И что-то в голову ничего путного не лезло, как назло. — А никаких мне не надо. — Что же ты тогда мне голову морочишь? То тебе надо, то не надо. Ты уж определись, Марья Петровна. Я с возмущением отпила глоток уже порядком остывшего чая и обиженно ответила: — А я давно определилась, это вы мне всё талдычите — мужика тебе надо, мужика... сбили деву честную с панталыку, и я же виновата? — Да никто тебя не виноватит, Маня. Но ты пойми, счастье оно ж за дверью не валяется. Его же заслужить надо, добиться...урвать, если понадобится. — Какое же это счастье, если его добиваться и рвать надо? Это уже какой-то геморрой на два полупопия. Короче, Сашка, не надь мне покамест жениха. И вообще, мне в поликлинику надо. Федоров зевнул, видимо вконец утомившись моими душевными томлениями, и засобирался домой. — Зачем тебе туда? — уже на пороге спросил друг, наверняка сообразив куда я, собственно, клоню. — Прощаться с мудростью. Сашка открыл рот, но не успел ничего сказать, потому что я опередила: — Мудрость удалять буду. Зуб — зараза ноет и лезет не туда. Сашка закатил глаза и вновь хотел что-то сказать, но я и тут была на чеку: — Да-да... знаю, что ты скажешь. Мол, мудрости у тебя, Маня, отродясь не водилось, и все такое... Федоров засмеялся и замахал руками. — И вовсе нет, с чего ты взяла? Я просто хотел сказать, что так и быть — посижу с мелкими. — Сашка! Ты прелесть необыкновенная, ей Богу! — в душевном порыве сама не заметила, как повисла на несчастной шее друга и подумала, что он наверняка уже миллион раз пожалел, что встретил меня тогда в кафе. Потому что шея у него одна, и она может не выдержать. — Знаю, — серьезно ответил Федоров и был таков, а я задумалась, что делать дальше, когда я окончательно лишусь последней мудрости и друга, когда порядком ему надоем. *** Довольная и счастливая, ну насколько это возможно, когда у тебя болит зуб, собиралась я на прием к врачу, когда позвонил Саня и трагическим осипшим голосом сообщил, что не сможет понянчить мелких, потому что заболел. До моего времени по талону оставался какой-то несчастный час и по всему выходило, что я безбожно опаздываю. — Выздоравливай, — не менее трагично проблеяла я в трубку и закричала на всю квартиру: — Рота, всем строится в коридоре через пятнадцать минут! Рота собралась спустя тридцать три минуты и на прием я конечно же опоздала. — Сидите, ждите. В порядке очереди доктор вас примет, — прогнусавила медсестра и я пригорюнилась за молоденьким пареньком лет семнадцати. Можно конечно было бы пойти в платную клинику, можно...но. Я на днях все ближайшие центры обзвонила — от прейскуранта на лоб вылезли глаза и эту затею я попросту бросила, как несостоятельную. В итоге теперь моя малышня, прихватив Булочку, куда-то скрылась с глаз долой, а я с тоской оглядывала огромную толпу желающих попрощаться со своей частью челюсти. Очередь к стоматологу растянулась на весь коридор. — Мне нужно срочно... Я покосилась на красавчика, пытающегося проскочить вперед меня, одним глазом. Второй был занят поиском детей. Впрочем, пока в здании стоит относительная тишина, можно ненадолго расслабиться. Это значит дети еще ничего не натворили, иначе давно стоял бы визг, которого эти стены еще точно никогда не слышали. — В порядке очереди... — В смысле очереди? Я вообще-то заплатил! Вот пристал-то...ишь ты, заплатил он... — А я вообще-то с детьми. — Милочка, — прошепелявил дедок, подпирающий меня справа, — Тут бездетных нет. — Вообще-то есть, дедушка... — поправили дедулю из толпы. — За всех не говорите! — Надо вас бездетных на налог сажать, ишь чего удумали! — Ну так я пройду? — Я же сказала, у меня дети! — Ну и что? У меня тоже может быть дети... — Но не тут-же! — А у вас можно подумать тут? — Тут! — И где же они? Я вдохнула, выдохнула и крикнула в толпу: — Отряд, стройся! Тут же, как двое из ларца, выросли все мои четыре сорванца. — Понарожают, а потом без очереди прутся. — Точно-точно... Вздохнула, злобно зыркнув на парня. Кажется, опять началось... 4 — Да ладно уж, девушка... проходите. Вам нужнее. — смущенно пробормотал красавчик, отходя в сторону. Ну спасибо тебе, добрый молодец! А то ведь я только твоей отмашки и ждала. Так бы и не догадалась вовсе. Мало того, что умник, каких поискать, так еще и очередь взбаламутил и на меня вновь вылили ушат помоев. Подумать-то я подумала, а вслух только громко фыркнула и грудью к народу встала у кабинета. Народ ожидаемо зароптал, завопил и застыдил, но я была тверда как скала. Не пройдете! Неожиданно внимание присутствующих отвлек цокот каблучков по больничной плитке — это к нам торопилась настоящая гламурная дива. Хотя нет, сейчас вроде слово гламур уже не в тренде. Может няшка? Тоже нет... поискала глазами Ксеню, она по-любому должна разбираться в модных словечках, но так и не нашла. А девица в облегающем коротком платьице кричащего красного цвета и на таких высоких каблучищах, что с легкостью переломает все суставы и кости при падении, между тем, уже подошла очень близко и теперь, закатив глаза, осматривалась. Тут я как раз заметила Ксеню, поманила ее пальцем и тихо спросила, показывая на девицу. — Это тян? Ксеня покрутила пальцем у виска и покачала головой. — Это зашквар! Это рили зашквар, это кринж ваще, мамуля. Ксюша еще что-то бормотала, а я уже приготовилась к обороне, когда увидела, что девица с наглым видом бывалой двигается прямо на меня. — Вот жеж разоделась, едрить её в копейку... — буркнул дед, с большим интересом разгадывая область таза девицы, в данный момент повернутого к нему задом. — И не говорите... — возмутилась женщина лет сорока пяти напротив, — Да у меня майка длиннее будет. — Да ясное дело, чем она занимается...и дураку понятно! — И чем же, по-вашему, она занимается? — Да ясное дело. — Ну уж нет, мне вот вообще не ясное. Вы просто завидуете. Красивая девчонка, и ноги от ушей. А у вас в том месте, где у нее ноги начинаются — голова заканчивается.