Глава 46 Беременность Пэтси не давала Владимиру покоя. Что-то здесь было не так, он был абсолютно в этом уверен. Не верил в то, что мог переспать с женщиной, и при этом не вспомнить даже отрывка прошедшей ночи. Как итог, он предположил, что может не являться отцом ребенка. Все же Пэтси уехала на гастроли, много общалась с фанатами и, возможно, не отказывала себе в постельных радостях. К тому же, перед отъездом Владимир сообщил ей о расставании. На деле все оказалось куда прозаичнее. Пэтси вообще не была беременной. Стоило припереть ее к стенке, пригласив другого врача, как все тайное стало явным. — Как ты могла?! — Владимир был даже не зол, он впервые за много лет позволил себе ярость. — О чем вообще думала, разыгрывая такое? — О тебе! — рыкнула в ответ Пэтси, шарахнувшись в сторону. — Я люблю тебя. Я должна стать твоей женой. Она смотрела на него так, словно ожидала пощечины. Но Владимир, несмотря на то состояние, в котором пребывал, никогда не позволил бы себе ударить женщину. Даже Пэтси. Ту, которую после жестокого розыгрыша перестал считать женщиной вовсе. Как же была права Глаша… И почему он не прислушался к дочери? Почему поверил этой ведьме в женском обличии? Глаша предупреждала его, просила. А он был слеп и глух. А в итоге потерял то важное,что так неожиданно появилось в его жизни. О вынужденном расставании с Марьей он сожалел сильнее всего. — Не неси чушь! — потребовал он у Пэтси. — Знаешь, после расставания я собирался и дальше помогать тебе с карьерой. Но теперь, после такого… Живи как хочешь, Пэтси. И поступай, как знаешь. Но не со мной. Он развернулся, и, не бросив даже мимолетного прощального взгляда на бывшую невесту, вышел из клиники. Уже на крыльце прислонился спиной к каменной колонне и, облегченно вздохнув, поднял глаза. Солнце светило ярко, окрашивая кусты и деревья в красное золото. На ум отчего-то пришло сравнение с Марьей, ее чудесными волосами и зелеными, цвета ранней листвы, глазами. Она действительно настоящее золото. Солнечная, светлая, прекрасная. Владимир вернулся домой. Как раз к торжественному мероприятию в честь предприятия Марьи. — Ты ведь пойдешь туда, да, пап? — спросила Глаша, сияя от нетерпения. — Конечно, пойду, — улыбнулся отец, погладив дочь по мягким волосам. — Но только при одном условии. Самая прекрасная девушка из всех будет меня сопровождать. Глафира приуныла. Опустила взгляд. Ее нижняя губа обиженно дрогнула. — Возьмешь с собой Пэтси?.. — Нет, дочка, ни в коем случае. — Владимир опустился на корточки и заглянул дочери в глаза. — Мы с Пэтси расстались. Навсегда. — Правда? Сомнение девочки сменилось буйной радостью. Глаша прыгала на месте, громко ликуя от восторга. Вот уж не думал Владимир, что это событие настолько обрадует дочь. — Стой… — Вдруг Глаша замерла на месте и, склонив голову к плечу, строго посмотрела на папу. — Если не Пэтси… С кем ты пойдешь на маскарад? Неужели ее отец завел себе новую подружку? Может быть, еще более злобную, чем Пэтси? О нет, Глаша этого не переживет. Только все начало налаживаться. Они с Павлой придумали новый план, который просто обязан воплотиться в жизнь. — С тобой, малышка, — обрадовал ее отец. — Ты ведь будешь сопровождать меня, дочка? Глаша хитро улыбнулась и замялась. — Нет, пап, я не пойду. А ты иди обязательно. В день торжества, перед самым выходом Глаша воткнула в петлицу отца маленький букетик из самодельных роз. Не такой красивый и ровный, как получился у Паши, но все же… Отцу подарок понравился. — Пообещай мне одну вещь? — попросила девочка. Дождалась утвердительного кивка отца и добавила: — Пригласи на танец женщину, у которой будет такой же букет. Ладно? Владимир скрыл удивление за серьезным выражением лица. Глаша явно что-то задумала. — И кто же эта женщина? Я ее знаю? — Ну-у-у… — Мыском туфельки Глаша начертила на полу загадочный символ. — Там все будут в масках. Ты ее не узнаешь. Но потанцуешь с ней. Последние слова она произнесла строгим тоном учительницы. Удивление Владимира возросло многократно. И все же он пообещал исполнить данное дочери обещание. Особенно когда увидел ту самую женщину с букетом бархатных роз в волосах. Другой цвет волос, новая прическа, облегающее платье, подчеркнувшее идеальную фигуру. Марья изменила стиль, но не изменилась внутренне. Владимир узнал ее по характерному наклону головы, блеску глаз, походке, чарующему голосу. Он подошел бы к ней, даже если не дал обещание дочери. Марья манила его, гипнотизировала, привлекала, даже находясь на расстоянии. Он узнал бы ее из тысячи. Под любой маской. Глава 47 На этом торжестве Марья сияла, как настоящий бриллиант. Еще никогда она не получала столько комплиментов от мужчин и даже от женщин. Как будто ей стоило надеть на лицо маску, чтобы снять с души тот черный вдовий платок, который окутал ее душу. После смерти мужа она замкнулась, потерялась в крутом водовороте жизни. Оттаяла ненадолго лишь тогда, когда встретила Владимира. Но сразу, с самой первой встречи она понимала: этот мужчина не для нее. Марья убедила себя в этом. И каково же было ее удивление, когда она увидела его здесь, узнала среди тысячи гостей. У него был букет бархатных роз. Марья могла бы поклясться, что выполнены они руками Глаши, его дочери. Выполнены неумело, но с превеликой любовью. Павла взяла с нее обещание… Неужели девочки решили устроить им встречу? Что это – новый заговор или очередная проверка? Глаша так не хотела, чтобы ее отец встречался с другой женщиной… А Павла часто повторяла, что хочет иметь сестру. Не какую-нибудь абстрактную девочку, а именно Глашу. Они так сдружились, пока жили рядом, что не разлить водой, не отдалить друг от друга никаким расстоянием. Так это значит?.. У Марьи так громко забилось сердце, что, кажется, заглушило звуки музыки. Он шел к ней. Владимир улыбался так, как будто узнал. — Позволите пригласить на танец самую красивую женщину в этом зале? — произнес и подал руку. Марья машинально коснулась небольшого букетика роз. Она же дала обещание дочери. Не может отказать. Эта мысль успокаивала, но только слегка. Потому что самой ей ужасно хотелось быть к Владимиру ближе. Хоть ненадолго, но оказаться в его объятиях. Она подала руку, скромно улыбнувшись в ответ. На Владимире тоже была маска, но не такая широкая и плотная, закрывавшая только часть лица. Впрочем, Марья узнала бы его в любом маскарадном костюме. У нее завибрировал сотовый. — Простите… Марья потянулась к маленькой сумочке, чтобы достать телефон. Зная, что Павла плохо себя чувствует, держала его при себе. И сейчас, увидев на экране вызов от няни, не могла не ответить. Бросив на Владимира извиняющийся взгляд, приняла вызов. И не заметила, как в руке Владимира остался один из ее браслетов. Запястье было таким тонким и изящным, что ценная вещица соскользнула с него незаметно. Так, что Марья даже не поняла этого. Она вся сосредоточилась на разговоре. И когда Ольга сказала, что у Павлы поднялась температура, бегом помчалась к выходу. — Марья!.. — окликнул ее Владимир. Но она уже неслась по лестнице. Стремительно вылетела на улицу и села в первое попавшееся такси. Одно из многих, что дежурили у входа, дожидаясь богатых клиентов. Марья не могла остаться на празднике, зная, что ее девочке плохо. Даже встреча с Владимиром значила меньше, чем здоровье Павлы. — Марья, вам не стоило приезжать. — Ольга была удивлена и расстроена, когда мать подопечной вернулась так быстро. — Я уже дала Паше аспирин, и она уснула. Наверное, не стоило звонить вам и расстраивать… — Ты все правильно сделала, — возразила Марья, наскоро скидывая туфли в коридоре. — Я бы не простила себя, если развлекалась на вечеринке в тот момент, когда моей девочке плохо. Думаешь, это что-то серьезное? — Скорее всего, обычная простуда, — повторила прежнее предположение Ольга. Она чувствовала за собой вину за то, что сдернула Марью с мероприятия. — Утром вызовем врача. А пока… — Ты можешь ехать домой, Оля, — устало проговорила Марья. — И не приезжать завтра: я сама побуду с Пашей. Спасибо тебе. Не раздевшись и забыв умыться, всю ночь Марья провела у постели дочери. Жар спал, а вот материнское волнение – нет. Марья то и дело щупала лоб девочки и прислушивалась к дыханию. Да, Павла уже не совсем малышка. Но каждый раз, когда болеет, Марья тревожится и переживет. Сегодня она уснула ближе к утру, сидя на полу и положив голову на постель дочери. А сама Павла проснулась бодрой и отдохнувшей. Температура больше не поднималась, а легкая заложенность носа — сущий пустяк. Гораздо важнее было другое. — Мама… — осторожно позвала девочка и погладила Марью по волосам. — Я не слышала, как ты вернулась. — Ты крепко спала. — Марья улыбнулась и сонно потерла глаза. — Как твое самочувствие? — Ой, да все прекрасно. — Павле совсем не хотелось разговаривать об этом. — Лучше скажи, как ты? Потанцевала с прекрасным незнакомцем? Павла загадочно улыбнулась, а Марья покраснела. Выходит, не ошиблась. Девочки действительно задумали свести их с Владимиром. Но ведь он почти женат, и Пэтси… — Отец Глаши действительно был на торжестве, — поделилась Марья. – Но нет, мы не танцевали. — Он тебя не пригласил? — изумленно воскликнула девочка. — Не может быть… Глаша… Тут она осеклась и запоздало прикрыла рот ладонью. — Так и знала, что вы снова что-то задумали. — Марья покачала головой. — Зачем Владимиру танцевать со мной, он ведь почти женатый человек. — Нет же! — порывисто возразила паша. — Он расстался с это ведьмой Пэтси. И сейчас совершенно свободен. Намек в словах дочери заставил Марью окончательно проснуться. — Правда?.. — немного робко переспросила она.