Игорь положил куклу в переноску и направился к двери догонять Аверьянова, когда в кабинет вошла Вика. — Ну, что? — спросил он, посторонившись и пропустив Вику в кабинет. — Куда тебя Пряников отправлял? — Служба безопасности занимается делом Стаса, — помедлив, призналась Родионова. — И что? — Игорь подошел к Вике и поставил на стол переноску. — Ничего, — стараясь не смотреть в глаза, ответила Вика. — Обычная рутинная проверка. Катя медленно шла по пустынной улице. Ее фигура была хорошо заметна на фоне ярких витрин. Игорь сбавил скорость, поравнялся с девушкой, глядя, как она красиво идет в туфлях на высоком каблуке. Катя очень любила каблуки. Она повернула голову сразу, как только Соколовский остановил мотоцикл. — Привет! Катаешься? А я вот сегодня без машины. Может, подвезешь? — Тогда держи ребенка! — вручил девушке переноску Игорь. — Его зовут Хуан, и учти, что он мне очень дорог, почти родной. Не урони! В Катиных глазах блеснуло веселье. Они неслись по вечернему городу, то вылетая на широкие проспекты, то уходя на маленькие, заставленные припаркованными на ночь автомобилями улочки. А потом, остановившись возле ее дома, Игорь подумал и заглушил мотор мотоцикла. Катя вошла в квартиру первой, не включая свет, поставила на стол переноску и осторожно вытащила куклу. Ее профиль было хорошо видно на фоне окна и света уличных фонарей. Он смотрел, как она держала в руках куклу, как смотрела на нее с нежной женской улыбкой. Совсем как на настоящего ребенка. Игорь сначала подумал, что это просто игра, а потом он разглядел ее глаза. И на миг ему показалось, что прошло много времени, что все позади и… они дома… со своим сыном… Умудрившись даже на мотоцикле попасть в несколько пробок, Игорь приехал в гостиницу, которую назвал по телефону Аверьянов, только через час. Поднявшись на лифте на нужный этаж, он сразу увидел открытую дверь номера и незнакомого старшего лейтенанта, стоявшего со скучающим видом у входа. Показав удостоверение, Соколовский вошел в номер и замер. Повсюду царил неописуемый беспорядок, который наводил на мысль о недавно произведенном тщательном обыске помещения и личных вещей постояльца. Двое парней у стены стояли, хмуро набычив лбы, с видом охранников, которым ничего нельзя предпринять в защиту своего хозяина. Мельникова Игорь сразу узнал. Тот нисколько не изменился с того времени, когда их фотографировали с женой на пляже. Он сидел, развалившись на диване, и возмущался с уличными интонациями, которые никак не соответствовали дорогому костюму, да и номеру тоже. — Хана вам, пацанчики. Ворвались, без ордера… Да мои адвокаты вас сожрут! Симоненко и Аверьянов повернулись к двери, посмотрели на Соколовского и продолжили слушать возмущения и угрозы Мельникова. — Валера! — Игорь наклонился и шепнул на ухо Симоненко. — Это же неправильно! Ты? Без ордера? Я удивлен, если не сказать больше. — Во-первых, Валерий, — невозмутимо отозвался Симоненко. — Во-вторых, оправдано фактором времени. — Где ребенок? — наконец перебил Мельникова Жека, которому надоело попусту терять время. — Это вы мне скажите, где мой ребенок? — парировал мужчина и выставил вперед указательный палец. — Вы! — Вы угрожали своей бывшей гражданской жене, Яне Минкевич, что отнимете у нее ребенка. — И отниму! — почти перешел на крик Мельников. — По закону отниму! Мои юристы уже работают над этим. Это — мой ребенок, а к ней он не имеет никакого отношения. — Она — генетическая мать! — напомнил Соколовский, положив мотоциклетный шлем у входа на тумбочку. — Она имеет все права. — Не-ет! — проговорил Мельников с ехидными интонациями. — Я отец! А она предоставила не свою яйцеклетку, а своей сестры! И это подтвердит генетическая экспертиза! Соколовский удивленно посмотрел на Жеку и Симоненко. Валера никак не отреагировал, а Аверьянов озадаченно почесал в затылке. — О как… — Вот именно! И я требую до своего отлета информацию о том, где мой ребенок! Сейчас я здесь по бизнесу, а через месяц вернусь за ребенком! — И когда вы улетаете? — осведомился Симоненко. — Сегодня вечером. Вот билеты! — Мельников достал из внутреннего кармана пиджака билет и со шлепком положил его на журнальный столик. Когда все трое вышли на улицу, Симоненко остановился и принялся что-то быстро писать в своем блокноте. Аверьянов поморщился, посмотрел на солнце и со вздохом сказал: — Вот дела! Генетическая мать, суррогатная мать, приемная мать… Мир с ума сошел. И все же предлагаю заняться сестрой Яны, о которой говорил Мельников. Это тоже версия, ее тоже надо проверять. — Да, нужно, — согласился Симоненко, пряча в карман блокнот. — Займитесь сестрой, а я съезжу к Яне. — Поехали? — Жека кивнул Игорю на свою машину. — Ты займись, — покачал Соколовский головой и стал натягивать шлем. — И скинь мне по результату. А я одну версию проверю. Еще вчера поздно вечером, бесцельно переключая каналы на телевизоре и думая о своем, Игорь случайно попал на одно ток-шоу, где речь шла о кормлении грудных детей. Но только теперь, когда он приехал в гостиницу и увидел Симоненко, то вспомнил, что тот говорил о своем визите к Ларисе — суррогатной матери Кирюши. Дверь ему открыла женщина в возрасте, судя по описанию Симоненко — мать Ларисы. — Вы позволите? — показывая свое удостоверение, спросил Соколовский. — Я хотел кое-что уточнить. Женщина нерешительно держалась за ручку двери, но когда Соколовский шагнул вперед, она машинально его пропустила в квартиру. — А где Лариса? — проходя по комнатам, спросил Игорь. — А дети где? — Кто гуляет, кто в саду, а что случилось? — женщина шла за полицейским следом и явно нервничала. Соколовский вошел на кухню, осмотрелся и повернулся к идущей за ним женщине. Действовать надо было быстро. Интуиция подсказывала ему, что не надо мудрить, что надо разговор строить очень просто. — Скажите, а где Лариса прячет Кирюшу? — спросил он, глядя женщине в глаза. — О чем вы? — женщина опустила глаза, но было видно по покрасневшим щекам, по нервно сжатым пальцам, что она почти в панике. — Творог, кефир, овощи, каши, сухофрукты, ржаной грубого помола хлеб, орехи, — Соколовский перебирал продукты, лежащие на столе, на подоконнике. — Это все диета кормящей мамы! Тут по списку можно проверить. Но самое главное вот это. Безалкогольное пиво. Считается, что оно увеличивает лактацию. Женщина сникла и медленно опустилась на кухонный табурет. — Грудной младенец может быть только один — Кирюша. Мне неприятно вам это говорить, но… ваша дочь может сесть в тюрьму, за похищение человека. Что будет с остальными детьми? — Господи, — прошептала женщина и закрыла лицо руками. — Я хочу помочь, — Игорь сел рядом на второй табурет. — Скажите, где она, и я обещаю, что сделаю все, чтобы ее спасти. Обещаю. Магазинчик в дачном поселке был недалеко от дома Ларисы. Она отсутствовала всего десять минут и теперь все равно спешила назад. Оставлять младенца в пустом доме, даже зная, что он не выпадет из кроватки, было страшно. Отперев дверь, она поспешно вошла и сразу же двинулась в комнату, где стояла кроватка. Кирюша не спал. Он смотрел на женщину из кроватки и смешно надувал губки, как будто хотел что-то сказать. — Проснулся, сладкий, — нежно прошептала женщина. — Мокренький, проснулся? Сейчас я поменяю тебе… — Я уже поменял, — раздался сзади мужской голос. Женщина вскрикнула и обернулась в испуге. В кресле у зашторенного окна сидел Соколовский. Силы совсем оставили Ларису, которая и так пережила столько страхов. А теперь еще и слабость в ногах. Она опустилась на диван и тихо заплакала. — Все-таки вы решили оставить его себе? — понимающе спросил Игорь. — Нет, — Лариса отрицательно замотала головой. — Я хотела отдать Яне. — Да? — удивился Соколовский. — И почему же он до сих пор здесь? — Понимаете, — заговорила Лариса, прижимая к глазам платочек, — за месяц до рождения позвонил Мельников и предложил миллион евро, если я оставлю ребенка за собой, привезу в Испанию и отдам ему. — Щедрое предложение. — Да! Я согласилась, но потом… Я не могла… Не могла смотреть в глаза Яне… Она была так счастлива и… Я не смогла взять грех… отказалась. Может, я и дура… — А теперь что, передумали? — удивленно посмотрел на женщину Соколовский. — Понимаете, — Лариса сжала руки, с мольбой глядя на полицейского, — меня тянуло к Кирюше. Сердце матери… Вам не понять… — Я понимаю. — И я ходила иногда, просто увидеть, как они гуляют. А в тот день, я как чувствовала, места себе не находила. А потом я увидела эту Надю, няню Кирюши, как она с Мельниковым разговаривала возле его машины. Я поняла, что он не остановится. Я приехала в парк, где Надя гуляла обычно с Кирюшей. Я успела! Она шла, не видела меня и разговаривала с Мельниковым по телефону. Она шла уже отдавать мальчика! — А что потом произошло? — Надя меня увидела, но я уже решилась, я была готова на все, только бы этого не произошло. Я ее толкнула, сильно толкнула. Она упала, я покатила коляску по траве, потом поняла, что так не получится. Я вытащила Кирюшу и через парк, через кусты убежала с ним. Соколовский поднялся из кресла и подошел к женщине. — А почему же вы Яне не рассказали? Нам почему не сказали сразу? — Я не знаю, — замотала головой женщина. — Не смогла. Я решила — хватит! Теперь я оставлю Кирюшу себе! Если они не могут его поделить!.. У меня пятеро, будет шестой — ничего!