Ваня покачал головой: — Нет. Мне мамка рассказывала, что там годное заключение уже готово. Чарскому только подпись поставить. Кое-где уже и подписался! Все шито-крыто! — Твоя мама полы моет. Что она понимает?! — вспылила я. — Техперсонал недооценивают! — насупился Ваня. — Хочешь знать, что в конторе творится? Спроси у моей мамы. Она все видит и слышит. И не только она. — На что это ты намекаешь? — На то. У мамки ноги разболелись, я за нее с утра кое-что помогал мыть, там на лестницу надо было встать, чтобы люстры вымыть… — добавил парень. — Короче, мне не сложно шваброй помахать! Ключи от кабинетов у меня есть. Видел я все… Все бумаги своими глазами. Не веришь? Вот… Ваня сунул мне под нос фотографии, пролистал их. — Заключение видишь? Подпись… Чарский прикрыл зад своего дяди. Я смотрела и не верила своим глазам. Ваня спрятал телефон в карман, посмотрел на меня сочувственно, погладил по плечу: — Тась, ты, главное, не раскисай… Деревенские своих не бросают. К тому же твои оспаривают это выселение, да? Коллективное письмо, деловое обращение. Не все потеряно. — Да, конечно. Я… пойду. — Погуляем? — с надеждой спросил Ваня. — Нет, у меня стирки целая гора. Ты к Галке лучше загляни, она будет рада. Тебе и цветам, — прошептала я и побежала во двор, не веря, что Чарский — такая сволочь. Запыхавшись от бега, я не стала выравнивать дыхание, сразу же набрала номер Чарского. — Скажи, что это неправда! — потребовала я. — Не понимаю, о чем ты? — удивился. — Ты же говорил, что честно все будешь проводить! Про принципы мне рассказывал! Как же так, что ты под грязными делишками своего дяди подписался, а? — Тася, послушай… Я объясню. Все не так просто. Тася, у меня не было выбора. Я всхлипнула: мама была права. Чем воспитаннее и приятнее выглядит человек, тем сложнее разглядеть в нем дрянь. — Забудь. Ничего не было. Ненавижу тебя. Тошнит… Гнилой ты, Стас. Гнилой! Глава 37 Глава 37 Стас Слова Таськи звенят в моей голове, со дна души поднимается муть. Не думал же я, что это останется незамеченным! Знал, что всплывет, но точно не ждал, что так быстро! Как? Откуда она узнала? Так ли это важно? Суть не меняется… Для Таськи мир пока черно-белый, все разделено на категории “плохое-хорошее”. Полутонов не существует! Я же не так категоричен, хотя… Черт, я тоже решил сыграть в благородство, пообещал малявочке то, что не исполнить оказался не в силах. Смотрю на эти чертовы бумаги. Как же сильно они меня бесят. От всего тошно. Хочется просто… сжечь! Я бы даже Шредера запускать не стал, просто свалил все в кучу, облил бензином и поджег, наслаждаясь видом. Но нельзя. Новый звонок от отца. Я переставляю телефон на беззвучный режим, сцепив зубы, доделываю то, что должен, и только после этого покидаю контору. На улице отличная погода, конец лета в деревне имеет свое неповторимое очарование. Но сейчас у меня ощущение, будто даже высокое ярко-голубое небо давит мне на плечи. Горло душит, в груди разрастается непроходимый комок. Едва дышу. В дом Чарских возвращаться совсем не хочется. Там жена дяди со своими заискивающими улыбочками… Но как назло, даже когда решаю пойти другим путем, натыкаюсь на тетку, которая болтает с приятельницей. Увидев меня, она прощается и мгновенно зовет меня, махнув рукой. — Стас, Стас! — подходит первой. — Сегодня будет ужин в честь успешного завершения аудита. Будем чествовать героя! — гладит меня по плечу. — Что ты любишь покушать? Я скажу, все приготовят. Чествовать продажные результаты? Радоваться подлогу? Праздновать, что все сойдет с рук? Чувствую себя антигероем! Кто же знал, что у них так паршиво на душе становится… Я же хотел все иначе. — Так что приготовить, Стас? — снова спрашивает у меня жена дяди. — Не знаю, у дяди спросите. Его же праздник, — говорю через силу. — Он приложил много усилий, чтобы все прошло гладко. Извините, мне пора идти. Я оставляю Алену Сергеевну совершенно одну посреди улицы и спешно ухожу. Телефон снова не дает покоя, оживает в кармане брюк. Отец настойчиво мне звонит, не знаю, что ему еще нужно?! Чувствую себя в сраном Лютиково неприкаянным. По-хорошему, можно было бы свалить, да? Я же хотел! Хотел.. Но теперь у меня появилась одна причина, чтобы задержаться. Причина, которая не хочет меня даже слышать: малявка мгновенно заблокировала меня всюду и удалила сообщения… Не написать, не позвонить. Уверен, если появлюсь рядом с ее домом, то Тася сделает все, чтобы со мной не общаться и будет игнорировать. Конечно, для нее теперь я — просто корень зла! Мудак, который подкупил друзей, подставил ее в клубе, еще и выгораживаю делишки дяди… Еще один звонок. Потом сообщение — все от отца. Приходится перезвонить ему, потому что чувствую, как он начинает терять терпение. — Алло. Ты хотел меня услышать? — Наконец-то! У тебя, что, язык отсохнет родному отцу ответить? — Не отсох, как слышишь. Но рука что-то не поднималась. Наверное, отсохла, пока я подписывал липовые заключения. Отец хмыкает. — Липовые? Ничего подобного! — Папа, прекрати. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Петр Дмитриевич подворовывает. — Не подворовывает, но находит альтернативное применение денежным средствам, оставшимся свободными после распределения бюджета. — Серьезно? — пинаю лопух какой-то, колючка пристает к моим брюкам. — Свободные денежные средства? Па, ты эту дыру видел, а? Видел?! Здесь нужно море средств вложить, чтобы вытащить богом забытую дыру из прошлого века! — Я не понимаю, ты чего ерепенишься? — голос отца становится холодным. — Ты на свет вчера родился? Кажется, нет. Ты, малый, заигрался в прокурора и судью! В то время как твоя работа, как работа любого хорошего специалиста из этой области состоит не в том, чтобы найти, как и за что наказать, а в том, как избежать лишних трат на налоги и проблем с законом. Ты должен лавировать между условностей, обходить острые углы под флагом “что не запрещено, то разрешено”. Или, что, хочешь сказать, ты ведешь много фирм и никому не подсказываешь, как избежать лишних налогов? Не уводишь в сомнительную зону? Не подсказываешь, как уменьшить траты. — Да, но…