— На последней странице, — показал менеджер. Вика протянула кейс с деньгами терпеливо ожидавшей женщине-кассиру со счетчиком банкнот. С вежливой улыбкой кассир открыла кейс, разорвала упаковку на первой пачке и положила в лоток счетчика. — Можете не пересчитывать, — раздался знакомый голос. Вика обернулась к двери и увидела Фишера. — Хорошо, что вы так быстро приняли решение. Иногда приезжаю посмотреть, как идут дела. Удивительное совпадение, что мы встретились. Я буду лично следить за тем, как развивается ваша ситуация. Но больше не отвлекаю. Продолжайте оформление. Аверьянов был уже в отделе, когда вошли Соколовский и Вика. Вид у него был утомленный, покрасневшие от недосыпания глаза, но увидев вошедших коллег, он оживленно заговорил: — Я тут немного изучил вопрос. Вот у нашего Паршутина — у него квартира, да? Так вот он ее не от государства получил, как другие ребята, что выходят из детских домов. Те получают квартиры муниципальные по договору социального найма. А у Паршутина была своя, от родителей осталась, приватизированная. И по достижении 18 лет он вступил в наследование. А еще он получил сиротский капитал. Тоже, как и каждый, кто выходит из детского дома в нашем регионе. — И какая сумма? — Миллион рублей. Они все его по достижении совершеннолетия получают. — А ты случайно не проверил, что у Паршутина с деньгами? — Ага! Он все снял со счета. Пару недель назад. — Странно, — Вика в задумчивости опустилась на стул за своим рабочим столом. — Квартиру обыскивали. Денег там не нашли. — Вы понимаете, да? Пропали жена и деньги. — Знаете, а съезжу-ка я в детдом. Поговорю с заведующей. Выясню про деньги детально. Раиса Ивановна встретила Соколовского в своем кабинете. Выглядела она сегодня просто восхитительно. Красиво уложенные волосы, хороший макияж и праздничная блузка. — Извините, я только уехать скоро должна, — сразу же предупредила она гостя. — Вы же знаете, что Сережа Семенов сегодня женится? — В курсе, — кивнул Игорь. — И от Пашиной истории в себя прийти не могу, — помрачнела женщина. — Все время думаю, что он бы обязательно пришел. — Постараюсь быстро, чтобы не задерживать вас, — пообещал Соколовский. — Я правильно понимаю, что ваши ребята своими банковскими счетами не распоряжаются, пока отсюда не уйдут? — Ну, конечно. Они могут распоряжаться этим капиталом, после того как окончат школу и выпустятся из нашего учреждения. И после достижения ими совершеннолетия. Чаще всего ребята тратят деньги на свадьбы. У нас вот, например, за последний год часто женятся бывшие выпускники. Сережина будет уже пятнадцатая. — За год? — удивился Соколовский. — Не кажется вам это странным? Только жить начинают, учиться надо, профессию получать, а они жениться первым делом бросаются. — Только на первый взгляд, — ответила директор. — Это все понятно и вполне объяснимо. Им же всем мама нужна. Маму взять неоткуда, ну а жену — вполне реально. — Такое объяснение логично, — согласился Игорь. — И как у всех сложилось? Вы не знаете? — Да по-разному, — грустно ответила женщина. — У кого-то хорошо вроде, кто-то развелся… Жизнь — всякое бывает. — Можно у вас узнать адреса тех, кто женился? Соколовский вошел утром в отдел со стопкой папок под мышкой и в сопровождении молодого парня. Парень выглядел, если и не как бомж, но уж, во всяком случае, был довольно потрепан. И лицо у него было осунувшееся, и волосы нуждались в стрижке уже давно. — Кто это? — удивилась Вика, разглядывая визитера. — Знакомьтесь, — торжественно объявил Соколовский. — Это Степа Захаров. Выходец из того же детдома, что и Паршутин. А вот это личные дела бывших детдомовцев, но не всех, а только тех, кто после выпуска быстро женился. В первый же год или два. И знаете, что их всех объединяет? — Что? — Здесь дела тех выпускников, кто получал от государства не муниципальное жилье, а возвращал себе по достижении совершеннолетия квартиры, принадлежавшие их родителям до их смерти или трагической гибели. Муниципальным жильем выпускник детдома распоряжаться не имеет права, а вот собственным… — Ты хочешь сказать… — догадалась Вика. — Точно, — улыбнулся Соколовский. — И у всех, у кого жилье было в собственности, история как под копирку. Степан, расскажи свою историю. — Ну а че тут… Женился-развелся, вся история, да… — уныло поведал Захаров. — Как давно женились? — Ну, год назад. — Развелись? — продолжала расспрашивать Родионова. — Ну, полгода. — А деньги? Квартира? Степан неуверенно пожал плечами и вопросительно посмотрел на Соколовского, который его сюда привел. — Захаров был первым из четырнадцати детдомовских, кто женился за последний год, — пришел на помощь парню Игорь и продолжил рассказ вместо него. — Жена убедила снять деньги со счета. Продали квартиру, потому что хотели переехать жить на Юг. После этого жена исчезла. Со всеми деньгами. — Так. Вот лист и ручка. Садись, пиши детально, — Симоненко указал на стул возле своего стола. — При каких обстоятельствах снял деньги, что сделали с квартирой. — Давай-давай, делай, что сказали, — Соколовский подтолкнул Захарова к столу и добавил: — Жена Степы из Казахстана. После развода укатила к себе. Я подал запрос, но быстрого ответа мне не обещали. — Так, — кивнула понимающе Вика. — Сестры Налбандян тоже не из России. — За год четырнадцать свадеб, — Соколовский похлопал рукой по стопке папок на столе. — Невесты либо не из России, либо из дальних регионов. Атмосфера в загсе была торжественно-напряженная. Звучала музыка, двигалась очередь, подъезжали новые пары с гостями. Семенов с Нариной сидели в очереди с пятью друзьями из того же детдома, где он и воспитывался. — Все — мы следующие, — Нарина наклонилась и поцеловала Сергея. Жених ответил ей горячим волнующим поцелуем, но девушка чуть оттолкнула его, увидев, что в зал вошла Раиса Ивановна. — Ребята, как хорошо, что успела! Поздравляю, — директор подала невесте букет цветов. — Нариночка, буквально на два слова, ладно? — Раис-Иванна, а че? — удивился Семенов. — Секрет, — с улыбкой отозвалась женщина, отводя в сторону невесту. Они отошли к большим напольным вазам с живыми цветами, и теперь лицо директора стало серьезным, правда, гости видели только ее спину. — Ты девочка умная, поэтому тебе говорю. А то этот твой женишок сейчас распсихуется. Мне буквально перед выходом звонок был из администрации города. Программу с сиротским капиталом тормознули. И вопрос с продажей собственных унаследованных квартир сиротами тоже поставлен на контроль. — В смысле? — В смысле, пересматривать будут, а пока будут пересматривать, то решили ничего не выдавать. Так что Сережа ничего не получил. — Ничего? — опешила Нарина. — Пока так. Сколько ждать — не знаю. Объявили очередь Захарова, но девушка не отпускала Раису Ивановну. — Подождите. Я не поняла. Так когда все решится? — Потом поговорим, — шепнула директор. — Твой идет. Захаров с невестой и свидетели с гостями вошли в зал торжественных церемоний. Началась обычная церемония с поздравлениями и торжественными речами. Сергей смотрел на побледневшую хмурую невесту и волновался. Он попытался спросить, что с ней, но Нарина только отмахивалась. Наконец очередь дошла до вопросов. — Сергей Александрович Захаров, согласны ли вы взять в жены Нарину Гургеновну Налбандян? — прозвучал торжественный символический вопрос. — Согласен, — волнуясь, ответил Сергей. — А вы, Нарина Гургеновна Налбандян, готовы ли вы выйти замуж за Сергея Александровича Захарова? Нарина молчала. Сергей уставился на невесту, но та быстро собралась и произнесла: — Готова. Снова вопросы, потом молодых пригласили поставить подписи. И тут случилось непредвиденное и странное. Сергей расписался, и когда Нарина взяла в руки авторучку, она вдруг замерла, а потом безвольно повалилась на пол. В зале зашумели, гости кинулись к невесте. — Невесте плохо! Сергей Захаров, повинуясь врачу, вышел из комнаты вместе со всеми, чтобы не мешать приводить невесту в чувство после обморока. Он не видел, что Нарина дождалась, когда врач повернется к ней спиной, потом тихо встала с кушетки и быстро вышла из комнаты. Оказавшись на улице возле служебного входа, Нарина сбросила фату и достала телефон. — У него ни бабок, ни права распоряжения квартирой! Заведующая сказала! Еду! Когда Нарина, резко распахнув дверь, ворвалась в подсобку, Алик замер на месте, уставившись на девушку. — Что? Я не понял ни черта. Ты где должна быть сейчас? Нарина прошла по подсобке, обходя старую мебель, составленные в углу транспаранты с последнего праздника. Она нервно кусала губы, сжимала пальцы. — Что мы делать будем? Как мы уедем?