Он ускоряется, мучая меня, терзая. Блин, аж выстрелить хочется… Не знаю, как это, но из тела будто взрывом выносит весь сжатый в легких воздух, и меня отпускает, возносит, размазывает на молекулы. — Аааа… Мне кажетя, я оглохла, покрикивая. Тело сжимается, разжимается, мне колко и сладко, мне легко… Я будто лечу-лечу, распахнув руки. — Вот так, хорошая моя. Стас поднимается надо мной, вытирает свои пошло-мокрые губы тыльной стороной ладони. — Ты весь взмок, — шепчу севшим голосом. — Ты тоже! — вздергивает бровь. Он наклоняется для поцелуя, я приникаю к нему всем телом, обнимая и руками, и ногами. Между ножек мне тут же требовательно вонзается… будто палка. — Ох, малявочка… Он движет бедрами, задевает точки. Я ахаю: это еще чувствительнее и кайфовее, чем до этого. — Дай только резинку натяну, — просит он. — Нет-нет, — боюсь, если отпущу, больше не решусь. Вот сейчас мне хорошо, когда он толкается, нажимает, чуть-чуть задевает. Его размер, его упорство… Ммм, все идеально. Я хочу не только его пальцы, я хочу всего его. — Блин, ты ставишь меня перед выбором. Я постараюсь сдержаться, но тогда мне придется нелегко. — Ты справишься. Я… я просто могу передумать, — признаюсь честно. — Никаких “я передумала”, — отсекает мгновенно и надавливает сильнее. Ммм… — Аааа… Поначалу все просто идеально. Мы целуемся, трогаем друг друга откровенно. Стас зацеловывает мою грудь, нежит между пальцами чертовски чувствительные сосочки. Когда он накрывает их ртом, лаская, я начинаю громко стонать и сама неосознанно подталкиваю бедра к нему. Выше. Теснее. Ближе. Его твердый конец вонзается глубже, раздвигая. Ох, начинаю задыхаться от подкатывающих волн: нереально удержаться, он глубже и глубже, настойчивее. Меня распирает. Есть немного дискомфорта, но приятного в сотни раз больше. Я скулю от нетерпения. Если каждый сантиметр моей плоти молит о большем, как тут удержаться? — Стас, я хочу… — шепчу в его губы, которые снова накрывают мои в сумасшедшем поцелуе. Язык Стаса вторгается в мой рот совсем иначе, чем до этого — грубее и жестче, распаляя. — Хочу, я тоже хочу. Он крепче перехватывает меня рукой под попкой, будто открывая еще больше, хватает губами воздух, вытягивая его из моего рта и вдруг… Резкое движение бедер. Я замираю, распахнув рот в немом крике. Губы Стаса продолжают целовать онемевшие мои губы, язык зализывает упорно, ластится, словно извиняясь за причиненную резкую боль. Меня будто вспороли. Насквозь проткнули. Тело охвачено жгучими всполохами, воронка боли внутри засасывает все приятные эмоции, остается только жжение и эти настойчивые толчки Стаса, как по живому. Вперед-назад, быстро-быстро, глубоко… — Стас. Стас, прекрати! — наконец, обретаю возможность говорить. — Я больше не хочу. Уйди! В панике пытаюсь его оттолкнуть: я думала всегда будет приятно! К такому была не готова. В романах, которые я читаю, всегда приятно! И девочки тоже закатывали глаза, многозначительно тянули “мммм…”, когда я их спрашивала о сексе. Что же мне вот такое досталось! По промежности, как будто теркой жесткой прошлись. — Тише-тише… Тише! — наконец, замирает Стас. Он надо мной. Он во мне. Я вся в его запахе, он меня окружает плотным облаком мускуса и запаха мужчины. Меня трясет, Стаса лихорадит. Губы сомкнуты, глаза бешеные. Уууу, зверь! Мне даже страшно. Он немного наклоняется, я пищу: — Не двигай во мне этой штуковиной… Стас все-таки приближается ко мне, прижимается мокрой грудью к моей, упирается лбом в мой, дует на губы. — Ну, что ты? Неприятно? — Пипец как неприятно! Вынимай… — прошу со слезами. — Во мне будто петарда взорвалась. Стаса тихо трясет от смеха. — Петарда еще не взоравалась, но обязательно взорвется, если продолжишь меня вот так сжимать, как сейчас. Он немного отводит бедра назад, я шиплю, мне в рот тут же попадают пальцы Стаса. — Пососи, оближи немного, — собирает вязкую слюну у меня изо рта. Совсем немного, я будто высохла! Он начинает снова меня целовать, не желая прекращать начатое. То есть не двигается, но и не выходит из меня. Внутри все расперто его толщиной и длиной. Привыкаю быть наполненной. После нескольких поцелуев и осторожной ласки ситуация уже не кажется полной катастрофой, как минуту назад. Пальц Стаса опускаются, проникая в местечко между нашими телами. — Прости, увлекся. Сейчас будет хорошо, — обещает он, часто дыша. Я уверена, что больше не захочу секса. Секс — это не для меня! Но когда его пальцы начинают двигаться, скользить, покручивать, выводить затейливые рисунки на обнаженной плоти, все меняется. Боль притупляется, острые грани стираются. Тело начинает медленно отходить от шокового состояния, и там, в глубине рождаются приятные покалывания. Сначала робкие, легкие, меня как будто щекочут крылья бабочки. Потом все сильнее и сильнее, робкие бабочки превращаются в голодных птиц, которые остервенело машут крыльями, пытаясь взлететь выше и выше. — Посмотри на меня, — просит Стас.