Сука… Сука… Хотя, почему бы и нет, усмехнулась я своим мыслям. — Только я переоденусь. Платье запачкала, — ответила я. — Буду ждать! Через пять минут вызову нам такси. Я теперь не вожу машину с того времени, как лишилась близкого человека. А у тебя есть братья-сестры? — Есть, расскажу. Я переоделась, снова подкрасила лицо, внутри меня будто все выжгло и стало пеплом. Потому что я точно знала: Аня не соврала, это реально! И потусить с ней немного, пофоткаться… Может быть, даже не плохая идея? Нет, дружить с ней точно не выйдет. Но пофоткаться и потом скинуть это фото Стасу, дав понять, что я все знаю, будет даже прикольно. Интересно, что он скажет: Малявочка, это не то, что ты думаешь? Или упрекнет, что я влезла, куда не следует?! Какая же он все-таки мразь! *** Приятным заведением оказался клуб. Я танцевала, веселилась с Аней, делая вид, что все прекрасно. Но каждый шаг давался мне с трудом, каждая улыбка, как удар ножом в сердце. Кажется, я поняла, что чувствовала Русалочка, когда решилась на договор с колдуньей и смогла выйти на сушу ради того, чтобы быть вместе с любимым. Только мои шаги были как раз для того, чтобы не быть вместе с Чарским, вырвать его, будто заразу из своего сердца. Плохой, ядовитый сорняк, которому не место в моей душе и в моих мыслях. Фотографий я наделала неисчислимое количество. Пить хотелось со страшной силой, взяла коктейль с небольшим количеством алкоголя. Он уже нагрелся, пока я плясала, и не остужал, пришлось осушить его одним махом. Потом я снова отправилась танцевать и будто поплыла. С трудом держалась на ногах, побрела обратно к столику, но запнулась и чуть не рухнула, привалившись на чужой диван. Все плыло перед глазами. Голоса и музыка звучали иначе. — Девушка, это наш столик, мы его бронировали. Ой… — раздалось довольно знакомое. — Тася?! Тася, это ты? Меня затормошили, голос оказался знакомым. Я с трудом открыла глаза. — Гааааалка? Ты, что ли? — Я, а ты… Боже, что с тобой. Ты бледная какая-то. Все хорошо? А глаза… У нее что-то с глазами. Вань! Ваня… Еще один знакомый голос. Ванька протиснулся через толпу с двумя высокими бокалами, но, увидев меня, быстро грохнул ими о столик и принялся меня тормошить. — А вы вместе? Вместе? Ваааань, Галка по тебе сохнет. Ты хороший. И Галя тоже хорошая, не то, что другие. Вы все такие хорошие, и Аня… Аня тоже! — Какая Аня? Что за Аня?! Кто она? — Аня… Аня. Она там, — махнула я рукой. — Никого нет. Что за Аня такая?! — Аня — это невеста моего парня. Она классная и очень красивая, веселая, а я дура... — расхохоталась я и разрыдалась. Меня просто размазало, еще и снова начало тошнить, холодно. Рук и ног не чувствовала совсем… Провалилась в какой-то черный колодец, а его стены — будто живые, цветные, давили со всех сторон. Такая дичь перед глазами проносилась… Ни в одном калейдоскопе я таких ярких вспышек и причудливых сочетаний цветов не видела. Потом отключилась. *** Проснулась от холода. Зубы застучали. Пошарила руками, вцепилась в одеяло, натянула повыше. — Где я? — В больнице, конечно. Куда же вас таких, красивых и обдолбанных, еще привезут? — раздался женский голос. — Тошнит? Голова болит? Кружится? — Я не знаю. Еще не знаю. Мне просто холодно. Холодно очень. Можно мне еще одно одеяло? — Здесь тебе не гостиница, — оборвали сухо. — Сейчас все проверим… Так… Ага… Полежи. Полная медсестра вышла, вернулась, принесла баночку, сухо сказала, чтобы пописала и принесла в такой-то кабинет: — Оставишь мочу, сдашь свежую кровь. Если все хорошо, то завтра на чистку. — К-к-какую чистку? — Беременность у тебя замершая, кукушка. Матка не в состоянии очиститься самостоятельно после выкидыша. Выскабливать будут. — Беременность?! Замершая?! Как это? У меня месячные были… Не в срок, но были. Вы ошибаетесь! Медсестра пожала полными плечами: — Все подтвердилось, хочешь подробности, загляни к гинекологу, у него все анализы и результаты осмотра. Она направилась на выход и вернулась. — Чуть не забыла, — выложила на столик одноразовый бритвенный станок в упаковке. — Побрейся, лобок перед операцией должен быть чистым. Глава 48 Глава 48 Таисия В палату ко мне после ухода медсестры заглянула Галя. — Ваня твоим родителям звонить собрался, — сказала она. Я вцепилась в нее, как утопающий хватается за соломинку. — Нет! Нельзя, нельзя! Не звоните родителям. Никто не должен узнать. Никто! Подруга опешила, оглянулась на дверь, ведущую в коридор. — А как же? Я читала по ее глазам, что ей страшно, а мне, мамочки… Мне-то как страшно… Но я не могу допустить, чтобы об этом узнали. — Ты с Ваней? Позови его, пожалуйста. Галя заколебалась: — Тась, если что, то у нас с Ваней все серьезно. Я его люблю! — сказала она как-то отчаянно и посмотрела на меня так, будто я после крушения на личном фронте отберу у нее парня. — Боже, Галя, о чем ты вообще? Не нужен мне твой Ваня, как мужчина. Мне вообще мужчины не нужны. Ни один. Никто… Мне сердце разбили, поимели, в грязи вывалили… Мне сейчас просто нужны друзья. Хорошие друзья… — Ладно, позову! Галя погладила меня по руке, упорхнула. Я дождалась, пока появится Ваня. Он вошел мрачный, с телефоном в руке. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Никому не слова, Вань, — я отвела взгляд в сторону. — Это только между нами. Ты, я, Галя… Больше никто не должен знать. Мне стыдно… — призналась я. — Пожалуйста, никому не говори. Никому… — Пиздец, — выругался он и присел на корточки рядом с кроватью. — Как ты вообще? И кто? Недо-папаша?! Он? Мажор этот, что в деревню прикатил на лето? — Да, ты и сам знаешь. Но по сути, я сама виновата. — Вот только не надо так говорить! — Я виновата. Знала, что Чарский — нехороший. Ты говорил, и родители намекали, когда он эти бумаги подписывал… Так что я сама на его мордашку повелась, слова красивые. Теперь вот… Выгребаю. В голове пульсировало “выскабливать будут”. Такие ужасы в голове представились, как будто из меня большой ложкой вместе с мясом будут выгребать то, что не прижилось. То, к чему привела неосторожность… Я снова разрыдалась.