Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 11 из 38 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Зачем это ей меня продавать? – удивилась Майя. – Не знаю, – ответила Оккула. – Только продала она тебя, не сомневайся. Вот теперь и думай, с чего бы это она. Может, ты мне не все рассказала? Внезапно Майю осенило, чем вызван поступок Морки: так спросонок соображаешь, что раскачивающийся перед тобой прутик на самом деле – смертоносная змея. В одно мгновение Майя все поняла – других объяснений попросту не существовало. Она задрожала, закрыла лицо руками и со стоном упала на пол. – А красивым платьем девушек заманивают, чтобы нагишом на них поглядеть, – невозмутимо продолжала Оккула. – Мерзавцы где-то в хижине прятались, в щелку подсматривали. Потом мать тебя куда-то отослала, чтобы без помех цену с ними обговорить. А в вино что-то подсыпали – тессик, наверное. Тельтокарна – слишком сильный яд, может и убить. Ну и обивка в возке для того, чтобы товар не попортить, девчонки с отчаяния часто о стены бьются. Майя захлебнулась рыданиями. В дверь постучали, и на пороге возник Мегдон. – Пошел вон, – сказала Оккула. – Убирайся! – Я вам завтрак принес, – обиженно произнес он. – И теплой воды. Что, не нужно? – Нужно будет – позову, – отрезала Оккула и, подумав, добавила: – Воду оставь, а сам ступай прочь. Дверь закрылась. Оккула подтащила табурет к окну и поглядела сквозь решетку. – Банзи, послушай, мне эти дела хорошо известны, – вздохнула она. Майя не успокаивалась. Оккула подошла к ней, уселась на пол, перевернула Майю на спину и уложила ее голову себе на колени. – Слушай меня внимательно. Твоя жизнь в опасности. Ты сейчас – как воин на поле боя. Но если рядом с тобой есть друг, то есть я, и если ты не раскиснешь и науку хорошо усвоишь – а я тебя научу, не сомневайся, – то ты выживешь. Майя всхлипнула и рванулась из рук Оккулы. – О Канза-Мерада, даруй мне терпение! – воскликнула чернокожая девушка, удерживая Майю. – Ладно, ты не воин… Как же тебе объяснить попонятнее, банзи? Что сказать? А, вот! Ты плавать умеешь? Простой вопрос неожиданно успокоил Майю. – Да, – кивнула она. – Ты у озера росла? В воде плескаться любишь? Хорошо плаваешь? Знание ответа на самый незамысловатый вопрос, никак не связанный с обрушившимися несчастьями, странным образом выводит из глубокого отчаяния. Возможно, это связано с суеверным убеждением, что в беде любой правильный ответ помогает. Во всяком случае, хуже от этого не становится. – Я лигу без остановки могу проплыть, не хуже выдры, – ответила Майя. – Вот и славно. А теперь представь себе, банзи, что тебя занесло в пучину, а до бастаного берега далеко. Не важно, как ты там оказалась, тебе главное – не утонуть. Вот и объясни мне, что тогда делать? Сама я не знаю, потому что плавать не умею. – Надо успокоиться, руками не молотить почем зря, иначе устанешь, воды наглотаешься и не выплывешь, – сказала Майя. – А еще что? – Ну, надо следить, чтобы течением не сносило, курс к берегу держать. – Отлично! Видишь, ты и без моих советов знаешь, как дальше поступать. Главное – на плаву удержаться и не отчаиваться. Сейчас я тебе все подробно объясню. Майя закусила губу и уставилась на Оккулу. – Ты теперь – рабыня, – жестко объявила чернокожая девушка. – Продали тебя и купили, все по чести. Дороги домой тебе нет. Если сбежать вздумаешь, тебя поймают и строго накажут. А наказывать они умеют так, что следов не остается. Вот и слушай меня внимательно, я тебе важные вещи скажу. Знаешь, где мы? – В Пуре… – неуверенно ответила Майя. – Да, в окрестностях Пуры. Слыхала про Сенда-на-Сэя? – Ага, – кивнула Майя. – Был такой верховный барон Беклы. Он помер. – Его лет семь назад Леопарды убили. Тут когда-то одно из его имений было, – пояснила Оккула. – Особняк сожгли вместе со всеми его обитателями. В этом доме слуги жили. После пожара бекланские работорговцы – Лаллок, Мортуга и еще парочка – устроили здесь что-то вроде… склада. Их холуи сюда живой товар приводят со всех восточных провинций, а потом в Беклу отправляют. За молоденьких девушек и за мальчишек хорошие деньги платят. В Бекле сейчас на девушек большой спрос, потому я туда и рвусь. Но про себя я потом тебе расскажу, у нас времени много. Да не расстраивайся ты так! Слезами горю не поможешь. А вот я тебе помогу. Считай, стану тебе старшей сестрой, понятно? Майя снова кивнула. – Нас отвезут в Беклу, к этому самому Лаллоку, а он нас продаст как наложниц, рабынь для постельных утех. Тебе надо крепко-накрепко усвоить две вещи. Во-первых, наложница должна быть хитрой и смелой, только показывать этого нельзя. У всех есть родители, семьи, дом, деньги, положение в обществе, да Крэн знает что еще. А у нас с тобой ничего нет. Нам только на себя надо полагаться, больше не на кого. Если наложница станет на свою горькую долю жаловаться, то долго не протянет. Помрет, да не своей смертью, банзи. Понятно? Оккула серьезно поглядела на Майю карими глазами. – Ага, – чуть слышно прошептала Майя.
– А во-вторых, запомни, что все вокруг относятся к тебе так, как ты сама к себе относишься. Если станешь вести себя как важная особа, то рано или поздно тебя за нее примут. Никогда ни о чем не проси и никому не рассказывай, что у тебя на душе. И всегда держи себя с достоинством, жалеть себя никому не позволяй. Понятно? Майя слабо улыбнулась. – Вот и славно, – повторила Оккула. – Пойми, я тебе помогаю, потому что ты мне по нраву пришлась. И это хорошо. Не смей перед этими мерзавцами сопли распускать. Если совсем невмоготу станет, поплачься мне, я тебя утешу. Понятно? – Ага, – всхлипнула Майя. – Что ж, вот прямо с этой минуты и набирайся храбрости. Мы сейчас с тобой умоемся, оденемся… Ах, у тебя ж другого платья нет! Ничего, добудем тебе новый наряд. А пока пойдем завтракать. Только при людях язык за зубами держи, веди себя с достоинством, иначе с тобой будут обращаться хуже, чем с рабыней. Там вода для мытья не остыла? – Нет, еще теплая, – сказала Майя, подходя к лохани. – В самый раз. – Ну, тогда ты первой искупайся. Хорошенько вымойся, с головы до ног. Майя послушно разделась донага и залезла в лохань. Теплая вода освежала. На Майю снова накатила странная отрешенность, все мысли исчезли, осталось только тело, которое знало, что делать. Из забытья ее вывело изумленное восклицание Оккулы. – В чем дело? – испуганно спросила Майя. – Ох, банзи, какая же ты красавица! – восхищенно прошептала чернокожая девушка. – Ну-ка повернись, я на тебя полюбуюсь! Ах, Крэн и Аэрта, что за фигура – просто загляденье! За тебя целое состояние дадут. Смотри глупостей не наделай, и все у тебя получится. Еще и обрадуешься, что мать тебя продала, – все лучше, чем в тонильданской глуши жить. Ты меня держись, банзи, мы с тобой в Бекле развернемся, всем покажем! 8 Канза-Мерада Оккула долго и тщательно приводила себя в порядок. Майя, забыв о волнениях и тревогах, с невольным восхищением смотрела, как новая подруга надевает ярко-оранжевый йельдашейский метлан, поверх него накидывает кожаный охотничий жилет, отороченный алыми бантами, и туго подпоясывается. Выглядела Оккула необычно и странно, как героиня волшебной сказки. Она тронула кармином уголки век, улыбнулась своему отражению в погнутом железном зеркале и подмигнула Майе: – Здорово, да? Всегда надо сразу о себе заявлять. Не волнуйся, банзи, скоро и у тебя будут роскошные наряды. – Она уверенно вставила в крыло носа золотую сережку-гвоздик. – Ты пока надевай свой сарафан, а прореху моей накидкой прикрой. Нет, не так! Дай помогу. Ах, Крэн, как жаль такие дельды прятать! Девушки спустились в кухню. У очага старуха деловито нарезала в котел горку брильонов. При дневном свете она выглядела устрашающе – чумазая, морщинистая, с язвой в полщеки. Оккула окинула ее презрительным взглядом. Старуха поморщилась и неохотно отложила ножичек. – Пожалуй, хватит, – досадливо вздохнула она. – А вам что, завтракать захотелось? Чего ж тогда Мегдона отослали? – В этом свинарнике есть надо с оглядкой, – надменно заявила Оккула. – Так что, старая свинья, отвари нам яиц, молока вскипяти да фруктов принеси. – Ах ты, сука! – взвизгнула старуха. – Погоди, вот отправят тебя в Беклу, там быстро научат приличному обращению, шлюха черномазая. – От такой слышу, – невозмутимо ответила Оккула. – Только ты по себе не суди. Я в старости не собираюсь у помойки холуев ублажать. – Мерзкая тварь! – завопила старуха, подскочила к Оккуле и замахнулась. Чернокожая девушка молниеносно сжала старческое запястье и отвела дряхлую руку в сторону. – Ты, бабушка, не дергайся почем зря, а делай как велят, – спокойно произнесла Оккула. – Сказано тебе, неси яйца, молоко и фрукты. – Где я тебе фрукты возьму? – буркнула старуха. – Вон же, полон сад. Все спелые и сладкие, как на подбор. Дай банзи корзинку, пусть нарвет побольше. – Так я ее и выпустила! Не хватало еще, чтобы всякие шлюхи по саду без присмотра бродили! Вы же рабыни бесправные! – Тогда сама сходи, – заявила Оккула. – Не забыла еще, как сама рабыней и шлюхой была? А я вот шерной буду, самой лучшей в Бекле. – Не нанималась я твои приказы выполнять! – заорала старуха. – Будешь есть что дают, а не хочешь – с голоду помрешь! Оккула стремительно схватила ножичек. Тут в кухню вошел Мегдон, метнулся к своей чернокожей подопечной и вырвал нож у нее из кулака. – И что ты все за ножи хватаешься, – укоризненно заметил он. – Из-за чего крик подняли? Старуха, визгливо бранясь, начала объяснять, что произошло. Мегдон, не дослушав, равнодушно пожал плечами.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!