— Ее зовут Конг Тхи До. Она спрашивает, нашли ли вы ее дочь? — Скажите, что мы ищем, — ответил Соколовский. — Вы ей объясните, что нам очень нужно, чтобы она ответила на наши вопросы. Так мы быстрее сможем ей помочь. И ее дочери тоже. Что с ней произошло? Переводчик стал снова задавать вопросы по-вьетнамски. Симоненко уселся рядом с блокнотом, готовясь делать себе пометки по ходу допроса. Переводчик спрашивал, выслушивал ответы женщины и тут же короткими фразами переводил полицейским. — Ей стало плохо во сне. Потом, когда она смогла проснуться, то оказалась под землей. — Где она спала, где она живет? — Она сказала, что ей стало плохо на работе. Она делала игрушки. — Ясно, — кивнул Симоненко. — Какой-то подпольный цех игрушек. Спросите, где он находится. — Она не знает где, — ответил переводчик. — Она просто делала игрушки. Кукол. — А спросите ее, как она туда попала вообще? — попросил Соколовский. — У нее не было денег, — выслушивая ответы женщины, переводил мужчина. — Во Вьетнаме был человек, который за деньги устраивал на работу в России. Она взяла в долг. Заплатила ему. Он привез их с дочерью сюда. Их встретили какие-то люди. Забрали документы. И отвезли туда, где они делали игрушки. — Сколько их там было человек? — Пятнадцать. Раньше были еще трое, но они начали болеть и однажды исчезли. А потом заболела она и ее подруги. — Так, — Соколовский переглянулся с Симоненко. — Похоже, могила может быть не единственная. Конг Тхи До продолжала что-то с жаром говорить, то и дело хватая переводчика за руку. Он слушал, односложно отвечал ей и успокаивающе похлопывал по руке. — Она очень волнуется за дочь. Дочь недавно начала болеть, как остальные. Как она? — Она может показать место, где она работала? — с надеждой спросил Симоненко. — Она не знает, где это. Ее и дочь привезли туда с завязанными глазами. Соколовский захлопнул блокнот и с неудовольствием посмотрел на Соколовского. — Тупик! — заявил он. — Надо думать, как искать это гнилое место. Что мы знаем? По результатам предварительной экспертизы у всех погибших признаки химического отравления ядовитыми парами. Дышали ими не один день. Однажды уснули и не проснулись. — Мы имеем дело с подпольной фабрикой, — согласился Игорь. — И видели они ее только изнутри. — Хм, — Соколовский повернулся к переводчику. — А спросите женщину вот о чем. Мы понимаем, что она ничего не видела. Но, может быть, слышала? Какой-то характерный звук. Или какой-то запах? Переводчик стал говорить. Женщина выслушала вопрос и озадаченно промолчала, видимо, пытаясь вспомнить что-то. Наконец она стала отвечать. — Они были в квартире. Документы забрали. А потом им сразу закрыли глаза. Дальше все на ощупь. Спустили вниз. Посадили в машину. Привезли. Она говорит, что не помнит ничего. — Ну, может, она еще что-то из мелочей вспомнит, — не сдавался Соколовский. — Когда из машины выводили, было тепло? Холодно? Тихо? Что было слышно? Женщина выслушала вопрос, задумалась ненадолго, потом кивнула. — Она слышала, как течет вода, — сказал переводчик. — Она думает, что это у реки. Вот сейчас за окном точно такой же звук, говорит она. Симоненко подошел к окну и открыл его. Под окном мужчина в рабочей одежде сливал из шланга воду. — Это могло находиться где угодно, — сказал Валерий, глядя в окно. — В том числе и у реки. Искать можно до бесконечности, потерять уйму времени и не получить никакого результата. Выход у нас один: надо спокойно дождаться результатов детальной экспертизы. Результаты экспертизы дадут нам нужное направление для поисков. Следы почвы, частицы в легких могут вывести на район, где их держали. Будем проверять, какие катера или другие водные средства проходили в ту ночь по реке. — И сколько на это уйдет времени, а, господин капитан? — покачал Соколовский головой. — Сколько женщин успеет умереть? Можете подсчитать? Администратор проводил Родионову в приемный покой и попросил подождать. Врач должен был за ней зайти сам. Вика кивнула, вошла и тут же замерла у двери. На стуле у окна сидел Фишер, сложив на груди руки. Он смотрел на женщину спокойно, не проявляя каких-то эмоций. — Добрый день, Вика, — сказал он. И добавил, увидев ее удивление: — И да — это не совпадение. Я приехал сюда к этому времени, чтобы увидеть вас. Вы спросите зачем? Я придаю вашему случаю особое значение. — Интересно почему? — спросила Вика, садясь напротив. — Вы наверняка все про меня знаете? — Вы о том, что виновны в смерти матери Игоря? — Думаю, вы знаете не только это, — спокойно добавил Фишер. — Я знаю, что случилось с вашей женой и дочерью, — поколебавшись, добавила Вика. — Все правильно, — кивнул Фишер, внимательно глядя на Вику. — Люди, которых я когда-то считал друзьями, причинили мне самую страшную боль в моей жизни. Вы же наверняка думали: что было бы, если бы не отец вашего ребенка, а Игорь был в той машине? — Не думаю, что мне было бы легче, — опустила голову Вика. — Но вам точно было бы легче, если бы Игорь не появился рядом с вами. Не притащил за собой свое прошлое. Об этом вы думали? Думали. Конечно. Вика нерешительно кивнула. — Я хочу, чтобы вы не потеряли своего ребенка, Вика. Называйте это сентиментальностью. Называйте это извращенным пониманием справедливости. — Это дает вам чувство власти? — А не все ли равно? — усмехнулся Фишер. Соколовский делал вид, что поглощен работой с документами, когда в дверь постучал Пигалев. — Добрый день, — поздоровался визитер. — Я Михаил Пигалев. Я по поводу угнанной машины. — Проходите-проходите! Мы вас как раз ждем! — Соколовский с самым радушным видом поднялся из-за стола и пошел навстречу Пигалеву. И тут мужчина вдруг столкнулся взглядом с Игнатьевым, который сидел в кабинете у стены. — Проходите, разберемся! — Соколовский пригласил Пигалева садиться. Игнатьев за спиной с силой захлопнул дверь. Потом подошел и сел рядом с Пигалевым. Иван прошел внутрь банка мимо охранника, который как раз проверял паспорт у какого-то посетителя. Опустив козырек кепки на лоб, Иван предъявил пропуск Пигалева и сразу же скрылся в коридоре. Охранник посмотрел ему в спину, перегнулся через стол и спросил. — Миш, ну как, отдали машину? Иван не ответил, свернул к лифтам и нажал кнопку вызова. — Миш! — охранник извинился перед посетителем и собрался выйти из-за стола, чтобы догнать Пигалева, но тут к столу подошла Катя и положила свой паспорт. — Добрый день! Я на встречу, у меня назначено, — быстро и с нажимом заговорила девушка. И увидев, что охранник колеблется и смотрит в коридор, где слышны звуки открывающихся дверей лифта. Повысила голос. — А побыстрее как-то можно? Покосившись снова на коридор, охранник сел и принялся оформлять пропуск Кате. Катя поднялась на указанный этаж, где ее сразу встретил менеджер — молодой светловолосый мужчина в рубашке навыпуск и летних светлых ботинках. — Екатерина Игнатьева? — Только давайте сразу к делу, — попросила Катя. — У меня мало времени. Девушка специально говорила много и вела себя шумно. Она активно жестикулировала и всячески привлекала к себе внимание менеджера. И когда тот открыл дверь служебного коридора электронным ключом и пропустил клиентку вперед себя, Иван за его спиной успел подставить ногу, чтобы дверь не закрылась. Выждав несколько секунд, он вошел следом. Соколовский взял в руки заявление и стал неторопливо читать. Потом он взял со стола поданные Пигалевым документы на машину. — СМК 065, 777. «Вольво S90»-седан, цвет — металлик. Значит, ваша машина? — Моя, конечно! — удивился вопросу Пигалев. Но в этот момент Игнатьев со шлепком положил перед ним другие документы. — Читай! — Что это? — Пигалев удивленно посмотрел на Игнатьева, на Соколовского, взял в руки документы и стал читать. — СМК 065, 777 «Вольво S90»-седан… цвет — металлик Я не понимаю… Что? Владелец Игнатьев? А кто такой Игнатьев А. В.? — Я! — грубо вырвав из руки Пигалева документы, ответил Игнатьев и снова уселся на стул. — Сейчас во всем разберемся, — продолжал вежливо улыбаться Соколовский. Затем он поднялся и пошел к двери кабинета. — Извините, я на минуту. И как только Соколовский вышел, Игнатьев тут же повернулся к Пигалеву и бесцеремонно толкнул его в плечо. — Ну? Сам документы рисовал или помог кто? — Простите? — Пигалев возмущенно уставился на незнакомца. — Что вы себе позволяете?