Я медленно повернулся и встал. — А что? Неправ? Ты же меня ненавидишь. Я сделал шаг к Тасе, она отступила и прижалась к стене, сверкая на меня глазами из темноты. — Я тебе зла не желала. Никогда! — произнесла она горько, обняв себя за плечи. — В отличие от тебя. Месть затеял, насмехался… Обманывал! Еще и постель… Для развлечения, — шмыгнула носом, отвернувшись. Я прислушался. Теперь к шуму дождя добавились едва слышные всхлипы Таисии. На сердце стало невыносимо горько. — Ты, что, ревешь? Не реви. Лучше еще раз скажи, какой я дерьмовый человек и как сильно ты во мне разочарована. Будешь права. Но выбора у меня не было. Либо подписывать бумаги, что все гладко, либо отправляться за решетку. — Что ты такое несешь? Ты же мажорик с безупречной репутацией, — недоверчиво произнесла Тася. — Увы, это не так. Однажды меня подставили по-крупному. Близкий человек спас меня от тюрьмы, но взамен я остался ему должен. И не имею права отказать. Иначе делу снова дадут ход… — произнес с горечью. — Так что да, Тася, своя шкура мне оказалась ближе к телу. Все. можешь еще раз сказать, какое я дерьмо. Я прикрыл глаза. Шорох дождя, капли стекают по затылку и по шее. Внезапный шорох позади. Шаги Таси замерли и дождь прекратил заливать мою голову, но все еще шумел где-то сверху. Я обернулся. Тася раскрыла надо мной зонтик. — Не благодари. Это бесплатно. Я улыбнулся, неизвестно чему. Тася смущенно отвела взгляд в сторону, разглядывая улицу. — Как велик? — спросил я, разглядев очертания велосипеда в тени. — Отлично. Намного лучше прежнего. По идее я должна была его вернуть, но он слишком хорош. Так что… Я не бескорыстная, — добавила Таисия так наивно, что я расхохотался и, не удержавшись, поднялся резко, обняв ее. — Что ты творишь? Я тебя не простила! — запищала она возмущенно. — Не прощай. Я сам себя простить не могу, — ответил и обнял еще крепче, опустил губы в изгиб ее шеи. — И забыть, как мне было с тобой хорошо, тоже не получается. Вспоминаю, и просто душу рвет… — Стас, — неуверенно произнесла Тася. — Скажи! — потребовал я с жаром. — Скажи, что ты тоже думаешь обо мне… — И что это изменит? — Для меня — все. Ты такая светлая, малявочка, я от тебя загораюсь желанием стать лучше… Да, я эгоист, и снова говорю лишь о себе, эгоистично хочу, чтобы ты была моей, эгоистично хочу любить тебя и открывать для тебя новое и новое — впечатления, двери в лучшую жизнь, возможности… — Как теперь я могу тебе верить? Если ты сам себе не хозяин? — шепнула Тася, дрожа от того. как мои губы ласкали ее шею. — Как? — Не знаю. Но ради тебя я найду выход. — Да? Я так и не разобрал, спросила она или подтвердила мою просьбу, но нашел мягкие губы, которые пахли летом, и забылся... Глава 39 Глава 39 Таисия Не могу противостоять напору Чарского. В моей крови, наверное, недопустимо высокий уровень доверчивости и глупости, а остатки забирает умение наступать на те же самые грабли! Иначе как объяснить то, что я позволяю Стасу себя целовать, обнимаю его в ответ, поддаюсь его рукам, которые слишком проворные и наглые. Но, признаюсь, я по этим прикосновениям сильно скучала. Они мне снились — его глаза, руки, длинные, сильные пальцы. — Ох, малявочка, сейчас взорвусь, поцелуй меня еще! Вот так, да… Дай свой язычок. Пошали им, как хочешь… — Прекрати. — прошу. — Вдруг нас увидят? Или услышат? — В такую дрянную погоду? Перестань. Нам просто немного не повезло, бывает. Иди ко мне… Мы снова целуемся отчаянно. Стас прижимает меня к стене разрушенного здания. Наверное, моя кофточка вся-вся в пыли и сырости, но мне плевать. Я тянусь к Стасу, отвечаю на его прикосновения, таю, хочу, чтобы это не заканчивалось, жажду продолжения. Схожу с ума от жара, который он во мне рождает. Стас прерывается на миг, стискивает ладонями мое лицо и звонко чмокает меня в губы, смотрит с сумасшедшей улыбкой. — Красивая, жесть просто… — Можно подумать! — закатываю глаза. — У тебя, наверное, в городе на каждом углу по десять красоток. Симпатичнее меня. — Прекрати, они все типовые, как под копирку. Смой краску, брови, ресницы, и ничего не останется, а ты симпатяжка и без всей этой модной ерунды… — Так ли? — Поверь, я знаю. Чувствую всем сердцем. Он поглаживает меня по щеке пальцами, поднимается выше, обводя контур губ. Светлые глаза Стаса темнеют, он немного надавливает на губу, проталкивает палец совсем немного и, выдохнув коротко, следит за моей реакцией. Я едва дышу и, поддавшись какому-то импульсу, втягивая его палец в рот, беру глубже, слизывая языком вкус. У него вкус травинок, как будто Чарский не просто бегал, но задумчиво срывал травинки, мял их пальцами или катал во рту. Я ясно вижу, как он, невписывающийся в картину деревенской жизни, делает это, и загораюсь еще больше. — Аааа… Что делаешь? — рыкает Стас, двигая пальцем у меня во рту, потом резко вынимает его и прижимается к губам. — Я тебя за это… На колени и в ротик… В твой сладкий ротик… А потом ты раздвинешь ножки и покажешь, как намокла, пока брала у меня… Предложения короткие, рубленые. Дикие какие-то. Пошлые. Но сердце так сладко тает, как будто Стас осыпает меня комплиментами с головы до ног и обратно. — Все, хватит! — вырываюсь из его рук с большим нежеланием и одергиваю одежду. Вся перекрученная, сбитая в сторону, трусы между ног просто прилипли. Я как будто под дождь попала, до того мокрая… Стас ловит мою ладонь и притягивает к себе. — Ну уж нет. Только не сегодня. Сегодня я тебя не отпущу. Поехали ко мне… — ругнулся. — То есть… В дом к тетке. Сегодня никого. Я один. — В дом к тем, кто… — Прошу, давай без тысячных повторений одного и того же? Самому тошно. Для меня это просто дом, стены. Больше ничего. — Ну, Стаааас! — тяну. Сама не знаю, чего я хочу. Вернее, знаю-знаю, но имею ли право закрыть глаза на все нюансы? Не предаю ли семью? Все так сложно… Но и снова ругаться со Стасом не хочу! Хочу к нему, и все тут… Всем сердцем хочу, а оно чувствует, что парень был со мной сейчас откровенен. К тому же разница в поведении Чарского во время нашей первой встречи и сейчас просто колоссальная. Ощущаю все его метания и душевные переживания, как свои собственные. — Нас не увидят? Я не хочу, чтобы меня кто-то увидел? У тебя там камер понатыкано… — Отключу. Поехали? — На велике? — Прокачу тебя с ветерком, — широко улыбается Стас, объяснив. — Я теперь пешком, тачку вернул отцу, пусть подавится, — добавляет жестко. *** До дома Чарских мы доезжаем довольно быстро, вымокшие до нитки, забрызганные грязью. Стас быстро ведет меня на второй этаж. Я настолько поглощена им, его прикосновениями, взглядами, что почти не обращаю вниманию на обстановку, интерьер, не то бы охала, насколько в доме Чарских все отличается от привычного мне. Действительно, обставили свой дом так, будто жируют где-то в столице… Плевать, не хочу об этом думать. — Моя комната. Хочешь сходить в душ?