю через Последние Врата прошли два Цзэна и уйма конюших. «Даже судомойкам?» – подумала Пурити, наконец лицом к лицу столкнувшись с тем, чего так старательно старалась прежде не замечать. Она покраснела и стремительно зашагала вперед, одновременно пытаясь выуживать у Кайена информацию и изображать непринужденную беседу. – Кому могло прийти в голову Убивать слуг? Еще и двух Цзэнов? Уверен? – Все до единого Цзэны были не более чем безобидными паяцами. – У прислуги длинные языки, Пурити. И хотя лорды стараются не подавать виду, они напуганы. «Разумеется, болван». Пурити не нравилось все усложнять, но если Кайен прав и Убийца принялся охотиться на благородных жертв… – Возможно, кто-то действительно Убивает, – неохотно согласилась она. – Но если Круг тут ни при чем, если лорды решат, что им угрожает кто-то неизвестный, кто-то извне… Разумеется, я не думаю, что это так, но все же… тогда они действительно могли позвать преторианцев. Колокола, да они мамочек звать начнут, если что-то станет угрожать их идеально упорядоченной жизни. – Кто-то полез Убивать без очереди. – Кайен помог ей преодолеть несколько высоких ступенек, вырубленных им в сверкающем камне. Лучше воспользоваться не известной никому дорогой, чтобы не столкнуться с преторианцами, выставившими свои патрули по всем коридорам. – Держись рядом. Не думаю, что здесь безопасно. Надеюсь, ты не будешь против того, чтобы немножко поползать в грязи. Пурити улыбнулась, решив получить хоть какое-то удовольствие от творящегося вокруг хаоса, и опустилась на четвереньки. Она решила предложить Кайену себя взамен уничтожения Красок Зари; впервые за пять долгих лет она снова сама решала свою судьбу. Ей даже не требовалось прерывать свою жизнь ради перемен – перемены пришли к ней сами. – Напротив, неожиданный друг мой каменщик. – Пурити одарила Кайена ослепительной и, как она надеялась, обворожительной улыбкой. – Я обожаю все грязное. День надругался над голубым небом, и столь многообещающее утро разродилось болезненно-желтым куполом, простершимся над миром, – солнца-близнецы исходили жаром, словно мирящиеся в постели любовники; их сближающиеся короны окрасились оранжевым, а между ними метались струи пронизанной черными полосами багровой плазмы. Небо над Неоглашенградом очередной раз примерило новый наряд. Удобно расположившись в кольце длинных рук Эшера, Сесстри смотрела в окно своей спальни, пытаясь понять, что же она делает. Где-то там, среди всей этой невероятной, немыслимой неразберихи Неоглашенграда, нуждался в срочной помощи Купер, а она никак не могла выбраться из объятий раненого пьяницы. Только перечисление недостатков Эшера помогало ей не сорваться в пучину наслаждений, что несли его прикосновения, его дыхание, тепло его тела, прижимающегося к ней… Он уютно посапывал, раскинувшись и повернув набок голову. Сесстри пыталась собраться с мыслями. Она припомнила слова старой рассказчицы Развеянных, устроившейся возле обрушившейся колонны посреди Апостабища: «Если Последние Врата закроются, мы все утонем». Эшер перевернулся, и Сесстри обняла его и обвила ногами, ощущая, как ее груди прижимаются к его крепкой спине. Она никак не могла решить, стоит ли просто расслабиться и наслаждаться остатками времени, отпущенного ей до того мгновения, когда ее поглотит сварнинг. Когда канализация мультиверсума засорится окончательно, все Умирающие, лишенные Смерти, если так можно выразиться, хлынут обратно по трубам и потоки энергии, соединяющие миры и людей, будут загрязнены. Заражены. Приведены в беспорядок. «Быть может, именно поэтому я так себя… чувствую?» Возможно, это и послужило причиной того, что она оказалась в одной постели с Эшером? Все случилось так просто. Сесстри не хотелось списывать произошедшее на помешательство, но также она не могла и принять влюбленность как частицу самой себя. – Ты? – чуть ранее спросил Эшер, когда они еще только стояли у лестницы и еще не касались друг друга. Он вновь вспомнил про Алуэтт. – Тебе хоть что-то удалось узнать? – Слишком много и в то же время слишком мало. – Сесстри была в отчаянии. – Надо было идти к этой твоей шлюхе. – Не к моей шлюхе, если быть точным, – поправил Эшер, кашлянув, – но да – она подарила Куперу видения. Это все, что я знаю. – Но где же он, Эшер? Он казался таким… заурядным. – Полагаю, он становится кем-то вроде шамана. Не совсем то, что я от него ожидал, но… Как он поможет вернуть Умирающим способность достигнуть Истинной Смерти? Понятия не имею. – А на что он способен? – прикусила губу Сесстри. – Скорее важен вопрос: чему он способен научиться? Начнем с того, что сейчас он может слышать чужие страхи… – …что весьма странно, если не сказать: прямо указывает на рождение сверхсущества. – Благодаря этому он получает доступ ко многим тайнам, как осознанным, так и подспудным. К примеру, ему каким-то образом удалось узнать… то, что ему знать не следовало. – Эшер тяжело вздохнул, прежде чем закончить. – Сесстри, я не хочу, чтобы нас и дальше разделяли бесполезные секреты. Сесстри держалась спокойно. Она все еще считала Купера придурком, но теперь уже придурком с даром шаманического провидения. Двери начали открываться, а он, судя по всему, оказался чем-то вроде катализатора. Глаза Эшера, вдруг оказавшиеся слишком близко, были подернуты влагой. – Ладно, – произнесла Сесстри. – Я не против. Рассказывай. Его передернуло, он словно боролся со слезами, хотя Сесстри и сомневалась, что он на такое способен. – Когда-то у меня был ребенок. Дочь. И… обстоятельства сложились не лучшим образом… – Понятненько.