И хватает же ему совести стоять и заигрывать со мной так. Чувствую, что вот-вот разревусь, на глазах закипают слезы. И, как назло, на ум ничего путного не приходит! Только глупости какие-то… Все такое детское, наивное. Ни одна из моих идей и рядом не стояла с тем, как гнусно со мной обошелся Чарский. Подставил меня низко и грязно. Я такого страху натерпелась, в клуб больше никогда не пойду. Надо что-то придумать. Срочно… — Давай через полчаса? На старой конюшне, — предлагаю я. — Гдееее? Судя по лицу, Чарский разочарован. — Конюшня? Ты серьезно? Я тебе сюрприз приготовил, прыгай в тачку. На заднем сиденье увидишь… — Телефончик, да? — спрашиваю ехидно. — Не совсем. Мы поедем за твоим телефоном, но это не все сюрпризы. — Показывай, что ты там спрятал. — А поцелуй? — Один сейчас? или десять поцелуев после того, как покажешь, что там. Идет? — Умеешь ты убеждать, Таисия! Чарский крепко переплетает свои пальцы с моими. Снова пленяет… Нужно действовать решительнее, однако я теперь сама не своя. До вчерашнего вечера я не понимала своих чувств и эмоций по отношению к гадкому мажору, считала его просто смазливым выскочкой. Но теперь я не могу думать о нем без учащенного пульса и предательского екания в груди всякий раз, когда он меня касается. Мы подходим к его машине. Все мои идеи стремительно тают, как и расстояние. — Смотри! Чарский распахивает заднюю дверь, на сиденье лежит плед и плетеная корзина для пикника, плюс небольшой, но милый букет роз нежных оттенков. Стас наклоняется за букетом и протягивает его мне. — Мы не очень хорошо начали знакомство. Думаю, пора это исправить. — Почему? — Потому что ты мне… — Тааааааськаааа! Здоооорооооов! — звучит знакомый голос. Я чуть не подпрыгиваю на месте. Ванюшка?! Ох, черт… Как же я тебе рада! Я улыбаюсь знакомой фигуре, которая активно машет ко мне с другой стороны улицы, подъезжая на велике. Без рук, разумеется. Рисуется. Новый спортивный велик. На голове — шапочка гонщика. Что-то в нем изменилось. Не сразу поняла, что именно, а потом ахнула: кривого зуба нет в помине. Теперь у Ванюшки улыбка почти голливудская, пусть немного кривая, но чертовски знакомая и такая спокойная, ух. Никаких нервов рядом с ним. Не то, что Чарский… От него можно словить сердечный приступ и вообще пропасть. — Таисия! — хмурится Чарский. Он весь как-то подобрался, будто почуял соперника на своей территории. — Поехали, — предлагает. — Поеду! Поеду, конечно… Вот только не с тобой! — Как это? — А вот так… — набираю воздуха в легкие и выпаливаю. Все, что накипело, выдаю. — Держи свой букетик задрыпанный, подари его той дылде в желтом, малыыыыш. А я… Я все про тебя знаю, гнилушка городская. Это ты подстроил в клубе. Все. Подкупил, чтобы меня кинули. Из-за тебя чужой взрослый мужик распускал свои лапы, и я чуть не стала добычей урода, а потом.. Оооо, мое любимое. Потом ты начал корчить из себя героя и торговаться. За то, что сам же лишил меня и рюкзака, и телефона. Вот… — машу фигой перед его лицом. — Понял? Телефон можешь себе оставить… И еще. Еще ты для меня больше не существуешь. Глава 25 Глава 25 Таисия Лицо Чарского вытягивается от удивления, и в глазах промелькнуло виноватое выражение. Черт-черт-черт! Значит, это все правда! Как же больно, в груди будто лопнуло что-то и взорвалось оглушительно громко. Теперь нужно уйти. Немедленно! Швырнув букет в лицо Чарскому, я быстро бегу в сторону друга, машу ему, чтобы остановился. Ванюшка понимает меня с полуслова, притормозил четко. Я быстренько запрыгиваю на раму, хлопаю по его жилистому предплечью. — Гони давай. Тут городские козлятся… Ваня стартует мгновенно. Сначала делает, а потом спрашивает: — Кто козлится? Этот, что ли?! — Этот! Этот… Еще как козлится. Подставы мутит, урод. — Чеее?! Совсем охренели! — чуть не взревел друг, поднажав на педали. — Еще как. Пока тебя не было, все распустились. — Ниче, сейчас мы их быстро на место воткнем, — фыркает за моей спиной друг. Он немного наклоняется, прижавшись грудью к моей спине, быстро набирая скорость. Ууух… У Ванюшки новый крутой велик, катит просто жуть как быстро. Ветер хлещет в лицо, я визжу, когда нас подкидывает на ухабе. — Вылетим щас!